Андрей Воробьев - Дело о последнем параде
Мох скрывал любые шаги. Главное было не наступить на сучок, а Сергей Иванович умел ходить по лесу: как никак, полгода партизанского стажа. Через пять минут он приблизился настолько, что мог разглядеть двоих незнакомцев, продолжавших стоять на крыльце и ругавшиеся то ли на русском, то ли на другом языке. Если и на русском, то ясны были не все слова. Приглядевшись, Сергей Иванович по одежде узнал убитого. Это был один из молодых людей, сопровождавших дочку покойного Анатолия Семеновича.
Савельев пятился так же быстро, как крался по кустам. Когда он отошел достаточно далеко, корзине с грибами нашлось укромное место под кустом. Потом можно вернуться, но Сергей Викторович уже догадался, что Нине в ближайшее время будет не до грибов. Потом он пошел обратной дорогой, быстрым шагом. Бегать Савельев не любил, не умел и знал — от бега он устанет через пять минут. И тогда придется ползти. Если бы не то происшествие прошлым сентябрем, он был бы встревожен. Теперь же его душу наполняла уверенность. Он уже понял: это те же люди, приехавшие вчера в немецкой машине. Они вынуждены стрелять, поэтому, им сопротивляются. А значит, новая война не кончилось. Тот, кто должен был призвать на эту войну Сергея Ивановича, счел его слишком старым. Ладно, тогда он придет добровольцем.
Дома он был через полчаса. Жена возилась где-то в курятнике. Не окликая ее, Сергей Викторович вошел в сарай. Сарай делился на две части. В одной лежали разнообразные сельскохозяйственные инструменты. Во второй хранились то, чем Савельев занимался, иногда, целыми вечерами. Он занимался оружием.
Сергей Викторович все-таки скучал без телевизора. Поэтому, забираясь в грибную глухомань, иногда приносил не только съедобные трофеи. В этих краях, уже за линией Маннергейма, летом 1944 года финны в очередной раз попытались остановить катящийся огненный вал советских войск. Савельев находил и противотанковые рвы, и блиндажи, заросшие кустарником. Кости истлели, но железо пережило половину века.
Сергей Викторович пережил войну не только по своему везению. Он оказался неплохим оружейником, поэтому немало времени проводил не на передовой, а в близком тылу, в блиндаже. Первые навыки он получил в партизанском отряде, где оружия было так мало, что нельзя было побрезговать винтовкой, даже если по ней прошлась немецкая танкетка.
Лучше всех сохранились наши и финские автоматы. Из трех ППШ, Сергей Иванович собрал годное оружие. Финский же пистолет-пулемет «Суоми» достался ему будто со склада, прекрасно смазанный, в кожаном чехле с чухонскими лосями и чухонскими словами. Каждый раз, разглядывая его, Савельев удовлетворенно хмыкал: этот народ понимал, в каких условиях предстоит воевать. Хуже было с патронами. Финны обычно сражались до последнего, а нашим не было особого смысла разбрасывать их наступая. Однако, в двух проутюженных танками финских землянках, Савельев нашел сотни полторы патронов от парабеллума 9, используемые для «Суоми». Патроны, одинаково пригодные и к ППШ-41, и к ТТ, приходилось собирать россыпью. Сергей Иванович нашел их десятка три. Однажды, когда осенью слишком грубый кабан не захотел уходить с его огорода, Савельев дал короткую очередь в воздух (все-таки, охотничье хозяйство). Выяснилось, патроны прекрасно сохранились.
Сперва Сергей Иванович повесил на плечи «Суоми». Дисковый магазин был наполнен под завязку — 71 патрон. Подумав, он прихватил и ППШ, как более привычный к руке. Правда, тут патронов было меньше. Жены во дворе не оказалось — меньше вопросов. Савельев вышел во двор и прислушался. Со стороны дачи раздался один выстрел, второй. А потом пошла такая музыка, которую он не слышал с 1945 года.
* * *Команда, собранная Борисом, уже часа три тосковала в одном из окраинных кафешек Зеленогорска, наливаясь пивом и ожидая прибытия бригадира. Памятуя о прошлом печальном опыте, тот не хотел позволить людям работать, без своего личного присмотра. Когда в руки не очень умных людей попадается девушка, знающая, где хранится несколько миллионов баксов, многие становятся очень жадными и торопливыми.
Конечно, надо было спешить. К тому же ребятам могло надоесть просиживать штаны в забегаловке. И они могли повстречаться с местной милицией, а ведь большинство подпадало под ношение-без-разрешения. Но из Питера Бориса не выпускал Заказчик. Они должны были договориться о встрече. Беда была в том, что Заказчик должен был получить дополнительную информацию и лишь тогда указать время. До этого же он требовал, чтобы Борис оставался в городе. Бригадир, разумеется, не мог сказать своему шефу, почему он так стремится за город. Он так же не смог бы объяснить ему, почему почти все его люди оказались с утра вне Питера. Главное, Заказчик не нашел бы ему сегодня работу в городе. Но Заказчик не торопился. Ему был нужен только Борис. И когда — неизвестно.
