Андрей Остальский - Жена нелегала

Чудовище тем временем взяло Шанталь за руку и повело к песочнице. Село на бортик и усадило рядом девочку. Медленно и странно поднялась в воздух его левая рука и вдруг стала гладить Шанталь по лицу. Тут уже Джули всхлипнула, причем довольно громко. Да Данилин и сам… «Еще не хватало расплакаться, нюни распустить и мне тоже, сентиментальному дураку», — думал Данилин.

Лиза стояла сзади, метрах в десяти, и все время оглядывалась на выход из сквера. Данилин тоже решил посмотреть, что же там интересного? А там развертывалась действительно любопытная сцена. Откуда-то подъехала еще одна машина, иномарка, «Форд», кажется. Из него вывалились четверо дюжих молодцев. И попытались направить свои стопы в сквер. Но трое пассажиров «Волги» перегородили им дорогу. Данилин кивнул Лизе: что там будет? Что делать? Может, бежать? Лиза покачала головой. Поздно. А потом небрежно взмахнула рукой: переживем, не пугайтесь.

И действительно, между двумя группами завязался некий неспешный, спокойный разговор, издалека глядя, можно было подумать: встретились старые приятели. Может, так и есть? — пришло в голову Данилину. По крайней мере, никто не выхватывал никаких пистолетов, ножей, кастетов. Никто даже голоса не повышал. Мирная беседа между двумя группами спортивного вида молодых мужчин о том о сем теплым летним утром. Что может быть естественнее.

Потом откуда-то сбоку появились еще двое — давешние рабочие, в люке что-то якобы ремонтировавшие. «А эти — на чьей стороне?» — подумал Данилин. Ему показалось, что на Лизиной. По крайней мере, после их появления прибывшие на «Форде» любезно, но решительно откланялись и отправились восвояси. И только в том, как резко их машина тут же взяла с места, развернулась и рванула прочь из двора, проявилось вдруг скрытое напряжение. Лиза сделала жест рукой — точно вытерла пот со лба, — знак облегчения. Потом показала на часы — времени нет, надо закругляться. Джули, ничего этого не заметившая, тем временем тоже подошла к песочнице. Села рядом с человеком в шляпе.

Теперь Шанталь сидела слева, а Джули — справа от него. И вдруг он, не поворачивая головы, взял и Джули за руку. Или это Данилину показалось? Он не выдержал, подошел поближе. Нет, точно человек сидел между ними и обеих держал за руки. А смотрел почему-то куда-то вверх, в небо. Что он там увидал?

Мимо Данилина озабоченно пробежала Лиза, она схватила человека в шляпе за предплечье, подняла с бортика песочницы. А он, кажется, сопротивлялся, не хотел уходить. Но так, вяло. По крайней мере, Лизе удалось протащить его до середины пути к выходу. Но в какой-то момент он, видно, сильно заартачился. И Лиза его отпустила. Он вернулся и снова сел на бортик. Снова стал гладить Шанталь по лицу. А Джули подошла к нему сзади и попыталась обнять. Но получалось у нее это неловко, странно, даже нелепо. Почти как тогда, в аэропорту. Лиза опять вмешалась. Опять попыталась увести его. А он опять вырывался. И все это повторялось несколько раз, причем никто не говорил ни слова. «Похоже на немое кино, чаплинскую комедию», — подумал Данилин. Посмотрел на охрану: не смеются ли? Нет, они скорее нервничали, посматривали по сторонам, делали круговые жесты руками: закругляйтесь! Наконец нахмуренная Лиза уже совсем решительно потащила человека в шляпе к машине. Но тут Джули догнала его и пискнула: «Карл, Карл, это я!» Человек обернулся, посмотрел на нее вроде бы с удивлением. Но Данилин понял это удивление так: ну конечно же, ты! Кто же еще! Зачем кричать об этом? Но может быть, это значило что-то совсем другое. В любом случае — какая-то эмоция вдруг отразилась на бесстрастном лице. Джули стала целовать его и что-то шептать на ухо. За ней подбежала и Шанталь. Поколебалась секунду, но потом тоже его поцеловала. А он опять погладил ее по лицу. И тоже вроде бы что-то прошептал, но Данилин не был уверен в этом, видно было, что губы шевелятся, и все. В конце концов Лизе удалось оторвать человека в шляпе от Джули и Шанталь. И он вдруг, точно робот, получивший команду, развернулся и зашагал к «Жигулям». Туда же пересели и двое охранников из «Волги», и через минуту машина уже тронулась с места. Джули и Шанталь стояли и смотрели вслед. Помахать, наверно, не решались. А Данилин отворачивался, не хотел смущать их, подглядывать.

— Давайте отвезу вас в отель, — сказал водитель «Волги» по-русски. — Здесь лучше не задерживаться.

Потом подумал и добавил:

— Плиз!

