Светлана Успенская - Убийство по лицензии
Отдохнув, Лиза неторопливо двинулась дальше. Спешить некуда. Она достаточно далеко отошла от лагеря, теперь ее не догонят. Слава Богу, берег стал ровнее, камни меньше, лес отступил от берега и идти стало легче. Негромко напевая, Лиза неторопливо брела, то и дело наклоняясь, чтобы сорвать блеклый цветок, затерявшийся в пожелтевшей траве, пушистую метелку травы, красную гроздь калины у самой воды.
Ей казалось, что впереди еще долгий, долгий путь.
Парнов в ту ночь так и не мог заснуть от зверского холода, хотя костер на берегу пылал вовсю, распускаясь, будто диковинный огненный цветок в ночи. Но грел он плохо. Если сидеть возле самого огня, то живот и лицо нестерпимо жгло жаром, а спину сзади так же несносно опалял ледяной воздух. Едва небо на востоке посерело и стало светать, как Парнов, умяв остатки вчерашней куропатки вместе с костями, принялся за работу. Еще с вечера он надрал коры и молодых гибких побегов и теперь старательно прилаживал их к вытащенной на берег лодке.
Ребра суденышка остались целы, а между рассохшимися досками было полно щелей. Парнов продевал в них молодые гибкие побеги и фиксировал ими кору. Когда солнце поднялось, с дырами было покончено.
Парнов отправился в лес и вскоре принес оттуда сосновой смолы, прозрачной как слеза.
Он умаялся и испачкал руки, пока ему удалось законопатить щели, мешая смолу с былинками сухой травы — вместо пакли. Теперь посудина имела шанс затонуть не сразу после отплытия, а хотя бы через полчаса.
После этого лодка была спущена на воду. Она закачалась на гладкой поверхности, едва колеблемая невысокими волнами. Вода быстро сочилась сквозь щели и собиралась на дне прозрачной лужицей.
«Буду вычерпывать консервной банкой», — решил Парнов и вновь отправился в лес, чтобы вырезать себе весло.
Он оглядел залив. Пожалуй, в спокойную погоду можно рискнуть переправиться на другой берег, сизой полоской выступавший в тумане. Час или два на воде эта посудина, может быть, продержится… А если еще для плавучести два сухих ствола подвесить к бортам…
«Доплыву! — решил Парнов. — Сдохну, а доплыву!»
Он оглянулся: чайки вились над правым берегом острова, там, где еле различимый на расстоянии небольшой мысок острым зубом врезался в море.
Там, на этом мыске, глаз едва различал какое-то смутное пятно.
«Зверь какой-нибудь», — решил он и отправился в лес. У него было очень много работы.
Лиза миновала сухое русло речки. Голову ломило от солнца и усталости. В куртке было нестерпимо жарко.
Около берега чернел в воде валун странной формы. Это была лодка.
«Ой, лодочка!» — подумала Лиза равнодушно и ткнула носком ботинка трухлявый бок.
Рядом на земле в беспорядке валялись свежие зеленоватые волокна коры, прутики, щепки, измазанные чем-то желтым и липким. Неподалеку чернело круглое пятно остывшего костра, валялись консервные банки с зазубренными краями, полные воды, чаячьи перья, остатки дров.
Лиза похолодела. Это место имело такой вид, как будто здесь кто-то был и на минутку отошел. Она в испуге выронила собранный букет и попятилась, нащупывая за поясом рукоятку пистолета.
Дрожащими руками Лиза достала пистолет и сняла предохранитель. И тут же ее глаза встретились с упорным немигающим взглядом чьих-то темных нечеловеческих глаз.
Парнов шел к берегу, волоча за собой срубленную тонкую березку, из которой планировал вырезать весло. Еще в чаще он заметил сквозь сетку деревьев что-то розовое на берегу.
«Медведь? — удивился он. — Или лиса? Крупновато для лисы».
Он бросил дерево и осторожно, чтобы не спугнуть неведомого зверя, стал пробираться вперед. В кустах густого орешника он настороженно замер. Это была девушка в яркой куртке с букетом в руках. Девушка пнула лодку, выронила букет из высохших трав и испуганно попятилась.
Она смотрела в его сторону, но чуть левее. Парнов перевел взгляд налево. В густом, уже облетевшем орешнике захрустела ветками коричневатая бесформенная туша. На девушку из кустов вышел… медведь.
Это был обыкновенный бурый мишка, подросток, разбуженный не по-осеннему теплым солнышком и, очевидно, желавший прогуляться перед долгой зимней спячкой. Он учуял запах чего-то незнакомого, теплого, живого, и этот запах заинтересовал его.
Секунду-другую продолжался поединок взглядов, потом медвежонок завозился, с шумом и треском ломая кусты, выбрался на берег.
Лиза завизжала. Прямо на нее из леса шло бурое чудовище с маленькими черными глазками.
