Маргарет Миллар - Неоготический детектив: Совсем как ангел; Винтовая лестница
Когда я наконец собралась укладываться в постель, Хэлси поднялся наверх и постучал в дверь моей спальни. Я надела пеньюар, который до возвращения Гертруды из пансиона называла капотом, и впустила мальчика. Некоторое время он стоял неподвижно в дверях, а потом забился в судорогах беззвучного веселья. Я опустилась на край кровати и в суровом молчании ожидала конца несвоевременного приступа. Спустя довольно продолжительное время Хэлси отдышался, взял меня за локоть и подтащил к зеркалу.
— «Как быть красивой»! — с выражением процитировал он. — Советы женщинам и девушкам Беатрис Фэйрорекс!
Только тогда я увидела себя. Я забыла снять с лица косметическую маску от морщин, и, признаю, вид у меня был несколько странный. По моему твердому убеждению, женщина обязана следить за своей внешностью, но это все равно что лукавить по необходимости — то есть никто никогда не должен узнать правды. К тому времени как я привела лицо в порядок, Хэлси снова стал серьезен.
— Тетя Рэй, — начал он, раздавливая дымящийся окурок о мою расческу из слоновой кости, — мне бы очень хотелось все рассказать тебе, но я не смогу, этого сделать… еще день-два по крайней мере. Но одну вещь я давно должен был сказать тебе, тогда бы ты ни на минуту не заподозрила меня в причастности к убийству Арнольда Армстронга. Одному богу известно, что я мог бы сотворить с подобным человеком при обычных обстоятельствах, будь у меня пистолет в руке и достаточно оснований для раздражения. Но… мне глубоко небезразлична Луиза Армстронг, тетя Рэй. И я надеюсь жениться на ней. Разве стал бы я убивать ее брата?
— Ее сводного брата, — поправила я. — Конечно, нет. Но почему ты ничего не сказал мне об этом, Хэлси?
— По двум причинам, — медленно проговорил он. — Во-первых, ты уже присмотрела девушку для меня…
— Чепуха! — прервала я его, чувствуя, как заливаюсь краской. — Ну, положим, одна из… но это совершенно неважно.
— А во-вторых, — продолжал Хэлси, — Армстронги и знать меня не пожелают.
— Армстронги! — презрительно повторила я. — Старый Питер Армстронг гонял дилижанс через перевал, когда твой дедушка был губернатором…
— Ну, положим, губернатор давно умер и не котируется на брачном рынке, — прервал меня Хэлси. — А нынешний Иннес признает себя недостаточно завидной парой… для Луизы.
— Ну, конечно, — расстроенно подхватила я. — Ты меряешь свои достоинства по собственной шкале ценностей. Иннесам не всегда было свойственно подобное самоуничижение.
— Не всегда, верно, — Хэлси улыбнулся мне своей мальчишеской улыбкой. — К счастью, Луиза не согласна с семьей. Она не против взять меня — с дедом-губернатором или без оного, заручившись согласием матери. Она не особо ладит с отчимом, но обожает свою мать. Теперь ты видишь, в каком положении я оказался из-за этого дела? Мне придется распрощаться с Армстронгами навеки.
— Но все это нелепо, — запротестовала я. — И, кроме того, Гертруда под присягой подтвердит, что ты покинул дом до убийства Арнольда Армстронга, и тебя сразу оправдают.
Хэлси вскочил с кресла и забегал взад-вперед по спальне. Маска веселости спала с его лица.
— Она не может дать показания под присягой, — наконец сказал он. — Гертруда говорила правду, но не всю правду. Арнольд Армстронг приходил сюда в половине третьего — вошел в бильярдную и вышел через пять минут. Он приносил… одну вещь.
— Хэлси! — вскричала я. — Ты должен все рассказать мне. Всякий раз, как только я начинаю видеть возможный путь к твоему спасению, ты сам перегораживаешь его стеной таинственности. Что принес Армстронг?
— Телеграмму… для Бэйли, — ответил Хэлси. — Ее доставил специальный посыльный из города, и она была… крайне важной. Бэйли уехал с нами в Саннисайд, а посыльный сразу вернулся в город. Дворецкий отдал телеграмму Армстронгу — тот, пропьянствовав весь день, не мог заснуть и собирался прогуляться по направлению к Саннисайду.
— И Армстронг принес телеграмму?
— Да.
— О чем говорилось в ней?
— Я не могу сказать тебе, пока общественности не станут известны некоторые факты. Теперь это дело всего нескольких дней, — мрачно ответил Хэлси.
— А рассказ Гертруды о телефонном звонке?
— Бедная Труда! — это Хэлси почти прошептал. — Бедная преданная девочка! Тетя Рэй, никакого телефонного звонка не было. Безусловно, вашему следователю это уже известно, и теперь все показания Гертруды ставятся под сомнение.
