Карен Роуз - Во власти страха
— А это сейчас посмотрим, специальный агент Тэтчер.
Он нежно ее поцеловал.
— И почувствуем. И попробуем.
— М-м-м. Наверное, ты действительно знаешь толк в этом деле.
Вторник, 11 октября, 08.00
— Мы получили ответ. — Он бросил на стол конференц-зала копии последней записки убийцы. — Лично в руки ответственному специальному агенту Стивену Тэтчеру.
Лиз взяла экземпляр и внимательно его изучила.
— Он повысил тебя в должности.
— Да, только Ленни не говори. — Стивен сел, потер виски. — Гарри, тебе нужно начать с поискового фильтра. Я присоединюсь к тебе, когда закончу собрание в школе Рузвельта.
Мэг пристально разглядывала страницу.
— Я знала, что это его подтолкнет, но…
— Мэг, что бы мы ни сделали, он все равно убил бы ее, — устало сказал Стивен. — Я вызвал еще один вертолет, чтобы сверху сделать снимки координат, указанных в записке. На этот раз он дал нам более точные координаты. Мы должны найти Алев быстрее, чем Саманту.
— Насколько быстро? — спросил Гарри.
Стивен посмотрел на записку, на которой не было ни одного отпечатка пальцев. Ни одного отличительного признака.
— Будем надеяться, что мы заставили его действовать быстрее, чем он планировал, и поэтому он совершил ошибку.
Вторник, 11 октября, 19.30
Стивен закрыл входную дверь. Желание увидеть Дженну было единственным, что держало его на ногах. Вскоре после утреннего собрания в старших классах школы Рузвельта Гарри сообщил, что они обнаружили тело Алев Рахрух. Оно было именно в том месте, которое указал в записке убийца.
Стивен не был готов к тому, что ожидает его на месте преступления. Мэг предполагала, что убийца либо остановится, либо «прикрутит гайки».
Произошло второе.
И Гарри на этот раз оказался не единственным, кто избавился от съеденного завтрака. Даже десять часов спустя Стивен был не уверен, сможет ли когда-нибудь проглотить хоть кусок. Но страшнее всего оказалось не тело, найденное на поляне. Страшнее всего было пойти к Рахрухам и сообщить, что их дочь мертва. Попытаться подготовить их к тому, что они увидят, когда приедут в морг на опознание. Этот зверь не только изнасиловал и убил их драгоценную доченьку, но и расчленил ее тело.
В этот раз Гарри наткнулся не на один знак, а на целых шесть. «Голова», «Рука 1», «Рука 2», «Туловище», «Нога 1» и «Нога 2». Труп Лоррен Раш оказался не самым ужасным зрелищем, какое довелось видеть Стивену, а вот Алев Рахрух… Он мог откровенно сказать: такого ужаса он за все годы работы в полиции еще не видел.
К тому же он сам подтолкнул убийцу к такому мерзкому поступку. Мэг сегодня вечером напомнила ему его собственные слова, произнесенные утром: это животное все равно убило бы Алев, независимо от их действий. Но в эти слова проще было верить до того, как он увидел тело юной девочки. Эмоционально вымотанный, он навалился спиной на входную дверь. Закрыл глаза, когда услышал голос Дженны, доносящийся из его кабинета, и попытался представить ее лицо, чтобы стереть воспоминания о той картине, которую, казалось, клеймом выжгли на его сердце.
— Помнишь наш спор? — спросила она. — Скажи мне, что здесь написано.
— Уолла-Уолла, штат Вашингтон, — сердито прочел Ники. — Ты выиграла.
— Значит, где ты будешь спать?
— В своей кровати, — услышал он угрюмый ответ сына.
— Тогда ложись, — решительно велела Дженна. — Ступай почисть зубы, а я потом подоткну тебе одеяло.
— И будем придумывать истории?
— Конечно, почему нет?
Они вышли из кабинета, и Стивен выдавил улыбку, хотя его единственным желанием было схватить Дженну в охапку, прижаться к ней всем телом и притвориться — хотя бы ненадолго, — что окружающего мира нет.
Что они обычные люди.
Что у нее на шее нет доказательства того, что существует банда каких-то больных подростков.
Что сам он не видел, как жестоко оборвали жизнь невинной девочки.
— Привет, Ники! Как мой сын? — спросил он, стараясь, чтобы в голосе звучали радостные нотки, но сразу же увидел, что малыша на это не купить.
Ники взглянул на отца, потом на Дженну, которая посерьезнела, как только увидела стоящего у двери Стивена. Она щелкнула Ники по веснушчатому носу.
— Похоже, у твоего папы был трудный день. Наверное, когда успокоится, он присоединится к нам и поможет с нашей историей. Поднимайся наверх, чисть зубы. Я через минутку-другую приду. — Когда Ники был уже наверху, Дженна повернулась к Стивену и раскрыла объятия.
