Закон семьи - Анне Штерн
– Ложная тревога, – послышался голос доктора Шнайдера, – мы здесь не нужны.
Его шаги удалились. За дверями спальни наступила тишина.
Хульда дождалась последа, тщательно осмотрела молодую мать, провела обработку, удивляясь, что Хельга во время родов практически не «порвалась», и восхищаясь тем, что природа всегда столь богата на сюрпризы.
Смерть сегодня уже стояла на пороге, потирая руки, но ей пришлось улететь несолоно хлебавши – как в сказке, которую Хульда любила слушать в детстве. Мать частенько рассказывала, как соловей пел смерти так сладко, что та наконец покинула императора. Хульда помнила каждое слово: Он пел о тихом кладбище, где растут белые розы, где цветет душистая бузина… Смерть затосковала по своему саду и выплыла, как холодный белый туман, через окно.
Сегодня, думала Хульда, сложив сумку и открыв на минутку окно, чтобы впустить свежий воздух, она сама превратилась в соловья, отогнавшего смерть. Но когда-нибудь смерть сможет восторжествовать над ее ограниченными возможностями…
31
Среда, после полудня, 5 декабря 1923 г.
После обеда Хульда поехала на вокзал. Она получила письмо от Тамар, в котором говорилось, что та вместе с Цви и маленьким Исааком уезжает. Аври на своих подработках в окрестностях узнал о шансе для молодых образованных мастеров, пекарей в том числе, покинуть Германию на корабле и переселиться в Америку. Аври и Рут слишком стары, поэтому американцы не дадут им визу. Но Аври настоял, чтобы молодая семья Ротманов получила такую возможность. Вспомнив дрожащий почерк на конверте, Хульда не смогла сдержать улыбки. Для всех них это означало начало новой жизни, так как мирное существование с ребенком здесь в Берлине было уже невозможно. Тамар писала, что Цви колебался, не желая бросать своих родителей. Но за Аври было последнее веское слово, в то время как Рут, вопреки обыкновению, лишь молчала. Поэтому они купили билеты на поезд до Гамбурга и на корабль до Нью-Йорка, община улицы Гренадеров собрала по инициативе Эзры Рубина деньги, и каким-то образом их хватило. Благодаря введению рентной марки, которая с удивительной быстротой способствовала стабилизации цен, собрать нужную сумму оказалось чуть легче, чем представлялось еще несколько недель назад.
Цви словно подменили, приписала Тамар в конце: он не спускает глаз с Исаака и строит планы на будущее. И она тоже постепенно обретает веру в хорошее.
Исаак, подумала Хульда и улыбнулась, шагая по Лертерштрассе. В книжном магазине на Александерплац она купила подержанный экземпляр Библии и прочитала историю, связанную с этим именем. Ее терзало осознание того, что все вокруг были начитаннее, чем она, особенно Берт, у которого, казалось, ума палата, и он ей неустанно это демонстрировал. Наконец она нашла искомые строки, в Книге Бытия: маленького Исаака чуть не принес в жертву на горе его отец Авраам, но в последнее мгновение Бог удержал Авраама от жертвоприношения. Хульду этот отрывок запутал и рассердил. Сначала Бог повелел человеку совершить такой нечеловеческий поступок, потом пристыдил его в конце, обратив все в шутку? Хульда поделилась своим возмущением с Бертом, который ей объяснил, что имя Исаак происходит от еврейского слова «смех» – веселое толкование, с которым Хульда смогла смириться.
…Дрожа от холода, она сильнее запахнула пальто, ведь уже наступил декабрь. С неба цвета мокрого цемента моросил дождь. Хульда проскочила через широкие ворота Лертерского вокзала, откуда отправлялись поезда в Гамбург. Пассажиры толкались с поклажей к платформам. Хульда приобрела перронный билет, перешла через заграждение и увидела Тамар. Молодая женщина крепко держалась за ручку коляски, которую Хульда ей отдала, и при виде Хульды подняла ладонь и помахала. Хульда ускорила шаг и, запыхавшись, подошла к группке. Родители, Рут и Аври Ротман, тоже пришли. Лицо Рут не выражало радости, когда Хульда присоединилась к ним, но она все же удосужилась коротко поздороваться.
– Я хотела пожелать вам счастливого пути. – Хульда обратилась к Тамар, положив на мгновение ладонь на головку маленького Исаака, бодрствующего и тихо агукающего в своей коляске. Он выглядел бодрым и довольным.
Неизвестно, как скажутся на нем его первые дни жизни, подумала Хульда. И сможет ли любовь, которую он сейчас познал, сгладить пережитое одиночество. Ей очень хотелось на это надеяться.
Она опять обратилась к Тамар.
– А где же ваш муж?
– Он заносит багаж в вагон. Скудноватый, но это к лучшему при дальнем путешествии, верно? – Она схватила руку Хульды и крепко пожала ее. – Я хотела поблагодарить вас. Вы вернули мне ребенка, я этого вам никогда не забуду.
Хульда беспечно отмахнулась, она не любила телячьих нежностей и чувствовала, как слезы невольно наворачиваются на глаза. Черт побери, что же с ней такое?
– Я бы сделала это ради любой матери, – тихо сказала она и откашлялась.
– Я надеюсь, что вы поможете еще очень многим людям. У нас, женщин, не так много сторонников в мире, не так ли? – с жаром проговорила Тамар и добавила: – Знаете, с тех пор как я так счастлива, я испытываю больше жалости к людям, которым хуже, чем мне. – Наша соседка, молодая фройляйн Кюне, рассказала мне, что больна, что ей придется лечь в больницу. И что она не знает, на кого оставить старого отца, у которого не все в порядке с головой и которому место в приюте. Жаль ее, она была моей единственной знакомой в доме.
Хульда молчала, но Тамар, по-видимому, ничего не заподозрила.
– Мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь позаботился о семействе Кюне, – в раздумьях продолжила она. – Я сама познала, каково быть отчаявшейся и отверженной. – Она взглянула на Хульду: – Хотя нет, у меня были вы!
Хульда поспешила сменить тему.
– Как дела у раввина Рубина? – как бы мимоходом спросила она. – Вы смогли с ним попрощаться?
– О, да, – воскликнула Тамар и просияла. – Раввин очень помог нам в эти последние недели. Вы знаете, я сначала страшилась его, не знала, можно ли ему доверять. Как же я была глупа! Без него мы бы сейчас не поехали навстречу новой жизни!
Да, подумала Хульда, она тоже ожидала от Эзры Рубина чего угодно. Как же иногда можно ошибиться. Она вспомнила его умные глаза, рыжие волосы, отливающие металлом в свете лампы, и сделала глубокий вдох. Возможно, она его больше не увидит. Их миры ненадолго встретились, как две кометы, случайно пролетавшие мимо друг друга в своем путешествии по космосу, но потом каждая следовала по своей траектории и медленно удалялась. Навсегда. Небеса показались ей еще более низкими.
К
