Юрий Волошин - Гладиатор
...Молния сверкнула из пистолета Ивана и попала точно в лицо Илье, под правый глаз. Иван подошел к нему, взял его пистолет, сунул в карман... Посмотрел на надпись на табличке около клетки, по которой метался зверь, чем-то отдаленно напоминавший волка... Прочитал ее и усмехнулся. На табличке было написано: "Шакал обыкновенный".
...Крестного он отыскал через минуту - его в связанном виде Илья запер в одной из клеток неподалеку. Солнце еще не взошло, и в сером утреннем освещении Крестный казался особенно постаревшим.
- Быстрей, Ваня! - закричал он, увидев Ивана. - С ним еще двое было, они тебя там, на главной территории, караулят, у входа...
- Хрен с ними, пусть караулят, - ответил Иван, открывая клетку и развязывая Крестному руки и ноги. - Надоели они мне, собаки. Да и ты тоже, со своими играми... Шли бы вы все...
- Не ругайся, Ваня. Прости старика. Но если бы я их на тебя не повесил, они б меня просто шлепнули. Я же чувствовал - к тому идет. Илья слишком много себе в голову забрал. Диктатором стать решил. Идиот... Криминальное государство хотел построить...
- Сопляк он, твой Илья, - ответил Иван. - Был сопляк. Так ты, значит, специально меня подставил, да? Чтобы самому спастись?
- Прости, Ваня, но на кого мне еще надеяться было? Я же сам-то с ними не сладил бы...
- Да ладно, хрен с тобой, если так. А то я уже начал думать, что у тебя крыша двинулась. По-стариковски.
- Не такой уж я и старик, Ваня. Голова-то у меня еще работает. Мы с тобой еще такие дела успеем провернуть, пока я дуба не дам!..
Через пару минут они уже пробирались той самой тропинкой, которую обнаружил Иван на пути в зоопарк. Только шли по направлению к метро. И вскоре опять вышли к какому-то забору, в котором был удобный лаз. Но дальше двинулись не к метро, а на Садовое кольцо - это, собственно, соответствовало технологии выхода из района проведения любой операции: выбиралось всегда такое направление, которое позволяло быстрее удалиться от места огневого контакта. Ни Иван, ни Крестный не думали об этом, все получалось как бы само собой...
Когда они выбрались на Садовое кольцо, Иван критически оглядел Крестного, потом себя и улыбнулся:
- Нормальный вид. Два московских алкоголика. Денег у нас с собой, судя по нашему виду, быть не должно, значит, ментов можно не опасаться - не заберут. Бутылку мы с тобой сейчас купим, чтобы полностью соответствовать своему виду. Готов даже пойти тебе навстречу и купить твоего горячо любимого латиноамериканского самогона...
- Да где же ты его найдешь-то сейчас, Ваня? Ведь дефицит...
- Да уж дерьма такого... Дефицит...
- Потому и дефицит, что дерьмо.
Гаванский ром они действительно купили в первом попавшемся ларьке, что немало удивило Крестного и даже несколько расстроило его. Они прошли по Большой Никитской почти до Никитских ворот и неожиданно набрели на какую-то забегаловку, работавшую круглосуточно.
- Вот здесь и выпьем! Да, Ваня? Что ж нам, в самом деле, как "синякам", в скверике пить?
- Давай, Крестный, только не затягивай это дело. Мне еще до Октябрьской добираться, - ответил ему Иван.
И сразу пожалел об этой своей фразе. Наверное, потому, что Крестный как-то с интересом поглядел на него, хотя ничего и не сказал... Поглядел с ревнивым интересом...
Они сидели одни в пустом зале, пили ром. Крестный трепался, испытывая радость от того, что все им задуманное свершилось, все окончилось благополучно. Иван, руками которого он отвел от себя угрозу, был жив, сам он тоже был жив, и впереди наклевывались очень интересные перспективы, о которых, впрочем, Ивану сообщать еще было рановато... Пусть отдохнет немного. Как бы не перегрузить!