Не говоря ни слова, он притянул ее к себе, зарылся лицом в ее волосы.
— Ты всегда пахнешь для меня пляжем и кокосом, — прошептал он.
Она поцеловала его в плечо.
— Ты нашел ее. Третью девочку.
Он вздрогнул, ее руки только крепче обхватили его за талию.
— Мне очень жаль, Стивен, — прошептала она, поднимая голову. — Очень жаль.
Он стал шарить взглядом по ее лицу, пытаясь разглядеть то, чему не мог дать определения. И нашел это в ее глазах. Он поцеловал Дженну, принимая предложенное ею утешение, чувствуя, что колодец этот — бездонный. Его поцелуи становились все более страстными, пока она не взъерошила руками его волосы и не оттянула его голову назад.
— Стивен, что случилось?
Он закрыл глаза и покачал головой.
— Не могу, Дженна. Просто не могу. — «Не могу об этом говорить. Не могу перестать думать об этом. Не могу перестать себя винить».
Она притянула его к себе и нежно поцеловала.
— Стой здесь. Я уложу Ники и вернусь.
Глядя ей в спину, пока она поднималась по лестнице, он осознал, что больше всего на свете ему хочется послушать сказку о целующихся ламах и другие глупые истории, которые выдумают Дженна и Ники. Он поспешил за ней и остался ждать у спальни сына.
— А если я проснусь ночью и решу, что не хочу спать в кровати? — спросил Ники.
Стивен выглянул из-за угла и увидел, как Дженна укрывает одеялом маленькое тельце.
— Тогда встанешь и переберешься в спальный мешок, — просто ответила она.
Ники свернулся калачиком на подушке и закрыл глаза.
— Жил да был один человек в Каламазу. — Он приоткрыл один глаз. — У тети Хелен там живет подруга. Знаешь, это в штате Мичиган.
Дженна присела на краешек кровати и пригладила волосы Ники.
— Знаю. И у этого человека был кенгуру.
Ники долго молчал, так долго, что Дженна прошептала:
— Ты уже спишь?
Ники покачал головой.
— Нет, Дженна. Я уже хочу встать с кровати.
Стивен тяжко вздохнул, но Дженна встала и отодвинула одеяло.
— Хорошо.
Малыш искоса взглянул на нее.
— Ты не сердишься?
Она покачала головой.
— Нет, ты же сдержал обещание. Ложись в мешок. — Ники залез в мешок, Дженна, скрестив ноги, села на полу рядом с ним. — Значит, у нас есть кенгуру.
— Из Каламазу.
— Который носил кольцо в носу.
— И любил есть икру.
Губы Дженны дернулись в улыбке.
— Пока не подхватил хандру.
— Ему пришлось слечь в постель, — сказал Ники, сбиваясь с рифмы. — Но однажды пришел плохой охотник и украл кенгуру из кровати.
Дженна замерла.
— Ники, ты рассказываешь о кенгуру из Каламазу, верно?
Ники лежал не двигаясь. Потом покачал головой.
Дженна погладила его по спине, нежно касаясь маленького тельца.
— В воскресенье ночью, когда в мою квартиру вломился мужчина, я так испугалась, — прошептала она. — Я не знала, выживу или умру. Увижу ли снова тебя и твоего папу. Увижу ли снова Джима и Жан-Люка.
Ники не открывал глаз.
— Но ведь с ними все будет хорошо, да? С Джимом и Жан-Люком?
Она продолжала нежно гладить его по спине.
— Надеюсь. Ветеринар сказал, что они съели много яда, а Жан-Люка еще и ранили ножом. — Голос ее дрогнул, но она взяла себя в руки. — Из-за меня.
— Из-за меня тоже пострадала одна тетя, — прошептал Ники. — Ее звали Каролина.
Дженна вспомнила, что читала об этой истории в газете полгода назад. Стивен тогда расследовал убийство и выяснил, что потерпевшая сбежала от мужа-тирана. Женщине хватило храбрости начать новую жизнь с маленьким сыном, но муж нашел ее и забрал. Ее муж, одному Богу известно, по какой причине, решил взять в заложники маленького Ники, чтобы заставить Стивена отступить.
— Эта тетенька убежала, да?
Мальчик едва заметно кивнул головой.
— От плохого дяди Винтерса, — добавил он резко. — Он связал нас и посадил в грязный сарай. Он сказал, что убьет ее. Обещал, что убьет меня.
Рука Дженны дрогнула, но потом продолжила успокаивающе гладить спину малыша.
— Ты испугался.
— Да, — едва слышно ответил он.
Дженна сглотнула, молясь, чтобы ей хватило мудрости.
— Я знаю, каково тебе. — Она дала Ники время осмыслить ее слова. — Наверное, тяжело было вернуться спать в эту комнату. В свою кровать.
