Эд Фалько - Семья Корлеоне
— Я сообщу тебе все то, что нужно знать, — сказал Тессио.
— Игорный бизнес… — Фрэнки склонил голову набок, уже обдумывая подробности. — Кое-кто из наших друзей, возможно, станет возражать.
— Этого следует ожидать, — согласился Вито. — Ты лучше всех знаком с делами Джо, так что ты должен знать, кто может безболезненно уйти, не заразив нас дурной кровью. Во всем советуйся с Дженко, — добавил он, — но лично я склонен доверять твоим суждениям в данном вопросе.
Дженко потрепал Фрэнки по руке, заверяя его в том, что он всегда готов оказать помощь советом.
— Тессио, — продолжал Вито, — я хочу, чтобы ты прощупал семью Таттальи. Посмотри, нет ли там слабых звеньев. Джо повсюду наживает себе врагов. Также прощупай Кармине Розато. В церкви Святого Франциско он пожал мне руку крепче, чем этого можно было ожидать от человека Марипозы. — Он снова умолк, вспоминая встречу в церкви. — Так, — сказал он, прогоняя посторонние мысли. — Давайте думать, как по возможности быстрее положить конец этой войне и вернуться к своим делам и своим семьям.
— Первым делом, — сказал Дженко, пододвигая свой стул к столу и разворачивая его лицом к собравшимся, — первым делом, — повторил он, — нам нужно разобраться с наемными убийцами Аль Капоне. Далее, — сказал он, трогая себя за кончик носа, прежде чем продолжить, словно ему нужно было принять окончательное решение по какому-то вопросу, — тут Фрэнки прав: нам нужно разобраться с Марипозой. — Он пожал плечами, будто вопрос устранения Марипозы представлял из себя не проблему, а настоятельную необходимость. — Если мы как можно быстрее сделаем эти два дела, — добавил он, — возможно, остальные семьи присоединятся к нам.
— Никто не обрадуется тому, что Марипоза обратился к Аль Капоне, — заметил Клеменца, грузно ерзая на тумбочке. — Позвать на помощь неаполитанца в борьбе с сицилийцем… — Он покачал пальцем. — Это никому не понравится.
— Лука, — сказал Дженко, — мы оставим людей Капоне на тебя. Фрэнки, — продолжал он, — ты передашь Луке все, что у тебя есть. — Сложив руки на груди, он откинулся на спинку стула. — Позвольте повторить еще раз: даже несмотря на то, что противник превосходит нас числом, я считаю, что наши шансы очень высоки. Однако пока что, до тех пор, пока все не утрясется, мы остаемся в тени. Я уже сказал нашим ребятам приготовить комнаты на новом участке на Лонг-Айленде. Дома́ еще не закончены, но работа близится к завершению. Прямо сейчас все мы и все наши ключевые люди должны перебраться туда.
Ричи Гатто, обыкновенно никогда не подававший голос на подобных совещаниях, начал было:
— Прямо сейчас? Моей жене нужно… — Похоже, он собирался объяснить, как трудно без промедления переселиться на участок, но вовремя спохватился.
— Ричи! — сказал Клеменца. — Твоей жене определенно не нужно становиться вдовой, я прав?
Встав из-за стола, Вито подошел к Ричи.
— Я полностью доверяю Дженко Аббандандо, — сказал он, обращаясь ко всем. — Он сицилиец, а кто, как не сицилиец, может быть лучшим военным consigliere? — Вито обнял Ричи за плечо. — О твоих жене и детях позаботятся, — сказал он, провожая его к двери. — Твоя жена Урсула, твой сын Поли, мы позаботимся о них так, как о своих самых близких родственниках. В этом, Ричи, я даю тебе слово.
— Спасибо, дон Корлеоне. — Ричи оглянулся на Клеменцу.
— Отправляйся к остальным ребятам, — сказал ему тот.
Затем Клеменца встал и вместе с остальными вышел из конторы. В дверях он обнял Вито, как сделали перед ним Тессио и Фрэнки.
Дженко проследил, как Клеменца закрыл за собой дверь.
— Вито, — спросил он, — а как нам быть с маршем?
— Ах, — пробормотал Вито. Он постучал себя по лбу пальцем, словно высвобождая в памяти подробности о марше. — Депутат городского собрания Фишер, — сказал он.
— Si, — подтвердил Дженко. — Там будет сам мэр. Все pezzonovante города участвуют в марше.
Почесав шею, Вито потянулся и задумчиво уставился в потолок.
— Такое событие, — наконец сказал он, — на котором будет присутствовать даже наш жирный мэр-неаполитанец… конгрессмены, полицейские, судьи, газетчики… Нет. — Вито посмотрел на Дженко. — Во время такого значительного события Марипоза ни на что не осмелится. В случае чего против него выступят все семьи страны. Полиция полностью закроет его бизнес, и даже его судьи не смогут ничем ему помочь. Он глуп, но не настолько. Нет, мы сможем принять участие в марше.
