Вэл Макдермид - Последний соблазн
Итак, Тони прав.
— Это поможет? — взволнованно спросил Даан.
— О да, — ответила Марийке, поражаясь тому, что в состоянии говорить спокойно. — Да, это очень поможет. Спасибо, Даан. Могу я попросить вас никому ничего пока не сообщать? Знаете, конфиденциальность…
Он кивнул:
— Конечно, бригадир.
Он развернулся и пошел обратно в участок, правда, около двери немного помедлил и почти незаметно махнул Марийке рукой.
Теперь оставалось решить, что делать дальше. Почему-то Марийке казалось, что немецким детективам не захочется принять только что наметившуюся линию расследования за главную. Наверняка они сочтут новые обстоятельства или передержкой, или простым совпадением. И назовут множество самых невинных причин, почему шкипер немецкой баржи оказался в Лейдене. К тому же не было никаких доказательств того, что Манн сам сидел за рулем. Важнее всего полицейская политика, и об этом Марийке было слишком хорошо известно. Не важно, насколько сильно сами детективы хотят раскрыть свои дела, их боссам не понравится первенство голландцев. Конечно же, они тоже не против раскрытия убийств, однако предпочитают, чтобы это делали их собственные подчиненные. В любом случае, будут они радоваться новой зацепке или не будут, Марийке не верилось, что к ней отнесутся с заслуженным вниманием. Кроме того, это с самого начала было ее дело. Если бы не они с Петрой, немецкая полиция и теперь топталась бы на месте. И они, Марийке с Петрой, а не кто-то другой заслужили поощрения за раскрытие серии убийств. Марийке не собиралась ни с кем делиться славой.
Ей нужно было, чтобы кто-то неофициально отыскал «Вильгельмину Розен» и проследил за Вильгельмом Альбертом Манном. Если Тони прав насчет судна, которое застряло из-за поднявшейся реки, то найти его будет нетрудно.
И она повернула обратно, мысленно сочиняя очередное почтовое сообщение.
*Кразич сверху вниз смотрел на круглолицего молодого человека, который наклонился над клавиатурой, словно миниатюрный Джабба Хатт.[16]
— Что думаешь? Сможешь найти что-нибудь полезное для меня об этом докторе Энтони Хилле?
Ханси-хакер ухмыльнулся:
— Еще бы нет! Кто он такой — пара пустяков. А вот личную информацию, адрес, банковский счет — это займет время. Я тут поколдую немного и через пару часов свяжусь с вами.
— Отлично. Да, и еще… — Кразич прочитал адрес дома, куда утром поехал Тони. — Хотелось бы знать, кто живет тут. И чем занимается. Ладно?
— И когда мне заплатят?
Кразич похлопал его по жирной голове:
— Когда будет результат.
— Пока еще я вас не подводил, — сказал хакер, а его мышь уже бегала по экрану.
— И не надо начинать.
Едва Кразич это произнес, как зазвонил мобильник. Он отошел в другой конец комнаты с высокими потолками, которая находилась в доме на Пренцлауэрберг, где ваннабы контркультуры сидели бок о бок с настоящими умельцами, подобными его человеку.
— Слушаю, — буркнул он.
— Дарко, это Аржуни.
Такой турецкий акцент ни с каким другим не спутаешь, подумал Кразич, жалея, что новый посредник не запомнил его указания — ни при каких обстоятельствах не называть имена.
— Что тебе нужно?
— У нас ничего нет. Ты обещал еще поставки, а их нет.
— Знаю. Неужели у тебя нет запасов?
— Почти не осталось. До конца недели не дотяну.
— Черт! — пробормотал Кразич. — Ладно, я подумаю, что можно сделать. — Закончив разговор, он набрал номер Тадеуша. — Босс? У нас проблема с поставками. Река закрыта, и баржа еще не подошла.
— Далеко она?
— В Кёльне. Думаю, дорога займет часа четыре, от силы пять.
— Я с тобой.
— Зачем? Сам справлюсь.
— Знаю, что справишься, но мне самому хочется. Последние пару дней у меня вновь появился вкус к бизнесу.
— Помнится, ты сегодня вечером даешь интервью в «Деловом Берлине»? — возразил Кразич.
— Это в десять часов. У нас хватит времени на дорогу туда и обратно.
— А как насчет твоего нового делового партнера? С ней ты сегодня не встречаешься? — спросил Кразич, постаравшись изгнать из своего голоса саркастические ноты.
— Она тоже может поехать с нами. Ей нравится смотреть, как мы работаем.
— Ну уж нет. Слишком опасно. Рассказывать — одно дело, показывать — совсем другое. Ты поезжай, если хочешь. А она не поедет.
Кразич слышал, как Радецкий вздохнул.
— Ладно. Буду готов через полчаса. Идет?