— И в бильярдную она спускалась, чтобы забрать забытую там телеграмму?
— Вероятно, — медленно проговорил Хэлси. — Когда начинаешь думать об этом деле, выходит, что мы, все трое, находимся под очень сильным подозрением, правда? И все же, могу поклясться, никто из нас не убивал этого несчастного даже непредумышленно.
Я посмотрела на дверь, ведущую в гардеробную Гертруды, и понизила голос.
— Та же ужасная мысль не оставляет и меня, — прошептала я. — Хэлси, ведь Гертруда наверняка взяла твой револьвер. Во всяком случае она ведь держала его в руках той ночью. И, может, после… вашего с Джоном отъезда… может, этот негодяй вернулся назад, и она… и она, защищаясь…
Я не смогла закончить. Хэлси смотрел на меня, сжав губы.
— Возможно, Гертруда услышала, как кто-то пытается открыть дверь… По утверждению полиции, ключа у Армстронга не было… И, полагая, что это ты или Джон, девочка впустила его. Увидев свою ошибку, она взбежала по лестнице на несколько ступенек и, обернувшись, словно затравленный зверь, выстрелила…
Хэлси зажал мне рот ладонью прежде, чем я успела кончить, и, застыв в такой позе, мы потрясенно уставились друг на друга.
— Револьвер… мой револьвер, выброшенный на цветочную клумбу, — пробормотал Хэлси словно про себя. — Выброшенный скорее всего со второго этажа — ты ведь говоришь, он был почти засыпан землей. И с тех пор Гертруда постоянно находится в какой-то прострации… Тетя Рэй, ты думаешь, это Гертруда свалилась из бельевой камеры в прачечную?
Я могла только безнадежно кивнуть в ответ.
ТОРГОВЫЙ БАНК
Хэлси вернулся в понедельник вечером. Тело Арнольда Армстронга было найдено у подножия винтовой лестницы в воскресенье в три часа утра. Отпевание покойного назначили на вторник, а погребение решили отложить до возвращения Армстронгов из Калифорнии. Кажется, сама смерть Арнольда Армстронга никого особо не расстроила, но обстоятельства ее возбудили в обществе симпатию к покойному и страшное любопытство к делу. Миссис Огден Фитцхуг, кузина миссис Армстронг, взявшая на себя организацию всех печальных мероприятий, старалась по возможности держать язык за зубами. Я отпустила Томаса Джонсона и миссис Уотсон в город отдать последнюю дань уважения сыну хозяина, но они почему-то не выразили особого желания поклониться гробу.
Часть дня Хэлси провел с мистером Джемисоном, но ничего не рассказал мне о разговоре со следователем. Он выглядел мрачным и встревоженным и вечером долго беседовал о чем-то с Гертрудой.
Во вторник вечером в Саннисайде царило спокойствие, какое наступает после грозы. Гертруда и Хэлси пребывали в унынии и смятении, а Лидди обнаружила пропажу фарфоровых тарелок — от старых слуг ничего невозможно скрыть, поэтому и я сама находилась не в лучшем расположении духа.
В семь часов Уорнер принес вечернюю почту. Мне было интересно узнать, что пишут газеты об убийстве. Мы отказали в даче интервью по меньшей мере дюжине репортеров. Но я прочитала заголовок, занимавший чуть не половину первого листа «Газетт», дважды, прежде чем поняла его смысл. Хэлси развернул «Кроникл» и уставился в газету немигающим взглядом.
— «Торговый банк закрывает двери!» — прочитала я и, опустив газету, посмотрела на Хэлси.
— Ты знал об этом? — спросила я.
— Я… ожидал этого. Но не так скоро, — последовал ответ.
— А ты? — обратилась я к Гертруде.
— Джек говорил нам что-то о такой возможности, — пролепетала девочка. — О, Хэлси, что нам теперь делать?
— Джек! — презрительно сказала я. — Побег вашего Джека теперь объясняется очень просто. И вы оба помогли ему скрыться! Это у вас от матери — Иннесы никогда так не вели себя. Вы знаете, что все ваши деньги до последнего доллара хранились в этом банке?
Гертруда открыла было рот, но Хэлси остановил ее.
— Это еще не все, Гертруда, — спокойно сказал он. — Джек… арестован.
— Арестован! — вскричала Гертруда и вырвала газету из рук брата. Она мельком взглянула на заголовок, потом скомкала газету и швырнула ее на пол.
Бледный и потрясенный, Хэлси попытался разгладить газету, чтобы прочитать сообщение, а Гертруда, уронив голову на стол, бурно зарыдала.
Некоторые детали, дела ускользнули из моей памяти, но суть ситуации заключалась в следующем.
