Ли Чайлд - Джек Ричер, или Дело

— Но мы-то здесь вдвоем.

— Насколько нам известно.

— Да ты параноик.

— Зато живой, — сказал я. — А ты еще так никого и не арестовала.

— Армия не может предоставить доказательства своей непричастности, — сказала Деверо. — Таким образом, они должны знать, кто преступник. И они должны сообщить мне о нем.

Я ничего не ответил на это. Последовав ее примеру, встал на ноги и поднял с земли брюки. Мы оделись, подпрыгивая с ноги на ногу, а потом, сев рядом на задний бампер машины, зашнуровали свои ботинки. Снова выехать на дорогу не составляло проблем. Деверо, включив задний ход, заехала на пути и поехала между рельсами прямо, словно по парковке с параллельными отсеками, а затем, задним ходом доехав до переезда, резко повернула руль и дала полный вперед. Через пять минут мы были уже в моем номере отеля. В постели. Она сразу уснула. А я — нет. Лежа в темноте, я смотрел в потолок и думал.

В основном мои мысли вертелись вокруг последнего разговора с Леоном Гарбером. Моим начальником. Честным человеком и моим другом, насколько я мог быть в этом уверен. И в то же время человеком не без тайн. «А как ты думаешь? — сказал он тогда. — Она же служила в морской пехоте, Ричер. Шестнадцать лет. Она знает все о том, как перерезать горло. Она знает, как это делается, и знает, как сделать вид, что она к этому непричастна». Потом его тон стал слегка раздраженным. «Человек с твоими инстинктами», — сказал он тогда о ней. Позже я не согласился с этим его утверждением. «Ты можешь приказать мне не ехать снова в Миссисипи», — сказал я тогда. «Могу, — ответил он. — Но не буду. По крайней мере не тебе. Я верю, что ты все сделаешь правильно».

Этот разговор бесконечно повторялся в моей голове.

Правда.

Инстинкты.

Сделать правильно.

В конце концов я все-таки заснул, правда, поздно и не будучи уверенным в том, сообщал ли мне Гарбер что-либо тогда или он спрашивал меня о чем-то.

Моя долговременная уверенность в том, что ничего не может быть лучше второго раза, подверглась суровой проверке, как только мы проснулись — ведь на наш пятый раз сильно повлиял страх и ужас. У нас еще не прошли скованность и болезненные ощущения после экстравагантного занятия любовью на земле, поэтому утром мы приступили к делу со всей возможной нежностью, медленно и без спешки, а теплая и удобная постель очень помогла нам в этом. К тому же ни один из нас не знал, будет ли шестой раз, а это в данный момент добавляло особую остроту и пикантность. Дойдя до конца, мы некоторое время лежали молча, потом она спросила, когда я уезжаю, а я ответил, что еще не знаю.

Мы позавтракали вдвоем в кафе, потом Элизабет пошла на работу, а я — к телефону. Я пытался позвонить Френсис Нигли по ее номеру в округе Колумбия, но она еще не вернулась. Очевидно, все еще добирается до службы на ночном автобусе, подумал я. Поэтому набрал номер Стэна Лоури. Он сразу взял трубку.

— Я хочу, чтобы ты еще кое-что для меня сделал, — сказал я.

— Что-то нынешним утром у тебя плохо с шутками. Ты даже не удивляешься, что я еще на месте?

— У меня нет времени раздумывать о пустяках. Мне нужна Нигли, а не ты. Ты должен связаться с нею, как только сможешь. Она лучше тебя разбирается во всей этой херне.

— И лучше тебя. Так что тебе надо?

— Скорые ответы, — сказал я.

— На какие вопросы?

— Основываясь на данных статистики, где наиболее вероятнее всего расположена база Корпуса морской пехоты США, поблизости от которой расположены бетонные сливные шлюзы?

— В Южной Калифорнии, — ответил Лоури. — Оперируя статистическими данными, это Кемп-Пендлтон,[59] к северу от Сан-Диего.

— Правильно, — подтвердил я. — Так вот, мне надо выйти на след морпеха, служащего в военной полиции и находившегося там пять лет назад. Его зовут Пол Эверс.

— Почему?

— Видишь ли, его родителями являются мистер и миссис Эверс, а им, как я полагаю, очень нравится имя Пол.

— Не, я не об этом. Зачем он тебе понадобился?

— Хочу задать ему один вопрос.

— Ты кое-что позабыл.

— Что именно?

— То, что я служу в армии, а не в Корпусе морской пехоты. У меня нет доступа к их документам.

— Вот поэтому ты и должен позвонить Нигли. Она знает, как это сделать.

— Пол Эверс, — медленно повторил Лоури, как будто записывал имя и фамилию этого человека.

