Три цветка Индонезии - Влада Ольховская
Вроде как история была закончена, но… Теперь близнецы знали, чем на самом деле промышляют Беленковы, а Филипп знал об их осведомленности. Сейчас сложно было предсказать, чем это обернется в будущем, но ничем хорошим так точно.
Впрочем, об этом можно было подумать позже. Приближался Новый год, хотелось верить в лучшее, а не размышлять о трупах и всем зле мира.
– Пашка тебя пригласил уже? – полюбопытствовала Александра.
Их старший брат, похоже, всерьез взялся за реставрацию клана Эйлеров. Он собирался устроить традиционное празднование Нового года в их загородном доме и теперь старательно рассылал приглашения.
– Пригласил. И я пойду, конечно, он же меня засудит, если откажусь, – фыркнул Ян.
– Один пойдешь?
– Ну да. С кем мне еще идти?
Вопрос Ян задал с каменным лицом, и становилось понятно: намек он понял, просто не хочет развивать эту тему. Александра решила не настаивать, она знала, насколько тяжело ее брату дается эта ситуация. Отношения с сумасшедшей изначально сулили беду, но чувства порой не поддаются здравому смыслу.
Ян гостил у нее недолго, ушел, когда вернулся Андрей. Александра ожидала, что дальше вечер пройдет спокойно – хоть что-то спокойное в ее жизни должно быть? Однако Андрей с первых минут косился на нее чуть виновато, но решительно. Она уже прекрасно знала этот взгляд: значит, сейчас прозвучит то, что ей по определению понравиться не может.
– Ну что на этот раз? – простонала Александра. – Оно не подождет до января? Я сейчас добрая, зачем это портить?
– Мне как раз и нужен был момент, когда ты добрая, а его нелегко поймать. И нет, это не подождет до января. Это и так ждало слишком долго.
– Бесишь, – буркнула Александра. – Что там еще?
– Я хочу, чтобы ты кое-что посмотрела. Нет, я делаю это не для того, чтобы тебя позлить. Я такого по определению никогда не делал. Просто посмотри и все.
Хотелось послать его сразу – но не хотелось ссориться. Александра рассудила, что проще разобраться со всем сейчас, а не тянуть до Нового года. Она угрюмо наблюдала, как Андрей включает ноутбук и запускает на нем видео.
Что ж, удивить он точно умел. Она не представляла, что там будет, хотела подготовиться ко всему, а не смогла. На записи она увидела своего отца – чуть моложе, чем сейчас, но не слишком. Похоже, сняли это лет пять назад. Михаил Эйлер сидел в каком-то светлом кабинете за столом, на него была направлена не профессиональная, но и не скрытая камера.
– Это еще что такое? – нахмурилась Александра.
– Фрагмент записи психотерапии твоего отца, – пояснил Андрей. – Поскольку он тяжело болен, терапию сочли экспериментальной и записали на видео – с его согласия. Для внутреннего пользования, разумеется.
– Откуда у тебя то, что предназначалось для внутреннего пользования?
– Просить нужно уметь, – смиренно заявил он. – Ты смотри дальше.
Самого психотерапевта на записи не было, но Александра слышала спокойный мужской голос за кадром.
– Михаил, постарайтесь сосредоточиться на своих желаниях. Они дают жажду жизни, это важный элемент восстановления.
– Нет у меня желаний, – отозвался Михаил, глядя на врача мрачно, исподлобья, так, как Александра только что смотрела на Андрея. Признавать это сходство не хотелось, а не признать было нельзя.
– Михаил, подумайте, пожалуйста. Не так давно вы высказывали важное для вас желание.
– Нет таких.
– Вы бы хотели, чтобы вернулась ваша младшая дочь, Александра. Разве нет?
– Она не вернется.
– Но вы бы этого хотели?
Изначально Михаил отвечал быстро и четко, теперь же впервые задумался. Александра смотрела на него, не отрываясь, впервые, как ни странно, замечая, как сильно эти годы состарили его. Больше, чем должны были.
– Я хотел бы, чтоб меня закопали, а она вернулась, – наконец признал ее отец.
– Михаил, мы говорим о свободном выборе желания. Абсолютно. Вы можете пожелать просто возвращения Александры и воссоединения семьи, безо всяких жертв.
– Нет. Простого возвращения уже не будет. Кто-то должен ответить.
– Это вовсе не обязательно, наши мечты…
– Хватит! – прервал его Михаил. – Заберите уже меня, верните ее!
Видео закончилось – похоже, Андрей специально вырезал для нее только этот фрагмент, понимая, что долго смотреть она не будет. Не сможет. Александра хотела бы сделать вид, что не поняла скрытое там послание, да только все она прекрасно поняла.
Ей проще было думать, что ее папаша – бесчувственный сухарь, который все разрушил, лишь бы настоять на своем. А он, похоже, понимал… даже не признавая ее смерть, он понимал, на что обрек ее, что могло случиться с молодой красивой девушкой, пропавшей без вести в чужой стране. Он не переложил вину за это на Александру, он винил себя – и себя же не готов был простить.
Убедившись, что гроза прошла стороной, Андрей сел рядом с ней и обнял Александру за плечи.
– Я понимаю, почему ты злишься на него. Честно, понимаю, как никто – вспомни моего папашу. Но понимаю я и то, что все не совсем так, как тебе кажется. Я заметил это, когда изучал его записи, потом убедился, когда просмотрел записи терапии.
– Зачем ты в это лезешь? Мы же можем снова поссориться…
– Ну да. А еще ты можешь тащить на себе этот груз до конца жизни, и ни к чему хорошему это не приведет. Так что я уж лучше рискну. Он любит тебя, Саша, и всегда любил. