Дэвид Моррелл - Изящное искусство смерти
— Боюсь, не совсем так, — сказал Мэйн и предъявил удостоверение комиссара полиции.
Со вздохом разочарования женщина открыла дверь.
— Сегодня сюда приходил один джентльмен, — обратился к ней Де Квинси и описал внешность Бруклина.
— Да. Он снял для себя музей на час. Чуть позже к нему присоединились еще три джентльмена. За сегодняшний день они — наши единственные посетители.
— Куда они пошли?
Женщина указала направление.
— В Кабинет ужасов.
Де Квинси и его сопровождающие вошли в темную комнату и увидели, как двое служителей музея достают труп из гроба, стоящего в кладбищенском антураже. Вся сцена выглядела настолько реалистично, что Эмили судорожно выдохнула.
— Бурк и Хэй, «похитители тел», — прокомментировал Де Квинси.
Рядом расположилась гильотина с пятнами крови и корзина с двумя отрубленными головами жертв революции.
— А это Робеспьер и Мария-Антуанетта.
Де Квинси внезапно остановился у следующей экспозиции. На полу лежали трупы с проломленными головами. Мужчина замахнулся молотком на служащего, сидящего за прилавком.
— Вот почему полковник приходил сюда, — объявил Де Квинси. — Сцена изображает Джона Уильямса в момент, когда он совершает первое убийство. Скажите, комиссар, он вам никого не напоминает?
Мэйн смотрел несколько секунд, а потом воскликнул:
— Боже правый, он похож на Бруклина!
— Жутко похож. Бруклин просто помешался на преступлениях, совершенных его отцом. — Де Квинси показал на чудовищную сцену. — Интересно, когда он глядит на эту восковую фигуру, он представляет себя на месте отца, воображает, как сам убивает этих людей?
Комиссар нахмурился:
— Это вам не опиум навеял такие мысли? Что-то вы меня сбиваете с толку.
— Мистер Де Квинси начиная с субботней ночи всех нас сбивает с толку, — пояснил Райан.
— Кроме того, он заставляет нас думать самостоятельно, — добавил Беккер. — И вот что я сейчас подумал. Бруклин не стал бы взрывать свой дом, если бы не предполагал, что его вот-вот разоблачат. Он знает, что времени у него осталось не много.
— Верно, — кивнул Де Квинси. — Что бы еще ни задумал Бруклин, это произойдет сегодня.
Коляска остановилась на Оксфорд-стрит возле безногого нищего на деревянной платформе с колесиками.
Райан кивком подозвал его к себе.
Тележка, скрипя колесами, подкатила к экипажу.
— Эдвард, друг мой, — обратился к нему Де Квинси, не высовываясь наружу, чтобы никто не мог его заметить, — есть новые сведения?
— За этим полковником Бруклином, которого вы разыскиваете, сегодня утром следил мальчишка, помощник мусорщика. Он направился в доки.
— В какие доки?
— Мальчонка не смог подобраться близко, чтобы выяснить. Этот Бруклин был в полицейской коляске с тремя констеблями.
— В полицейской коляске? С констеблями? — озабоченно покачал головой комиссар. — Мне об этом ничего не известно.
— Можете дать этому несчастному шиллинг? — попросил Де Квинси.
Комиссар бросил серебряную монетку в шапку Эдварда.
— Спасибо, начальник! Благослови вас Господь!
— Эдвард, продолжайте собирать информацию! — крикнул Де Квинси, когда коляска покатила по улице.
— Доки, — задумчиво произнес Беккер. — Их же десятки.
— Учитывая прошлое Бруклина, предположу, что его интересуют только вполне определенные доки, — сказал Де Квинси.
— Что вы имеете в виду?
— Бруклин двадцать лет прослужил в Индии. В заметках на полях моих книг он упоминает обо всех людях, которых убил там. Из-за опиума. Людей, которых он убил, работая на Британскую Ост-Индскую компанию. Он неоднократно подчеркивал название этой компании.
Впереди на углу стояли две проститутки.
— Беккер, пожалуйста, попросите кучера остановиться, — попросил Де Квинси.
Женщины с надеждой посмотрели на остановившийся экипаж.
— Дорис, Мелинда, как я рад снова вас видеть.
— Это же мой любимый малыш, — захлопала глазами Дорис.
Мелинда загоготала, распахнув беззубый рот.
— У меня есть для вас работа.
— Погодите, это не те самые проститутки, которых мы допрашивали в Воксхолл-Гарденс? — спросил смущенный Райан.
— Вам лучше снова вызвать несколько больших полицейских экипажей, — сказал инспектору Де Квинси. — Сегодня нам потребуется помощь этих прелестных дам и их подружек.
