Ящик Скиннера - Лэй Ми
Фан Му попробовал отцепить от куртки пальцы Ляо Яфан, но каждый раз, когда он отрывал от себя одну ее руку, вторая хватала его снова. Несколько секунд они молча боролись, пока юноша наконец не замер, усталый и одновременно обеспокоенный тем, что мог сделать ей больно.
Еще мгновение Ляо Яфан продолжала цепляться за него, но потом, почувствовав, что Фан Му больше не сопротивляется, прижалась лицом к его спине между лопаток. Он невольно подался вперед, но Ляо Яфан его удержала. Фан Му стоял в предельно неудобной позе, с согнутой спиной и вывернутой шеей. Минуту спустя он смирился:
– Ладно, ладно. Я не уеду. Только отпусти.
Она немного ослабила хватку.
– Обещаешь?
– Да. Обещаю.
Медленно, нерешительно она разжала пальцы. Фан Му развернулся, скорчив гримасу, и увидел, что Ляо Яфан запрыгнула на кровать и легла на бок спиной к нему. Он еще подумал о том, что стоит воспользоваться этой возможностью и выскользнуть за дверь, но не решился, не зная, как она отреагирует, оставшись в квартире одна. К тому же он дал ей слово. Поэтому Фан Му снова уселся на стул и закурил.
Спать было невозможно, поэтому он подкатился на стуле к рабочему столу, включил компьютер, открыл папку с материалами дела и приготовился работать до утра. Просмотрев пару отчетов, украдкой глянул на кровать. Девушка так и лежала на боку лицом в стену, обхватив себя за плечи. Фан Му встал, развернул теплое одеяло, лежавшее в ногах кровати, и аккуратно накрыл гостью. Ляо Яфан не шелохнулась, но Фан Му был уверен, что она не спит. Усмехнувшись, он выключил верхний свет, зажег настольную лампу и продолжил работать.
Работа – удивительная вещь. Она помогает забыть и о пустом желудке, и о холоде, и даже о том, что чужая девочка крепко спит на твоей постели. Когда Фан Му наконец поднял голову и бросил взгляд на часы, была половина третьего ночи. Ляо Яфан свернулась клубком под одеялом и сладко посапывала: до его слуха доносились успокаивающие звуки ее дыхания. Он тихонько встал, приоткрыл окно и, прислонившись к подоконнику, выкурил сигарету.
Дым казался голубым в приглушенном свете настольной лампы. С каждым выдохом юноши он вылетал на уличный холод и растворялся в ночи. Стекло затянули морозные узоры; красный огонек, горевший на будке охраны, и желтый свет фонаря, преломляясь в них, становились оранжевыми. Узоры на окне, похожие на перья, казались теплыми, хоть и состояли изо льда. Фан Му прикоснулся к стеклу, и пронизывающий холод обжег ему кончики пальцев.
Девушка у него за спиной застонала во сне. Когда он оглянулся посмотреть, она перевернулась на спину и сбросила одеяло. Фан Му быстро прикрыл окно и подошел к постели. Наклонился поправить одеяло, но Ляо Яфан схватила его за руку.
– Мамочка…
Похоже, она пробормотала это во сне. Лицо у нее стало умоляющим. Фан Му попытался высвободить руку, но спящая девушка ее не отпускала.
– Мамочка…
Этот шепот затронул что-то нежное в самой глубине его сердца. Фан Му сбросил кроссовки и сел на кровать, прислонившись к изголовью спиной и вытянув ноги. Девочка приникла к нему, прижалась лицом к груди. Ее дыханье успокоилось, а лицо снова стало расслабленным и довольным.
– Мамочка, – пробормотала она в последний раз и опять погрузилась в глубокий сон.
Руки Фан Му неподвижно застыли в воздухе. Лишь минуту спустя юноша медленно опустил их ей на спину. Через ткань толстовки он чувствовал ее острые лопатки. Его потрясло, какая она худенькая – как перышко. Волосы на макушке, хотя и густые, были коричневатыми от недоедания. Фан Му мягко ее обнял.
Ляо Яфан была самой старшей в «Доме ангелов». Остальные дети, слишком маленькие, не ощущали нависшей над ними угрозы, зато она прекрасно знала, что такое снос и расселение – они лишатся единственного места, которое могли называть своим домом. И неизвестно, что ждет их в будущем.
Неопределенность – вот что приводило ее в ужас.
* * *
Постепенно ночная темнота уступила место бледному рассвету, а тишина сменилась нарастающим уличным шумом нового дня, но Фан Му так и сидел, глядя в окно с морозными узорами и держа хрупкое тело девушки в своих объятиях. Наконец равномерный гул машин усыпил его. Казалось, прошло лишь мгновение, и он резко пробудился ото сна, но Ляо Яфан уже не было рядом.
Фан Му кое-как поднялся на ноги и заозирался по сторонам, при этом едва не наступив на Ляо Яфан. Она сидела на полу, прислонившись спиной к кровати, и держала в руках учебник иностранного языка.
Мучимый неловкостью, Фан Му потянулся за очками. Надев их, он сразу заметил, что на столе прибрано: валявшиеся в беспорядке бумаги сложены в стопки, а пепельница, полная окурков, вычищена и вымыта. То же самое касалось остальной квартиры – куда ни посмотри, везде порядок. Очевидно, он проспал куда дольше, чем думал.
Фан Му присел на краешек кровати и уставился на затылок Ляо Яфан. Она не отрывала глаз от своего учебника. Наконец он встал и прошел в ванную.
Когда они оба умылись, Фан Му жестом показал девушка следовать за ним на лестницу и держаться как можно тише.
Дом служил общежитием для полицейских без семьи, а поскольку еще не было и семи утра, шансы натолкнуться на кого-то из соседей стремились к нулю. Фан Му с Ляо Яфан прокрались по пустому коридору и без происшествий спустились в подземный гараж. Остановились за углом и подождали. Несколько минут спустя старый охранник, ворча себе под нос, прошел мимо них и поднял въездные ворота. Как только он скрылся в туалете, они бросились вперед, завели машину и, никем не замеченные, выехали на улицу.
Только когда внедорожник отъехал на приличное расстояние, Фан Му позволил себе наконец выдохнуть и расслабиться.
– Во сколько тебе надо быть в школе? – спросил он Ляо Яфан.
– Первый урок начинается в семь.
Фан Му бросил взгляд на часы и нажал на газ.
Заметив справа «Кей-эф-си», он притормозил и побежал купить что-нибудь девушке на завтрак. Протягивая ей пакет, потребовал дать ему слово, что она найдет время и обязательно все съест. Ляо Яфан аккуратно положила пакет в свой рюкзак и остаток дороги сидела молча.
Ручейки школьников в такой же бело-синей форме, как у нее, текли
