Антон Леонтьев - Кровь Троянского коня
– Не трогай камни, они же летят в воду, – сказал повелительно Иваницкий, и Ирина окончательно поняла, что перед ней никакое не привидение или призрак, а абсолютно живой профессор из плоти и крови, да к тому же с пистолетом.
– Но, Ярослав Мефодьевич, как вы спаслись? – спросила Ирина. – И как вы оказались раньше нас здесь?
– Все очень просто, моя добрая девочка, – сказал Иваницкий. – Все вы поверили в мою смерть, которую я искусно организовал. Я знал, что в манускрипте Ансельма д'Эрбервиля имеются рисунки, на которые никто не обращал внимания. И эти рисунки позволили мне найти особый ход к Сердцу Тьмы. Ансельм срисовал эти рисунки с книги жрецов, сам не понимая их значения, а рукопись потом приказал сжечь. Он хотел привезти в Европу образчик варварского языческого искусства дикого народа. И только я понял, что эти рисунки на самом деле обозначают короткий путь к Сердцу Тьмы. Мне не пришлось, как вам, идти по пещерам, я проник оттуда. – Он указал на потолок пещеры. – Знаешь, что там, за стеной, так шумит и рокочет? Это водопад! Мы находимся в полой горе, по которой в долину низвергается водопад. Столько поколений людей посещало это место, и никто не подозревал, что сокровище притаилось именно здесь, всего в нескольких десятках метров. Я ждал вас, так как знал, что вы придете. Я убью вас всех, а потом смогу наконец-то забрать то, что мне принадлежит. Сердце Тьмы! Я бредил им с самой юности. Я же знал, что оно существует! Я бы мог, завладев сокровищем, просто бежать, но мне требовалось, чтобы был осуществлен ритуал со статуэтками. Ведь тогда завладевший Сердцем Тьмы получит возможность распоряжаться и индейской магией. Поэтому я и организовал для вас ритуал, а сам остался ждать тех «счастливцев», которые рано или поздно придут на скалу. Ждал, чтобы убить! Вы же мои конкуренты!
Ирина поняла, что Ярослав Мефодьевич ни перед чем не остановится. Он уже давно помешался на дольмеках и их сокровищах.
– Я знал, что мне надо уйти со сцены, кроме того, мне нравилось нагнетать обстановку, намекая на то, что все смерти связаны между собой и являются проклятием дольмеков. Я взял тебя, Ира, в Валло-дю-Крэ, чтобы ты засвидетельствовала мою, так сказать, гибель. Ты мне нравилась, но что поделать, я не могу оставить тебя в живых, ты слишком много знаешь. Я вовсе не хотел, чтобы тебя обвинили в моей смерти, но раз уж так получилось… Ты помнишь побирушку, который жил во дворе монастыря? Именно его я и швырнул в колодец.
– Но я слышала ваш крик, – сказала Ирина. – А папаша Матье, которого вы бросили в колодец, был французом, он не мог кричать по-русски.
– Ты права, Ира, – сказал, еще шире улыбаясь, Иваницкий. – Поэтому-то вслед за бедным юродивым я бросил в колодец и диктофон со своим заранее записанным на пленку криком. Эффектно, правда? Я с самого начала планировал, что «умру» в бездонном колодце бессмертия – тогда не будет подозрений, если никто не найдет мое тело. Нашли следы крови, полиция, как я слышал, обнаружила ободранную человеческую кожу на стенах колодца. И мою бабочку с портмоне рядом. Все решили, что я мертв. И это развязало мне руки.
Валера в ужасе смотрел на своего научного руководителя и «по совместительству» отца. Ирина вдруг подумала, что Попондополо не виноват в том, что уродился таким мерзавцем. Ему передались дурные гены от матери и отца, они оба были способны на убийства ради сенсационного научного открытия и личного обогащения.
– Это вы украли в монастыре подлинник манускрипта, – сказала Ирина. – Ну да, вы же пришли на встречу с настоятелем, у вас наверняка было время, чтобы проникнуть в библиотеку.
– Конечно, я, – удовлетворенно произнес профессор Иваницкий. – Я все рассчитал, и вы поверили мне. Даже Зинка и этот оболтус, который имеет несчастье быть моим сыном. Хотя я не верю Зинаиде, она наверняка прижила этого бастарда не от меня, а от кого-то еще… Этот хлюпик полная мне противоположность…
– Вы выкрали статуэтки, – спросила Ирина, – и убили Лайму? И вы застрелили полицейского в музее?
– Мне удалось только одно – выкрасть статуэтку у маркизы в Англии, я нацепил бороду, отправился сначала к этой сумасшедшей кошатнице, а когда понял, что она не продаст статуэтку Теоксмаля, подкупил ее горничную. Та подменила подлинник на копию, которую я сам изготовил. А вот ограбления особняка Лаймочки и музея в Эльпараисо… У меня был помощник, дорогая Ирина, но его имя я предпочту не называть. Он думает, что я работаю на него, а на самом деле он работает на меня. Я убью его чуть позже. А то он обязательно потребует часть сокровищ, а мне неохота делиться с кем бы то ни было…
– А как же профессор Венденяпин? – спросила Ирина. – Вы сами или ваш помощник убили его?