Наконец раздался долгожданный звонок. Голос Заказчика был прерывист и Борис удивился этому, ведь волноваться должен был именно он. Он допустил, чтобы проблема вернулась в Питер с Лазурного побережья, и он же намеревался обернуть эту неприятность к своей выгоде.
— Боб, надо перетереть.
— Когда?
— В десять вечера, в кафе «Анка».
«Конечно, можно перенести. Но он будет спрашивать, в чем дело? А я не придумал подходящее вранье. Может, он догадался? Нет, тогда бы терка была назначена сейчас».
— Хорошо. До встречи.
Оставив Заказчика недоумевать: почему он так поспешен, Борис прыгнул в машину и помчался к Выборгскому шоссе, по дороге объясняя братве, в какую точку они должны выдвигаться. Своих он догнал на семидесятом километре. Еще издали Борис увидел два «Форда» и «Мерс», остановившиеся у обочины. При виде бригадира братва дружно изобразила возмущение, мол, уже и пиво выпили, и поссали, а команды все нет. Борис буркнул что-то вроде: «шеф появляется в последний момент» и начал осмотр своего воинства.
В трех машинах сидели десять человек. Здесь были и братишки, с которыми он встречался каждый день, и малознакомые ребята, которых видел пару лет назад. У шестерых на вооружении были обычные стволы, двое захватили помповые ружья, а один парень — «Калашников». Еще один мудрец имел лишь газовик: ему Борис сразу сказал — пойдешь живым щитом. Ребята, конечно, немного нервничали: неприятно кататься по городу и за городом в таком составе и с таким арсеналом. Но бригадир обещал три тысячи баксов каждому и большие премиальные. Поэтому никто не жалел, что ввязался в историю.
Через полчаса колонна была на развилке, где их ждали Ушат с Дуремаром. Взглянув на братков, Борис сразу понял: напортачили.
— Колись, корешок, — ласково обратился бригадир к Ушату, — рассказывай, как следовал моим инструкциям.
— Ну, мы… в общем… осуществили разведку.
Как далее следовало из путанного рассказа Ушата, разведка состояла в том, что они ночью забрались в дом сторожа, запинали его в процессе допроса. О найденной и распитой водке бандит умолчал. Потом они допросили и одного охранника. Но парень оказался супер-десантником и его, ради спасения операции, пришлось пристрелить.
— Шеф, не бойся, — заторопился Ушат, — мы через пять минут уже телефонный провод оборвали. Где он проходит, нам сторож сказал. Оборвали и поехали вам навстречу.
— Ушастик, — еще ласковее прошипел Борис, — твое счастье, что ты оборвал телефон. Иначе я оборвал бы твои, и вовсе не уши. Но если я узнаю, что они успели позвонить после выстрела, все равно, берегись. Ладно. Еще происшествия были?
— Пятнадцать минут назад из города на объект прошел «Жигуль», тот в котором ее вчера привезли.
— Сколько народа?
— Один. Который и вчера сидел. Он, видно, вчера в город мотался, а сейчас вернулся.
— Братва, на собрание! — Крикнул Борис.
Братва повылезала из машин.
— План прост. Подъезжаем к дому на полном ходу, заходим внутрь и валим всех мужиков, которые там. Больше двух их не будет. Девку — беречь. Кто ее первый возьмет и притащит мне — премиальных пять тысяч. Если кто ее пулей хоть заденет, даже если она из двустволки целилась: пусть застрелится сам. Чтобы потом хуже не было. Вопросов нет? — Вперед.
* * *Алексей никогда раньше не представлял, что можно ездить с такой скоростью. Он обгонял всех подряд, включая машину ДПС. То ли милиционеры пришли в шок от такой наглости, то ли решили, что начальство решило повыпендриваться и провести эксперимент: сколько можно выжать из «Жигуля», но ни один пост его не остановил.
Нертову с каждой минутой становилось все тревожней и тревожней. Он, не убавляя газ, дважды набирал на трубе номер дачного телефона. Тот не отвечал. Не будь того тревожного звонка, Алексей понял бы: пошли побродить в ближайший лес, причем, по инструкции, Нину сопровождают двое. Теперь же, обитателям дачи не до лесных даров. Что-то случилось. Но что — выяснить невозможно. Алексей поймал себя на мысли, если бы ему сейчас предложили пересесть в вертолет, за все его состояние, он бы пошел на такую сделку.
