Данил Корецкий - Рок-н-ролл под Кремлем. Книга 5. Освобождение шпиона

И вдруг подумал: а зачем все это? Завтра - четверг. Решающий день. Или — или. В любом случае по всяким судмедэкспертизам бегать ему уже не придется. Если план провалится, его ждет суд и тюрьма. Ну, а если уда­ча улыбнется, он сможет бросить не только этот каби­нет, но и этот город. И эту страну. Поработает для вида месяц-другой, возьмет отпуск, а потом... Другая жизнь. Такая непохожая на беспросветное заозерское житье. Вена, Лондон, Париж... Как в кино!

Что скажут на это господа коллеги? Тот же Вильчинский, к примеру, получающий от «крышуемых» им биз­несменов ежемесячную мзду, которая в десятки раз больше его официальной зарплаты? Вслух он, конечно, бросит что-нибудь презрительное типа:

— Неподкупный наш Ворон все-таки кому-то про­дался...

Ведь Вильчинский — патриот. Патриотический клещ. Он не предаст свою родину, чью кровь пьет на за­втрак, обед и ужин. Он что, дурак? Знает, что такой без­наказанной халявы ни в одной стране мира не найдет!

Но про себя, в мыслях, он будет завидовать Воронову, который нашел, по его мнению, более здоровое и пол­нокровное тело.

Воронов встал, убрал папки обратно. Закрыл сейф, оделся и вышел на улицу. Сегодня солнечно и тихо, хо­тя сыро и довольно прохладно. Плотней запахнув курт­ку, он с удовольствием прогулялся по главной улице, прошелся по бульвару, попетлял по узким, разбитым улицам с лужами, испачкав ботинки и промочив ноги. Ничего страшного, это все привычно. Вот как гулять по улицам Вены или Рима, он не представлял. Особенно не зная языков. Не так все это просто, как кажется....

В размышлениях он подошел к рынку, на грязной рыночной площади нашел слесарную мастерскую и че­рез двадцать минут держал в руках дубликат ключа от черного хода.

— Ну, что вы там рассматриваете, гражданин? — ус­мехнулся пожилой мастер, в круглых очках и черном от грязи фартуке, глядя, как Воронов придирчиво сверяет дубликат с оригиналом.

— Сработано от души, не беспокойтесь, я их уже двадцать лет точу. Будет даже лучше, чем старый.

— Я просто не успею его проверить, — сказал Воро­нов. — Оставлю ключ родителям и уеду. А вдруг они не смогут открыть? Старые люди, куда они подадутся, на ночь глядя?

Мастер нахмурился.

— Дайте-ка сюда.

Он зажал оба ключа в станке, оглядел с одной, с дру­гой стороны. Чуть-чуть подправил какой-то заусенец.

— Не будет никаких проблем. Успокойтесь.

Вернувшись в управление, Воронов взял нужные ключи, поднялся наверх, зашел на криминалистичес­кий полигон. Двойная дверь: первая стальная, вторая — обитая ватой и дерматином. Значит, хорошая звукоизо­ляция...

Просторная светлая комната, несколько рядов сту­льев с откидными — как в кинотеатре, креслами, небольшая доска со следами мела... Справа и слева на сте­нах стенды с рисунками и фотографиями: виды петель- удавок, типовые формы клинков ножей и кинжалов, фотороботы различных типов лиц, схемы мест проис­шествий... Вдоль стен - стеклянные стенды: пистоле­ты, стреляющие ручки, фальшивые деньги, поддельные штампы и печати... В правом углу макет квартиры, вроде как театральная декорация: стол, несколько сту­льев, сервант с посудой, кровать... На кровати, прива­лившись к стенке, сидит манекен с отколотым носом. Здесь опытные криминалисты проводят занятия со сле­дователями, особенно молодыми.

Воронов прошел в левый угол комнаты, к пожарно­му выходу. Дверь почему-то была белая. Он не помнил, чтобы кто-то когда-то открывал ее. Дверь всегда имела вид глухой стены, и серебристая накладка с прорезью для ключа была вымазана белой масляной краской. Сможет Мигунов быстро ее отпереть? Он вставил штат­ный ключ, повозившись, с трудом провернул. Замок щелкнул. Лучше так и оставить ее незапертой...

Следователь вышел на гулкую пустынную лестницу, осторожно ступая, спустился на первый этаж. Новый ключ мягко провернулся в скважине, и он оказался на высоком крыльце в пустынном переулке. Дул пронизы­вающий ветер, он поежился и вернулся обратно. Ключ спрятал в серванте имитационной комнаты, в пустом стакане.

— Что ты тут делаешь, Воронов? — раздался сзади скрипучий голос. Это был Пурыгин — замначальника следственного управления. - А я иду — дверь открыта!

У старшего следователя взмокрела спина, как будто его застукали с поличным.

Да вот готовлюсь на завтрашний день, Александр Васильевич, — как можно спокойней ответил он. — «Выводку» надо провести, а у меня в кабинете, сами знаете, не развернуться.