Но получилось скорее: «плыз».

Джули даже не поняла. Переспросила:

— А что он еще сказал?

— Хочет быть вежливым, — сказал Данилин.

По дороге все молчали. Никто не плакал, не рыдал. Джули обнимала Шанталь, но та потом увидела что-то удивительное за окном, стала показывать матери, улыбнулась.

«Жизнь продолжается, — подумал Данилин. — Но напиться надо».

Вдруг Джули спросила:

— А что значит — три длинных, два коротких, а потом опять три длинных, два коротких?

— Не понял? Что — длинные, короткие?

— Он все пожимал мне руку. По-моему, это была азбука Морзе. Он очень старался, чтобы я поняла.

— Я не знаю… — растерянно протянул Данилин. — Я совсем не в курсе.

Подумал, спросил у водителя «Волги» и сидевшего рядом с ним охранника:

— Вы, случайно, не знаете азбуки Морзе? Что такое три длинных, два коротких и потом еще раз три длинных, два коротких?

Охранник кивнул на водителя, сказал: вон он у нас в радиовойсках служил.

Шофер сказал:

— Я не то чтобы большой специалист. Ведь сейчас морзянку в основном только радиолюбители используют. Но это помню. Это две восьмерки. Наверно, восемьдесят восемь.

— Восемьдесят восемь? — переспросил Данилин. — Ничего не понимаю. Джули, вам это говорит о чем-нибудь?

— Ну конечно, восемьдесят восемь! — сказала Джули. — Это же номер нашего дома в Фолкстоне! — Ну, это еще одно значение может иметь, — сказал шофер. — Так иногда сеанс заканчивают. Если обращаются к женщине. Значит: «Прощай, любимая, конец связи!»

Эпилог. Лондон, 2006

Стрэнд после вечернего дождя похорошел. Фонари загадочно отражались на мокром асфальте, свет расплывался в лужах, и черные кебы разбрызгивали его по мостовой. Туристы закрыли зонтики, толпы валили в театры Ковент-Шрдена. Ни в один ресторан или паб было не попасть. Пятница, вечер, как-никак.

В свой любимый «Веллингтон» Данилин не надеялся пробиться. Придется, думал он, пытать счастья на Флит-стрит в «Старом банке» или в «Пере и парике» напротив Королевских судов. Или еще дальше — в «Старом Петухе». Но для очистки совести заглянул все же в «Веллингтон». Там, конечно, дым стоял коромыслом, не то что сесть, постоять негде было.

Данилин изумлялся этой любви англичан к потреблению пива стоя, в кружок, и никак не мог этого пристрастия разделить. Что за удовольствие, в самом деле! Нет, ему обязательно надо было сесть, вытянуть уставшие ноги, сделать несколько первых, самых прекрасных глотков, потом поставить кружку на стол, а не держать ее на весу. Распечатать пакет с английским вариантом чипсов — картофельными криспсами, желательно с сыром и зеленым луком… С этим чудным, чуть пряным привкусом и едва ощутимой горчинкой. Можно пить в одиночестве, а можно и в приятном обществе. Но сидя, черт возьми, а не стоя!

Данилин уже собрался уходить, когда компания из трех человек внезапно решила перенести свой кутеж куда-то еще, в толпе образовалась пробоина, и он, не долго думая, устремился в нее, пробился к стойке, заказал пинту «Гиннесса» и стал искать, куда бы приткнуться. Посасывая бархатный ирландский напиток, Данилин наблюдал за небольшим залом и гадал, не повезет ли во второй раз, не освободится ли где-нибудь посадочное место. Но пришел к выводу, что это крайне маловероятно: столы были сплошь оккупированы развеселыми компаниями, которые явно только начинали свою вечернюю программу. И Данилин уже подумывал, не осушить ли свою пинту поскорее и не отправиться ли искать удачи на Флит-стрит, когда сквозь наполнявший паб неровный гул голосов вдруг явственно услышал: «Мистер Данилин!»

Глюки начинаются, предположил он, но на всякий случай стал осматриваться. И не с первой попытки, но разглядел человека с длинным, розовым, типично английским лицом, который призывно махал рукой из-за небольшого уютного столика у ближайшего окна. Поймав взгляд Данилина, он энергично закивал. Сомнений быть не могло — приглашение относилось именно к нему.

«Кажется, это кто-то из документалистов, из «Круга первого», что ли», — неуверенно размышлял Данилин. С этой компанией он работал года три назад, помогал им озвучивать телефильм о Карибском кризисе. Впрочем, с кем только Данилин не работал за эти годы. Перезнакомился с десятками, нет, сотнями людей, возникали летучие дружбы, длившиеся несколько дней или недель — ровно столько, сколько продолжалась работа над очередным фильмом или передачей. А потом могли не видеться годами, чтобы повстречаться однажды где-нибудь на ходу, на бегу.