— Отец, ради бога, о чем ты говоришь?
Глава 16
ВЗДОХ ИЗ ГЛУБИН
Лондонские доки начинались от Тауэра и тянулись вдоль Темзы на восток. Они разрастались с каждым годом и в начале девятнадцатого века образовали крупнейший в мире порт. К 1854 году треть всех доков использовалась Британской Ост-Индской компанией. Корабли, на борту которых перевозили опиум, чай, специи и шелк, поднимались по Темзе, входили в канал, врезающийся в северный берег реки, и дальше через систему шлюзов попадали в две огромные искусственные гавани, по берегам которых протянулись причалы. Одна гавань предназначалась для экспортных товаров, другая — для импортных. Гавани были настолько громадными, что в них одновременно могло стоять на якоре две с половиной сотни судов.
Вскоре после наступления темноты у крепких ворот остановился полицейский экипаж. Из него выпрыгнул Бруклин и подошел к стражнику. Тот поднял фонарь, осветил лицо полковника и кивнул в знак узнавания.
— Вернулись? — спросил он.
За спиной стражника стояли еще несколько человек. Холодный ветер хлопал полами их пальто.
— Приказ лорда Палмерстона.
Бруклин вытащил документы.
— Ни к чему это. Я уже много раз видел их.
— Его светлость по-прежнему обеспокоен слухами о том, что кое-кто планирует воспользоваться царящей в городе паникой и устроить беспорядки в доках.
Упоминание имени лорда Палмерстона произвело должный эффект. Будучи министром внутренних дел, Палмерстон, помимо всего прочего, обеспечивал и безопасность лондонского порта. Как бывшему секретарю по иностранным делам, лорду было также обеспечено место в руководстве Британской Ост-Индской компании.
— Да уж, Господь свидетель, паника сейчас повсюду, — согласно закивал стражник. — Прошлой ночью толпа вынудила группу моряков забаррикадироваться в пакгаузе возле Шадуэлл-Бейсин. Они их там чуть не поубивали. Нам пригодится любая помощь, какую захочет оказать его светлость.
Стражник открыл ворота и махнул кучеру, чтобы тот проезжал.
— Слухи, которые до нас дошли, касаются складов опиума, — сообщил Бруклин.
— Хорошо. Посмотрите там сами. Делайте все, что сочтете нужным.
Экипаж проследовал мимо стражников.
Возле складского здания он остановился, и на землю спрыгнули три человека, одетые констеблями. На самом деле все они в прошлом служили в Индии в том же специальном подразделении, что и Бруклин.
По поверхности гавани гуляли волны. Вдалеке на ветру раскачивались взад-вперед фонари, с которыми стражники патрулировали причалы.
Переодетые констеблями сообщники Бруклина зажгли принесенные с собой фонари и прошли в здание склада. Они уже трижды побывали здесь, каждый раз под предлогом полицейских проверок, и использовали высокие борта полицейского экипажа как прикрытие для осуществления своих истинных намерений. Из соображений безопасности порох они переносили в маленьких бочонках — пять дюймов в диаметре и восемь дюймов в высоту. В декабре такую ношу легко было укрыть под просторной зимней одеждой.
Бруклин с подельниками убедились, что в помещении никого больше нет. Потом они прошли по всему складу от одного штабеля опиумных брикетов, укрытых грубой джутовой тканью, к другому, проверяя, хорошо ли спрятаны от посторонних глаз бочонки с порохом. В нужных местах они уложили те, что принесли сейчас с собой. Хотя упакованные брикеты и не пахли, Бруклин по своему двадцатилетнему опыту легко мог представить исходящий от них отвратительный запах гашеной извести, которая использовалась в процессе изготовления наркотика.
— Я сегодня исчезаю, — объявил он сообщникам.
— Так быстро?
— Я попал под подозрение. Время совершить стратегическое отступление.
Все улыбнулись, услышав привычный армейский термин.
— Вы исполнили то, о чем мы договаривались, — продолжал Бруклин. — Завтра, после того как огонь уничтожит сотни и тысячи домов, в городе останется мало людей. Уцелевшие банки и торговые компании окажутся без охраны. Возьмите себе за труды столько, сколько сочтете нужным. Никто вас не остановит, особенно учитывая, что вы одеты в полицейскую форму. И не забудьте сжечь здания, в которых совершите кражу.
— А ты? Какой будет твоя награда?
— Для начала уничтожение всего этого опиума.
— А потом?
— После того как половина Лондона сгорит, возможно, паника достигнет предела, за которым народ решится на революцию.