— Это с кем «выводку»? - спросил Пурыгин. Он был очень въедливый и дотошный.

— С Мигуновым. Помните, с Огненного Острова?

Замнач озабоченно закряхтел.

—Как же его забудешь? Про него в газетах пишут, за него пикеты выстраивают... Ты бы быстрей заканчивал дело, а то мы неприятностей не оберемся... Что он воспроизводить-то будет?

— Покажет, под запись, как сокамерника своего при­душил... Ночью, на кровати. У них они «шконками» зо­вутся...

— Да, у тебя в кабинете не получится, это точно... — Пурыгин закряхтел еще сильнее. - А почему не в СИЗО? Там места много... >

К тому же Г он был Перестраховщиком. Если бы кто-то предложил произвести следственное действие с Ми­гуновым на Северном полюсе, он бы счел это опти­мальным вариантом.

— Места-то много, - принялся объяснять Воро­нов. — Только свободного нету. Все камеры набиты под завязку, и изолятор, и санчасть...

— Да... Только смотри аккуратно! А то пожалуется — правозащитники такой шум поднимут!

— А чего ему жаловаться? В нашем СИЗО лучше, чем на Огненном. Там даже плесень не растет, все чахнет на корню... Это мне жаловаться надо^у меня кабинет, как его камера! И дома теснота. С женой трахаться негде, приходится в дровяном сарае под­стерегать...

— Да ты что? — на лице Пурыгина появился инте­рес. — А откуда у тебя дровяной сарай?

— Я ж дровами топлю, - сказал Воронов. — У меня центрального нет, дрова каждое лето заказываем. А в октябре с утречка колун в руки — и пошел махать...

— Экзотика, однако! — сказал Пурыгин. — А вот я свою старуху давно нигде не подстерегаю. Как-то даже в голову не приходит. И квартира двухкомнатная, и сын в Иркутск съехал... Зато она меня стережет — будь здо­ров! После получки, в рюмочной на проспекте... Под­стережет, в охапку — и домой!

Пурыгин подмигнул. Воронов вежливо улыбнулся в ответ. Кажется, острые углы удалось обойти. Они веж­ливо распрощались.

Когда он уходил, Максимыч курил на крыльце, это было очень кстати. Воронов сам повесил все ключи на щит, вернул на место оригинал от черного хода.

  — До завтра, Максимыч! — похлопал он вахтера по плечу. - Я ключи повесил.

  — A-а, ладно! Можно было просто бросить на стол! — отмахнулся вахтер.

Воронов медленно пошел по улице. Подготовитель­ные работы завершены. Остались только детали...

Он пешком дошел до СИЗО, заполнил вызов на Ми­гунова. Тот появился в комнате для допросов спокой­ный, уверенный в себе, как будто утром ему предстояло отправиться в обычную увеселительную поездку. Воро­нов составил дополнительный протокол допроса: как начался конфликт, как проходила драка, как душил, как задушил...

О главном говорили очень тихо - из коридора не услышишь.

— Значит так, одежду снимешь с понятого, слева в дальнем углу белая дверь на пожарный выход, она будет не заперта. В серванте, в пустом стакане — ключ от ни­жней двери на улицу. Замок открывается легко, я про­верил.

— Хорошо, — сказал Мигунов просто.

— Пистолет я заткну за пояс сзади, чтобы легко вы­хватить. Сразу скомандуешь: «Всем на пол!» Потом свя­жешь скотчем — я его оставлю на видном месте. Только аккуратное, без лишней грубости...

— Конечно.

— Все остальное мы уже оговорили.

— Да, — кивнул Мигунов.

Воронов смотрел на него, прислушиваясь к своим странным ощущениям. Похоже было, они как-то неза­метно поменялись ролями — следователь и обвиняе­мый. Мигунов на подъеме: его ждет свобода, которая перевешивает риск неудачи, да и вообще — перевеши­вает все. А Воронов наоборот — начал ощущать страх, его одолевали дурные предчувствия. Получалось, что один из них отдавал другому свободу, а взамен получал несвободу и тяжелое бремя риска...

— Да, снимешь с кого-нибудь часы, — напомнил он. - Вам нужно будет следить за временем. Важно, чтобы все шло по плану, секунда в секунду...

— А у вас какие? — спросил Мигунов. — «Ролекс»? «Сейко»? Я бы вернул потом обязательно, слово офи­цера.

Воронову показалось, что он издевается.

— Какой, в заднице, «Ролекс»? У меня «Восток», обычные...

Он показал свои часы. Мигунов удивленно припод­нял брови, словно вместо часов ему подсунули древ­нюю астролябию.

— Н-да... Но ничего, - сказал он. — Только подведи­те их с утра, не забудьте.

Воронов спрятал руку за спину.

Спал он плохо - мучали кошмары, часто просыпал­ся и когда прозвонил будильник, еле оторвался от по­душки. Есть не хотелось, напротив, то и дело подкаты­вала тошнота.