Однако Крестного что-то смутно беспокоило. Иван был какой-то не совсем такой, как обычно. Слишком оживленный, что ли? Или не плескалась из его глаз та мрачная сила смерти, к которой привык Крестный и за которую он так ценил Ивана? За холодное безрассудство, за холодную же, бесчувственную целесообразность... Как у охотничьего ножа! На Иване почему-то не ощущалось следов пролитой им сегодня крови. О событиях на вокзале Крестный знал, видел, что Иван прихрамывает, иногда потирает рукой раненое бедро... Но в глазах, в голосе было чисто! И чем дольше наблюдал за Иваном Крестный, тем больше беспокоился. И эта фраза: "Мне еще до Октябрьской добираться..." Он, видите ли, занят чем-то! Какие могут быть у Ивана в Москве дела, кроме дел, общих с Крестным? Это же просто грабеж среди бела дня! Кто-то посягает на его единоличное право собственности! "Этим надо будет заняться, и заняться основательно, со всей серьезностью", - подумал Крестный.
Зевающий буфетчик сбегал на улицу и вернулся с ворохом утренних газет. Крестный оживился:
- Сейчас мы узнаем, как все это выглядит со стороны. Что ты там натворил на Казанском вокзале... Эй, любезный, дай-ка нам комсомольские издания!
- Чего? - не понял заспанный буфетчик.
- "Чего, чего..." - передразнил его Крестный. - "Комсомолку" и "МК" дай посмотреть!
- Пожалуйста. Только с собой не уносите, я еще не читал...
Крестный было оскорбленно выпрямился, но, оглядев свой костюмчик, кое-где драный, а кое-где сохранивший явные следы звериного помета и грязи, промолчал. Вид его вполне допускал получение подобных предупреждений.
"Комсомолка" вышла с огромной "шапкой" на первой полосе: "Специальный утренний выпуск. Бойня на Казанском вокзале". Однако газета содержала гораздо больше домыслов, чем объективной информации. Это было неудивительно, если учесть, что информацию у правоохранительных органов газетчикам приходится добывать скорее не правдами, чем правдами. И на каждый подслушанный, украденный, купленный факт наворачивается как можно больше слов... Чтобы поразить воображение сонного московского обывателя - размахом преступности, степенью профессиональной и человеческой безответственности генерала Никитина, наконец, осведомленностью и проницательностью самих газетчиков... Число жертв "Комсомолка" взяла явно с потолка - тридцать убитых и сорок раненых! Кроме как о самом факте перестрелки на Казанском вокзале, газета, по существу, ни о чем не сообщала... Далее следовали пространные рассуждения о коррумпированности правоохранительных органов, причем как нижнего эшелона работников, так и руководства... Имена, впрочем, не назывались. Все это увязывалось между собой с помощью каких-то туманных намеков на сложную политическую обстановку в стране, на очередную болезнь президента и даже на возможный отказ международного кредитного фонда предоставить очередной займ России... В общем, стандартный набор, стандартная логика и - бешеный успех у читателей, разучившихся отличать факты от мнений.
"Московский комсомолец" на этот раз пошел другим путем. Каким-то образом редакции удалось получить комментарии по поводу событий на Казанском вокзале у самого генерала Никитина. Содержание этих комментариев даже наводило на мысль, что сама идея публикации родилась вовсе не в редакции, а на Лубянской площади. Никитин объяснил, что на вокзале произошла крупная "разборка" между, как он выразился, "центральной московской группировкой преступных элементов и общероссийской организацией киллеров, носящей название Союз киллеров, во главе с авторитетом, претендующим не только на ведущее положение над всеми московскими ОПГ, но и на власть в России...". Союз киллеров, по словам Никитина, якобы вел подготовку восстания в Москве с целью пленения президента, захвата власти и создания в России криминально-демократической республики. Но, как всегда, "умными" оперативными действиями правоохранительных органов "планы преступников были разрушены"... Нынешней ночью в Подмосковье проводилась совместная операция всех служб, в результате которой "бандитское гнездо было уничтожено, а преступники арестованы"...
- Узнаю Никитина, - сказал, прочитав, Крестный. - Его рука...
Иван промолчал. Интереса Никитина к себе, Марьеву, он до конца не понимал: "Разве что дорогу ему где-то перешел? Но где могут пересекаться дороги профессионального киллера и генерала безопасности?.."
- Вот кем нам с тобой нужно будет заняться! - Крестный хлопнул ладонью по тексту никитинских комментариев в "Московском комсомольце". - А то он нами займется! И понатыкает нам палок... в колеса.
- Ладно, Крестный, - сказал Иван, поднимаясь со своего места. - Когда буду нужен - найдешь меня. А сейчас мне пора...
Иван повернулся и вышел, оставив Крестного в задумчивости. "Нет, Ваня, думал Крестный, - от меня не уйдешь... Ни к какой бабе!.." В том, что в их отношения с Иваном вмешалась женщина, Крестный уже не сомневался.