Кразич убрал телефон в карман и направился к двери:
— Сообщи мне, когда что-нибудь нароешь. Позвони, ладно?
— Ладно, Дарко, — отозвался хакер, выглядывая из-за монитора. — Мне нравится работать на тебя. Никогда не повторяешься.
*Он проверял ее каждые пятнадцать минут, стараясь уверить себя, что занимается расследованием. На самом деле ему было необходимо получить весточку от Кэрол. Но, как назло, ничего не было. Интересно, чем она занимается? Кэрол ни словом не обмолвилась о своих планах на день, разве что она собиралась ждать звонка Радецкого, чтобы договориться о поездке в Роттердам. Что ж, слава богу, хотя бы Марийке отозвалась.
Привет, Тони!
У меня есть кое-что интересное. Не стоит сообщать об этом Петре, потому что она сегодня занята слежкой, а у Кэрол, несомненно, свои дела. Тем не менее я хочу поговорить о новой информации.
У нас есть сигнал о превышении скорости неким Вильгельмом Альбертом Манном в день убийства де Гроота сразу после девяти вечера. Его засекла автоматическая камера, не полицейский, и у нас есть фотография машины, черного «фольксвагена-гольф» с гамбургскими номерами. Манн зарегистрирован на барже «Вильгельмина Розен». Я справилась у одного знакомого. Это большой сухогруз, который плавает по всей Европе. Что вы думаете? Стоит проверить? Мне не хочется обращаться к полицейским в Кёльне, чтобы они не подумали, будто я сошла с ума. Если вы считаете, что имеет смысл проверить, у меня есть список возможных мест в самом Кёльне и неподалеку, где баржа может дожидаться, когда спадет вода.
Позвоните, ладно?
Конечно, он позвонит, вот только сначала кое-что проверит. Схватив сумку, Тони достал списки, полученные в замке Хохенштейн. Вероятнее всего, убийца — Манн, и не исключено, что человек, заставивший его страдать, носил другую фамилию. Например, если речь идет об отце матери, то никакого совпадения не будет. А вдруг повезет и отыщется какая-нибудь связь?
Тони торопливо пролистывал списки, составленные в алфавитном порядке. Фамилия была часто встречающаяся, поэтому в списках числились восемь Маннов. Пятерых он отверг сразу же. Их умертвили по причине умственной или физической неполноценности. Шестой, Клаус, умер от воспаления легких через пару недель после того, как был доставлен из замка Хохенштейн в баварскую больницу. Седьмая, Гретель, была в замке, однако о ней не сохранилось никакой информации. Восьмым был мальчик, которому удалось выжить. Альберт Манн из Бамберга попал в замок Хохенштейн в возрасте восьми лет с диагнозом хронического антисоциального поведения. Единственным комментарием к его лечению было: «Wasserraum».[17]
Тони взялся за телефон и набрал номер, который ему дала Марийке.
— Марийке?
— Да.
— Это Тони Хилл. Я получил ваше сообщение.
— Думаете, в этом что-то есть?
— Не просто что-то, а очень что-то. Ваша информация абсолютно укладывается в то, что я нашел в документах замка Хохенштейн. Можете послать мне список мест, которые надо посмотреть в Кёльне? Я немедленно сверюсь с расписанием рейсов и арендую там машину.
— Ладно, высылаю список.
— Вам не кажется, что нужно все-таки подключить ваших немецких коллег? — спросил Тони.
— Мне бы хотелось сначала убедиться, что все правильно. К тому же это все еще мое дело. Если бы не мы с Петрой — и не вы, конечно же, — ничего не было бы. Думаю, мы имеем право сами довести расследование до конца. И мне хочется выразить вам благодарность за все, что вы делаете для нас, — проговорила Марийке на правильном, но несколько высокопарном английском языке.
Ничего нет, подумал Тони, сильнее своекорыстия, эгоистических интересов. Однако это не его дело. Насколько он знал по опыту, когда расследование близится к концу, команда должна быть по возможности сплоченной.
— Послушайте, я уже давно не чувствовал себя так хорошо, поэтому не вам, а мне надо благодарить вас. Я буду держать вас в курсе.
Через пятнадцать минут он выбежал из дома с ноутбуком на плече. У него оставалось сорок минут, чтобы добраться до аэропорта и лететь в Бонн. К счастью, почти сразу же появилось такси.
Тони пребывал в восторженном состоянии, и ему даже в голову не пришло проверить, нет ли за ним слежки.
*Кэрол не могла припомнить, когда спала так долго. В постель она заползла незадолго до полуночи, эмоционально опустошенная, но все еще до того возбужденная, что боялась, как бы не пришлось лежать без сна. Но ничего такого не случилось, и едва она коснулась головой подушки, как заснула и проснулась в одиннадцатом часу.
