Охота на вампиров - Елена Валентиновна Топильская
Про громкие дела маньяков, убивших десятки людей, съедавших их внутренности и вырезавших себе на память кусочки человеческой кожи, не написал только ленивый. Хотя мировая история знает маньяков — убийц и людоедов — гораздо более страшных, чем наш посконный Чикатило, на территории России этого маньяка по количеству жертв и кровожадности еще никто не переплюнул (и слава богу!).
Но помимо таких монстров, заставлявших содрогаться целые регионы, по нашей земле ходят монстрики поскромнее калибром — с точки зрения, скажем, журналистов. Правда, не с точки зрения рядовых граждан, подвергшихся нападению этих «монстриков».
Но для начала надо сказать, что теория уголовного права и криминалистики не выработала пока понятия «серийного преступления» и «уголовно-наказуемой мании». Ведь маньяк — это субъект, страдающий какой-то манией, то есть психически больной человек, что означает, что он не может нести ответственность за свои поступки. В уголовном праве есть понятие рецидива — повторного совершения преступления. Так вот, персонаж, совершивший убийство из корыстных побуждений в темном переулке, для завладения шапкой жертвы, а потом пришедший домой и убивший свою жену из ревности, — вовсе не маньяк, хотя и рецидивист, так как совершил два убийства подряд.
А вот интересно: маньяк или просто рецидивист следующий тип. Который на улице увидел, как у женщины подломился каблук, пригласил ее к себе домой под предлогом починки обуви, рассказав, что у него дома есть сапожная лапа; а дома убил ее ударом по голове этой самой сапожной лапы, в ванне отрезал ей грудь, вырезал кишки, снял скальп, и за все это был осужден к одиннадцати годам лишения свободы. Выйдя из тюрьмы через одиннадцать лет, он в той же самой квартире ударом сапожной лапы по голове убил соседку, а дальше, угадали, что было? Правильно, в ванне он отрезал ей грудь, вырезал кишки, снял скальп…
Так что маньяк, по-обывательски, — это личность с острыми зубами и крючковатыми пальцами, который, дожидаясь полнолуния, крадется в подворотню и нападает исключительно на женщин в красном пальто или с бородавкой на левой щеке, а потом пьет из них кровь. Но даже следователи, которые хорошо понимают отличие научного определения от обывательского, все равно своих подопечных, совершивших серийные преступления, называют маньяками.
Американцы, которые не считали «фрейдизм» бранным словом, в отличие от нас, продвинулись гораздо дальше нашего в понимании, что же такое «серийное преступление», Основываясь на учении Зигмунда Фрейда и сопоставляя его со статистикой уже раскрытых преступлений, американские специалисты, изучающие преступное поведение, пришли к выводу, что патологическое поведение есть продолжение нормального поведения, поскольку биологическая природа человека (темперамент, физиология, даже перенесенные заболевания) предрасполагает нас к определенным действиям, а биологические факторы вступают во взаимодействие с социальными, и состояние, например, стресса многократно усиливает желание пойти и задушить кого-то в темном переулке.
Правда, и наши ученые пытались описать и изучить это явление, в силу которого человек, долгие годы считавшийся абсолютно нормальным, вдруг начинает душить женщин в сугробах. У нас даже вышла серьезная научная книжка под интригующим названием «Сексуальные маньяки». В ней приводились примеры из питерской практики (была, в частности, такая фраза: «Даже видавшие виды оперативники содрогнулись от вида останков жертвы»), и один из тех оперативников, про кого, собственно, это писалось, смертельно напугал книготорговца, когда, подойдя вместе со мной к книжному развалу, выхватил из стопки книг именно эту и потрясая перед продавцом томиком с названием «Сексуальные маньяки», закричал: «Здесь про меня написано!»
Основываясь на собственном опыте, могу сказать, что я встречала в основном каких-то прагматичных маньяков, которые убивали и насиловали не просто ради полнолуния, а совмещали, так сказать, приятное с полезным. Например, один из них проникал в квартиры за школьниками, выслеживая, один ли ребенок возвращается из школы. Если ребенок звонил в звонок, значит, дома был кто-то из взрослых, и маньяк уходил. А если ребенок своим ключом открывал дверь, маньяк через некоторое время звонил в квартиру, задавал несколько ничего не значащих вопросов, потом просил разрешения позвонить или напиться воды, и когда ребенок услужливо подавал ему стакан воды, маньяк нападал, наносил удары ножом или просто угрожал им, связывал жертву, похищал ценности, а на прощание еще и насиловал жертву.
Этому негодяю однажды попался мальчик-потерпевший, стойкость и мужество которого поразили всех работавших по делу. Отморозок, проникнув в квартиру, нанес ему несколько ножевых ранений, и одиннадцатилетний мальчишка потерял сознание, а очнувшись, понял, что преступник добьет его, и что его единственное спасение — притвориться мертвым. Он даже не пошевелился и не крикнул, когда негодяй нанес еще «контрольный» удар острием шила в висок, а потом жег ему подбородок пламенем зажигалки, проверяя, умер ли тот.
Потом, когда мальчику уже на следствии пришлось опознавать преступника, он указал на маньяка, дождался, пока будет оформлен протокол, а выйдя из кабинета, упал в обморок. В одиннадцать лет он стал совершенно седым.
Маньяк, виновный в этом преступлении, на допросах охотно делился своими переживаниями и рассказал, что сначала совершил около пятидесяти квартирных краж, а убийствами детей стал заниматься, потому что стало скучно, захотелось острых ощущений, а какие там острые ощущения на кражах… Он очень рассчитывал на то, что суд не даст ему больше десяти лет, и он еще успеет как следует воспитать собственного ребенка.
На заре моей следственной карьеры мне довелось расследовать дело сексуального маньяка, который в течение полугода выходил на охоту на женщин, нападал на них в лифтах и насиловал, не пощадил даже беременную на восьмом месяце женщину. При этом маньяк был счастливым женихом, готовился к бракосочетанию, да еще в придачу имел любовницу. Но и он совершал преступления не только из-за повышенной сексуальности, а заодно прихватывал деньги и драгоценности потерпевших. Так что не такие уж они сумасшедшие…
В восьмидесятом году наш город терроризировал маньяк, который нападал на женщин, возвращавшихся поздно вечером с работы. Выслеживал их на остановках, набрасывался сзади, придушивал и насиловал. Чего только не делали правоохранительные органы, чтобы задержать злодея, — и на «живца» его ловили, и оцепляли целые районы… И все безрезультатно, он как будто знал, где на него расставлены капканы, и перемещался в другой район. Пока не сопоставили некоторые обстоятельства и не выдвинули версию о том, что сам злодей — работник милиции. Так оно и было: нападал на женщин в свободное от службы время. А ведь при приеме на работу в милицию кандидаты проходят психофизиологическое обследование, призванное выявить лиц с психическими отклонениями…
А сколько бродит по городам и весям «тихих» сексуальных маньяков, которые никогда не переступают грани между