Медведь заворчал, нюхая воздух. Лиза закрыла ладонью рот, чтобы не закричать, в дрожащей руке она держала пистолет, стараясь целиться в коричневую морду.
Медведь остановился, с любопытством изучая странный объект.
Лиза видела медведей в зоопарке, когда была ребенком, и еще с детства их смрадное дыхание, желтые клыки во рту и кривые желтые когти внушали ей настоящий ужас.
— Стой! — закричала она пересохшим ртом, пятясь назад. Лиза плохо соображала, что делает. — Стрелять буду!
Медведь недовольно заворчал, нехотя повернул в сторону и зашлепал к костру, где его нос уловил запах окровавленных перьев и аромат консервных банок.
Парнов видел, что девушка испугалась. Девушку надо было спасти. Откуда взялась она на абсолютно необитаемом острове, он не мог понять, да и не успел подумать об этом. Выйдя из-за кустов, он крикнул охрипшим от долгого молчания голосом:
— Не бойтесь!
Лиза все еще целилась в медведя, ее подбородок напряженно дрожал, пересохшие губы хватали воздух.
— Стой! Стрелять буду! — взвизгнула она, внезапно услышав человеческую речь.
Она перевела пистолет и вновь попятилась. Парнов сделал шаг вперед, слабо замахал рукой, как бы говоря: не бойся, я друг.
Лиза, находясь меж двух огней, растерялась. С одной стороны — медведь, с другой — человек. Медведь стоял на месте и не обращал на нее внимания, а человек сделал шаг вперед.
Лиза выстрелила в человека. Пуля, жужжа, ушла в землю.
Медведь, зарычав, оглянулся и, напуганный громким звуком, потрусил вдоль берега прочь.
Человек сделал еще один шаг вперед.
Двумя руками держа прыгающий на весу пистолет, Лиза целилась прямо ему в лицо. «Это он, — пульсировала в голове одна-единственная мысль. — Это он! Он меня убьет!»
Она видела его темные глаза, грязное, одутловатое лицо, рваную, прожженную на боках телогрейку, полосатые штаны заключенного. Это был, несомненно, он.
Он пошевелился, сделав микроскопическое движение вперед. Обветренные губы что-то произносили, но Лиза не понимала слов. Мушка прыгала перед глазами, нервный пот заливал лицо, все вокруг расплывалось точно в тумане. «Это он! — пульсировал внутри животный страх. — Он меня убьет!»
Человек шагнул вперед. Лиза выстрелила. Человек остановился и медленно осел на землю.
Лиза еще раз выстрелила в туман перед собой, а потом выронила пистолет и побежала прочь, не оглядываясь. Она боялась оглянуться…
Цепочка из пяти человек пробиралась через невысокую гряду камней, поросших лишайником, когда лесную дремотную тишину разорвал дальний выстрел.
Стеценко замер на полушаге, предупредительно подняв руку. Все остановились. Глухой, лопающийся звук, прокатившись глухим рокотом по лесу, замер, запутавшись в елях.
— Что это? — одними губами прошептала Марушкина, округляя глаза.
Второй и третий выстрелы последовали без перерыва друг за другом и, пронесшись по острову, затихли вдали. В напряженной тишине было слышно, как стучит кровь в висках, как скрипят стволы деревьев и шуршит под ветром листва.
— Это он? — растерянно спросил Андрей Губкин.
Стеценко отрицательно мотнул головой:
— Тон звука выше, чем у охотничьего ружья. Это пистолет. Она стреляла.
— Она? Она стреляла в него? — спросил Воронцов.
— Ну не в меня же, — раздраженно бросил Игорь. — Пошли! Надо успеть.
— Успеть до чего? — испуганно прошептала Лидия.
Стеценко не ответил.
— Успеть до того, как он ей выколет глаза, — почти спокойно заметил Батырин. Впрочем, он тоже был бледен как полотно.
— У нее еще пять выстрелов из восьми, — прохрипел Губкин уже на ходу. — Почему же она больше не стреляет?
— Значит, не может стрелять, — сказал, ускоряя шаг, Игорь. Они почти бежали, продираясь сквозь густой бурелом.
Через полчаса пути небольшой отряд приблизился к берегу. За высоким нагромождением камней Стеценко остановился.
— Всем отдыхать. Я иду в разведку. Не разговаривать, не стрелять. Губкин, Воронцов, следите за окрестностями. Если он появится, негромко свистните, я услышу. — Он неслышно исчез в лесу.
Багровый от быстрой ходьбы, Батырин обессиленно рухнул на камни и припал к фляжке с водой. Марушкина задыхалась от быстрой ходьбы и страха. Губкин внимательно озирал окрестности в бинокль. Слава Воронцов достал записную книжку и крупным почерком записал в ней: «Три выстрела. Не знаем, кто стрелял. Капитан в разведке».
