Антон Леонтьев - Воздушный замок Нострадамуса
– Чтобы организовать в стране прелестную небольшую революцию! – заключила Роза.
* * *Маршал Рауль Бартарьега прошелся по кабинету и взглянул на собственный портрет, украшавший одну из стен – в белой парадной форме, с темно-зеленой муаровой лентой и золотой цепью, орденом Изумрудного Кондора, высшей наградой республики. Он добился всего, о чем мечтал.
Рауль появился на свет в деревушке у океана. Отец работал на кофейных плантациях, где гнул спину по пятнадцать, а иногда и шестнадцать часов в день, мать батрачила на владельца изумрудной шахты, проводя все время в прачечной, среди облаков белесого пара и шумных стиральных машин.
Несколько раз, пользуясь отсутствием хозяев (те часто покидали свое поместье, посещая столицу или отправляясь в заграничные вояжи), мать брала маленького Рауля с собой. Ему было велено играть во дворе, но он украдкой пробирался в особняк. Мальчик не мог понять, почему все это великолепие – обитая бархатом мебель, картины в золоченых рамах, фарфоровые сервизы в стеклянных шкафах – принадлежит кому-то другому, а не его родителям. У хозяев имелся сын, ровесник Рауля, изнеженный барчук, за которым ходили два гувернера и две гувернантки, исполнявшие любой его каприз. Исподтишка наблюдая за хозяйским сынком, Рауль с завистью думал о том, что у того имеется все, чего только можно возжелать.
Но отчего судьба распорядилась так, что одни получили все, а другие ничего? Мать, которую Рауль как-то спросил об этом, ударила его по лицу мокрой тяжелой тряпкой.
– Не твоего ума дело! – прикрикнула женщина. – И не ропщи, мы живем намного лучше прочих! У отца и у меня имеется работа, мы в состоянии прокормить тебя и твоих братьев и сестер. Что тебе еще нужно, поганый мальчишка?
Рауль знал, что ему нужно – оказаться на месте барчука! Тот незаслуженно купается в роскоши, наслаждается жизнью! Рауль возненавидел сына хозяев. Он частенько пробирался в сад, где, затаившись среди кустов и деревьев, наблюдал за мальчишкой. Как-то пожилая служанка-мулатка принесла барчуку, отдыхавшему с книжкой под тентом у бассейна, на серебряном подносе украшенное засахаренной вишенкой воздушное пирожное и хрустальную вазочку с разноцветными шариками мороженого. У Рауля аж челюсти свело – он никогда не пробовал ничего подобного, денег у родителей хватало на чечевичную похлебку и серый безвкусный хлеб.
Барчук, не поблагодарив служанку, наморщил нос, посмотрел на вкусности и заявил:
– Я же говорил тебе, Мария, что ненавижу мороженое из папайи! А ты мне снова притащила его.
– Ах, сеньор, извините, – согнулась в поклоне старая женщина.
Барчук, отложив в сторону книжку, поднялся с шезлонга.
– Похоже, ты окончательно выжила из ума, Мария! Я давно твержу papa и maman, что тебя следует уволить!
– Сеньор, – запричитала служанка, – умоляю вас, дозвольте мне работать у вас! Вы же знаете, что моя дочь умерла и я воспитываю шестерых внуков! У них есть только я, сеньор!
– Какое мне дело до твоих черномазых внуков? – с презрением сказал барчук. – Отец тебя выгонит, я этого добьюсь! Отправишься, как и все обезьяны, работать на плантации! – Он ударил женщину по лицу и добавил: – Убирайся, не желаю тебя видеть!
Старая служанка побрела прочь. Барчук разлегся на шезлонге и принялся пролистывать книжку, но через несколько минут у бассейна возник дворецкий, доложивший:
– Сеньор, ваша матушка желает видеть вас.
Шумно вздохнув и закатив глаза, барчук отправился в особняк. Рауль долго боролся с соблазном, поедая глазами сладости, от которых отказался барчук. Голод и любопытство взяли верх, и Бартарьега покинул убежище – подскочив к шезлонгу, схватил пирожное и запихал его в рот. Он не смог разобрать вкуса, ибо проглотил его, не прожевывая. Затем он принялся уплетать мороженое, запихивая его в рот пальцами.
– Что ты здесь делаешь, обезьяна? – услышал он удивленный голос.
Рауль, выпустив из рук вазочку, обернулся и увидел барчука, с изумлением и презрением наблюдавшего за ним. Бартарьега силился что-то сказать, но рот у него был набит.
– А я тебя знаю, ты сын нашей прачки, – заговорил барчук. – Вот, значит, чем ты промышляешь! Я немедленно доложу отцу, и тебя отправят в тюрьму. Нет, засекут до смерти!