– Я, – заметил Ярослав Мефодьевич. – Я не отказал себе в удовольствии всадить в спину Николаше Венденяпину ядовитый шип. Все же ловко я это сделал! Этот придурок сам прибежал ко мне и рассказал, что нашел в потайной нише статуэтку Мелькоатлан. И я понял, что надо срочно действовать, потому что у меня появляется реальный шанс завладеть Сердцем Тьмы. Я подкараулил этого олуха, когда он взобрался на вершину водопада, и выстрелил в него шипом, смоченным в яде пипы коста-бьянкской. Я давно ненавидел Венденяпина, он был моим самым опасным конкурентом! Он всегда опережал меня, всегда был лучшим! И в тот раз я сам предоставил ему возможность стать первым – первым умереть, хи-хи! Единственный, к чьей смерти я не имею никакого отношения, так это муж Лаймы. Миронов и в самом деле стал жертвой техногенной, так сказать, катастрофы на заводе, но мне это было на руку – я сам пустил в ход слухи о том, что проклятие вновь пробудилось к жизни. А черт его знает – может, и в самом деле черная магия индейцев опять заработала!
Ирина с жалостью посмотрела на Иваницкого. Надо же, ради того, чтобы завладеть сокровищами дольмеков, он совершил столько убийств. И готов совершить еще массу. Но у нее нет ни малейшего желания погибать от руки этого алчного безумца.
– Вот оно, Сердце Тьмы, – сказал Иваницкий, вытаскивая огромный рубин из золотого футляра. Он поднял камень над головой, Валера взвизгнул. Радужные лучи, преломляясь в гранях камня, брызнули во все стороны.
– И тут полно сокровищ, – продолжал профессор. – Уго вывез едва ли десятую часть, а думал, что завладел всем. Месторождение рубинов, золото в погребениях жрецов… И это все мое!
– Нет, мое! – закричал Валера и бросился на Иваницкого. – Ты не посмеешь, это принадлежит мне и маме! Только нам, а не тебе!
Иваницкий выстрелил два раза. Валера, замерев, стал оседать на землю. Ирина вздрогнула: до чего же надо дойти, чтобы убить собственного сына! Неужели сокровище ослепило души и затмило разум? Или проклятие дольмеков действует на самом деле?
– Ярослав Мефодьевич, что вы натворили! – закричала Ирина, бросаясь к Валере. Попондополо еще дышал, кровь вытекала на гранит.
– Помогите мне, – бормотал он. – Мне так больно… За что…
– Оставь этого неудачника, – поморщился Ярослав Мефодьевич. – Он не заслуживает того, чтоб жить. Какой он мне сын, слава богу, у меня нет и не было детей! И такой, как он, мне не нужен. Бездарность, полная бездарность, как и его мамаша. У меня бы никогда не мог родиться такой тупой и бесталанный сын, как Попондополо. Я уверен, что Зинаида обманула его, внушив, что он мой ребенок. Я никогда не спал с ней, пытался одно время ухаживать, но потом бросил это занятие. А она вбила ему в голову, что он мой ребенок.
– Ярослав Мефодьевич, – произнесла Ирина, поддерживая голову Валеры. – Ему нужно помочь, пока не поздно. Прошу вас, забирайте себе все сокровища, но только вызовите подмогу.
Иваницкий усмехнулся:
– Ирочка, ты мне нравишься, честное слово! Зря ты связалась с тем прохиндеем, он тебе не пара… Но у вас ловко получилось в музее, он едва не опередил моего человека. Честное слово, мне будет тебя недоставать. Мне нужна такая жена, как ты. Ах, жаль тебя убивать, но ведь я не могу рисковать собственной безопасностью, Ира. Ты на моем месте поступила бы так же. Но не беспокойся, я не заставлю тебя мучиться, как этого придурка Валеру. Ты умрешь мгновенно и без мучений.
Ирина поняла, что Иваницкий не сжалится. Она не хочет умирать, что же делать? Если бы в озере не было жадного до человеческого мяса монстра, она бы рискнула спрыгнуть со скалы в воду. Но так она станет добычей Касамбы. Оставшись же на скале, она станет жертвой профессора Иваницкого.
– А что дальше, Ярослав Мефодьевич? – спросила Ирина, судорожно пытаясь оттянуть время смерти. Пока она, как Шахерезада, говорит, то не умрет. – Что вы сделаете дальше? Вы же официально мертвы и теперь не сможете нигде объявиться…
– О, я что-нибудь придумаю, – сказал Иваницкий, приближаясь к Ирине. Его глаза горели злым безумным огнем, похожим на то пламя, что тлело внутри Сердца Тьмы. – Обо мне не беспокойся, Ирочка. Я буду время от времени наведываться в пещеру, чтобы пополнять свои валютные счета в швейцарских банках. Но Сердце Тьмы я никому не продам, оно будет украшением моей коллекции! Я уеду из страны, без бороды меня мало кто узнает, я выгляжу совсем по-иному, не так ли? Осяду в тихом местечке, где-нибудь в Канаде или в Северной Европе, куплю особняк или, еще лучше, замок у озера… И буду наслаждаться жизнью! Мне же только пятьдесят пять, энергии у меня хоть отбавляй! О, не стоит тебе беспокоиться, моя милая девочка, я найду выход. С такими деньгами, какие есть у меня, я смогу позволить себе все!