— Согласен, — сказал Дженко. — И все же для полного спокойствия следует расставить наших людей вдоль всего пути шествия, на тротуарах.
Вито кивнул, соглашаясь с ним, после чего Дженко обнял его и вышел из конторы.
Как только Дженко скрылся в полумраке среди ящиков, Сонни шагнул в контору и закрыл за собой дверь.
— Пап, — сказал он, — мне нужно поговорить с тобой. Всего одну минутку.
Опустившись в кресло, Вито посмотрел на сына.
— Что с тобой случилось? — с укором произнес он. — Ты обращаешься к такому почтенному человеку, как Фрэнки Пентанджели, словно к ничтожеству. Повышаешь голос, грозишь ему пальцем!
— Извини, папа. Я не сдержался.
— Ты не сдержался, — повторил Вито.
Вздохнув, он отвернулся от Сонни и обвел взглядом контору, пустые складные стулья и голые стены. Где-то на улице прогромыхал грузовик, рев мощного двигателя отчетливо прозвучал на фоне ровного гула транспортного потока. На складе открывались и закрывались двери, звучали голоса, приглушенные и неразборчивые. Вито ослабил узел галстука.
— Ты хотел участвовать в деле своего отца? — сказал он, поворачиваясь к сыну. — Вот, ты добился своего. — Он выразительно поднял палец, требуя от сына внимания. — Впредь ты не должен произносить ни слова на наших совещаниях, если только я сам не попрошу тебя высказаться. Ты все понял?
— Господи, папа…
Вскочив на ноги, Вито схватил сына за шиворот.
— Не спорь со мной! Я спросил, ты все понял?
— Господи, да, конечно, я все понял. — Высвободившись из рук отца, Сонни поправил воротник рубашки.
— Ступай, — сказал Вито, указывая на дверь. — Иди.
Помявшись, Сонни подошел к двери и взялся за ручку, но остановился и, оглянувшись, увидел, что отец не спускает с него глаз.
— Пап, — сказал он как ни в чем не бывало, словно за этот короткий промежуток времени он успел начисто забыть отцовский гнев, — я хотел тебе сказать, что предложил Сандре выйти за меня замуж.
Вслед за этим заявлением наступило долгое молчание. Вито продолжал смотреть на сына, однако постепенно его взгляд смягчился, на место гневу пришло любопытство.
— Значит, отныне тебе предстоит заботиться о жене, а вскоре и о детях, — наконец сказал Вито. Хотя он обращался к сыну, казалось, будто он разговаривает сам с собой. — Быть может, жена научит тебя слушать, — продолжал он. — Быть может, дети научат тебя терпению.
— Как знать? — рассмеялся Сонни. — Полагаю, все возможно.
Вито смерил сына взглядом.
— Иди ко мне, — сказал он, раскрывая объятия.
Сонни обнял отца, затем отступил назад.
— Я еще молод, — сказал он, прося прощения за все то, что злило отца, — но я буду учиться, папа. Я буду учиться у тебя. И теперь, когда я женюсь… когда у меня будет своя семья…
Вито схватил сына за затылок, забирая в кулак пригоршню его волос.
— Эта война, — сказал он, — вот от чего я хотел тебя уберечь… — Посмотрев Сонни в глаза, он привлек его к себе и поцеловал в лоб. — Но у меня ничего не вышло, — продолжал он, — и приходится это принимать. — Отпустив сына, он ласково похлопал его по щеке. — С этой хорошей новостью, — сказал он, — у меня, по крайней мере, будет что сказать твоей матери, чтобы уравновесить ее страхи по поводу войны.
— Мама уже знает про войну? — спросил Сонни. Сходив к вешалке, он вернулся, принеся отцу шляпу, пальто и шарф.
Вито вздохнул, поражаясь глупому вопросу сына.
— Мы будем жить на Лонг-Айленде вместе с нашими людьми, — сказал он. — А теперь отвези меня домой, и мы начнем собираться.
— Значит, пап, — сказал Сонни, помогая отцу надеть пальто и раскрывая перед ним дверь, — ты по-прежнему настаиваешь на том, чтобы на всех совещаниях я молчал, да?
— Я не хочу слышать ни слова от тебя, — сказал Вито, после чего повторил свой приказ: — До тех пор, пока я сам не попрошу тебя высказаться.
— Хорошо, папа. — Сонни развел руками, показывая, что принимает слова отца. — Раз ты так хочешь…
Вито помедлил, разглядывая сына так, словно стараясь увидеть его в новом свете.
— Пошли, — наконец сказал он и, обняв Сонни за плечо, повел его к двери.
Глава 21
— Малыш Кармине, — сказал Бенни Амато. — Я знаю его с детства.
Он обращался к Джои Даниэлло, одному из ребят Фрэнка Нитти. Было девять часов утра, и они только что сошли с поезда, прибывшего из Чикаго. Они шли по платформе в толпе пассажиров, оба с чемоданом в руке, направляясь к выходу из Центрального вокзала.