Рауль знал, что пощады не будет. Он только что видел, как безжалостно вел себя молодой хозяин с пожилой служанкой, вся вина которой заключалась в том, что она принесла барчуку нелюбимое мороженое. Рауль видел в глазах молодого человека презрение и ярость.
– Сеньор, простите, я ни разу не пробовал таких вкусных вещей... – произнес наконец Рауль.
Барчук усмехнулся.
– Посмотрите-ка на эту обезьяну, она еще и говорить умеет! Разумеется, ты их не пробовал, потому что они приготовлены для людей первого класса. А ты и тебе подобные, обитающие в лачугах и питающиеся бобами, должны на нас работать и молчать! Не завидую я тебе, паршивец!
Рауль понял: сейчас барчук позовет слуг. И тогда не только ему самому придется понести суровое наказание, но и его мать потеряет работу в доме плантатора. Бартарьега подошел к барчуку и схватил его за шиворот.
– Убери свои лапы! – завизжал тот. – На помощь!
Кулак Рауля заехал ему в лицо. Крик барчука оборвался. Бартарьега нанес ему несколько ударов, а затем бросил в бассейн. Барчук погрузился в воду лицом вниз.
– Что ты сделал с молодым хозяином? – услышал он крик.
К нему бежал дворецкий. Рауль метнулся к забору и, перемахнув через него, побежал домой. Теперь его будут судить, и не только за проникновение на территорию барского особняка, но и за убийство барчука.
На Рауля устроили охоту – по приказу хозяина десятки полицейских прочесывали деревушку. Рауля арестовали и отдали под суд. Процесс был недолгим и несправедливым: Бартарьегу приговорили к повешению. Родители были безутешны. Рауль провел бессонную ночь в тесной камере, окна которой выходили на площадь, где воздвигали виселицу.
Ранним утром Рауль проснулся от лязга открываемой двери. Он подскочил с соломенной подстилки и увидел охранника. Значит, сейчас он умрет!
– Это ты убил барчука? – спросил тот хрипло. – И правильно сделал! Он до смерти забил мою сестру, работавшую у них в особняке горничной, и всего-то за то, что она пролила ему на одежду соус. Выметайся отсюда!
– Но, сеньор... – произнес, не веря ушам, Рауль.
Охранник сунул ему несколько смятых ассигнаций и сказал:
– Я уж как-нибудь объясню твой побег. Учти, поезд в столицу отправляется через полчаса, в Эльпараисо тебя не найдут. Мой тебе совет: запишись в солдаты.
Рауль, схватив деньги, опрометью бросился через джунгли к железнодорожной станции. Поезд уже отходил от перрона, когда он добежал до вокзала, но Рауль сумел запрыгнуть на подножку последнего вагона: для молодого человека начиналась новая жизнь. Прибыв в Эльпараисо, он, набавив себе два года, записался в солдаты.
* * *– Сеньор президент, – отвлек маршала от воспоминаний голос секретаря.
Рауль Бартарьега недовольно спросил:
– Ну, что еще?
В кабинет, боязливо вжав голову в плечи, вошел секретарь с пачкой газет.
– Вы должны видеть это, сеньор президент.
Рауль Бартарьега схватил свежую прессу. В последние несколько месяцев он лишился контроля над республикой. Народ был недоволен многократным увеличением налогов, ведь Бартарьега обещал их понизить. Но денег в государственной кассе не хватало, Америка и Европа оказывали на него давление, требуя поставлять на мировой рынок изумруды и нефть по низким ценам. А еще скандал с арестом тех, кто бы причастен к похищению драгоценностей Гримбургов... Деньги, полученные тогда, Бартарьега использовал для организации путча. Маршал не мог покинуть Коста-Бьянку – стоит ему оказаться за пределами своей страны, как он окажется в руках Интерпола. Его объявили персоной нон-грата, ему пришло официальное письмо с требованием дать показания, но Бартарьега его проигнорировал. А в собственной стране он – хозяин!
Бартарьега развернул газету и уставился на жирный черный заголовок: «Президент Бартарьега – убийца!»
– Что это? – взревел маршал, швыряя газету на пол.
Секретарь прошептал:
– Сеньор президент, все столичные газеты, те, что вы еще не закрыли, вышли сегодня с подобными заголовками.
– Приказываю немедленно провести в редакциях обыск, арестовать журналистов, а выпуск газет прекратить! – распорядился Бартарьега. – А теперь пошел вон, чего на меня пялишься?
Секретарь выбежал из кабинета разъяренного президента. Сейчас ему под руку лучше не попадаться.
На совести Рауля Бартарьеги было несколько человек – его первой жертвой стал барчук, затем последовали офицер-соперник, нерадивый денщик и жена-изменница, которую он застукал в постели с любовником. И сейчас он был готов убить первого попавшегося...
Президент подобрал газету и уставился на фотографию смеющейся девушки с длинными вьющимися волосами. Он хорошо помнил ее.