— Так позвони Нигли, — снова напомнил я. — Дело спешное. А я тебе перезвоню.

Закончив разговор с Лоури, я опустил еще несколько монет в телефон и набрал номер Мунро в Келхэме, который он почти сразу по прибытии сообщил Деверо. Ответил какой-то молодой парень, который сказал, что майор спозаранку отбыл на машине в Бирмингем, штат Алабама. Я объяснил, что таков был его первоначальный план, и попросил парня проверить, так ли именно обстоит дело. Тот позвонил офицеру-квартирмейстеру, ответственному за расселение командированных, и сказал, что Мунро отменил свое прежнее решение и сейчас находится в расположении базы. Он дал мне номер телефона, установленного в его комнате, и я, закончив разговор, набрал новый номер.

Ответил мне сам Мунро.

— Спасибо, что не уехали, — поблагодарил его я.

— А чего ради я вообще-то тут торчу? Я сейчас скрываюсь в своей комнате. Как вы понимаете, я не очень желанный гость на базе.

— Вы ведь вступили в армию не ради обретения популярности.

— Ну так что вам нужно?

— Мне необходимо знать о сегодняшних перемещениях Рида Райли.

— Зачем?

— Хочу задать ему вопрос.

— Это будет нелегко. Насколько мне известно, сегодня весь день он будет очень занят. Возможно, вам удастся поймать его во время обеда. Если, конечно, он сможет прийти на обед. Но если все-таки сможет, то это будет очень рано.

— Нет, я хочу, чтобы он приехал ко мне. В город.

— Вы, видимо, не поняли. Сейчас здесь совершенно иное настроение. Тучи, сгустившиеся над батальоном «Браво», рассеялись. Отец Райли прилетает сюда с визитом.

— Сам сенатор? Сегодня?

— Его ждут здесь в час дня. Запланировано как бы неофициальное торжество в честь того, что́ эти парни делают в Косово.

— И сколько времени оно продолжится?

— Ну, вы же знаете, что за люди эти политики. Старикан, возможно, посмотрит какую-нибудь тренировочную бодягу после обеда, но, бьюсь об заклад, он решил оттянуться здесь по полной и ради этого намерен провести здесь с парнями всю ночь.

— Понятно, — сказал я. — Что-нибудь придумаем.

— Что-нибудь другое?

— Как вам сказать… А знаете, раз вам нечего делать, кроме как сидеть весь день в комнате, не поможете ли вы мне в двух делах?

— Что за дела?

Телефон начал подавать сигналы, требуя денег, и я сказал:

— Почему бы вам не позвонить мне за казенный счет?

Продиктовав номер и повесив трубку, я пошел к своему столику расплатиться за завтрак, и в тот момент, когда я вернулся обратно к телефону, он зазвонил.

— Так что за дела? — снова спросил Мунро.

— В основном ваши впечатления. О Келхэме. Как по-вашему, какова причина, что батальон «Альфа» и батальон «Браво» размещены там?

— А где их, по-вашему, следовало бы разместить?

— Где-нибудь в другом месте к востоку от реки Миссисипи.

— Келхэм расположен в уединенном месте, — ответил Мунро. — Это немаловажно, если речь идет о сохранении секретов.

— Именно об этом они и мне говорили. Но я не клюнул. Секреты есть на любой базе. Они могут засекретить любые вещи в любых местах. Косово вообще не представляет интереса; ну кому до него есть дело? Но ведь они выбрали Келхэм еще год назад. По какой причине? Вы заметили в Келхэме что-нибудь такое, из-за чего выбор остановили именно на нем?

— Нет, — резко ответил Мунро. — Правда, нет. Он подходит, без сомнения. Но это не значит, что нет другого подходящего места. Я думаю, одним из факторов, повлиявшим на выбор, было то, что в этот умирающий город направят четыре сотни бумажников с деньгами.

— Точно, — подтвердил я. — Это было политическое решение.

— А что в этом плохого?

— Да, и еще одно, — сказал я. — У вас нет сомнений в том, что Дженис Чапман кончили в той аллее, так?

— Надеюсь, что так, — ответил майор. — Основываясь на том, что я видел прошлым вечером. Шериф Деверо сама наблюдает за особыми зонами, территориально близкими к Мейн-стрит. Она убеждена, что все подобные акции происходят между барами и железнодорожным переездом. Таким образом, и Мейн-стрит, и та самая аллея не должны были находиться под наблюдением. А это значит, что преступник, должно быть, остановился на Мейн-стрит, а потом потащил труп в том направлении.

— Сколько времени на это могло потребоваться?

— Совершенно неважно. Там не было никого, кто мог бы увидеть убийцу. Это могло занять у него и одну минуту, и двадцать.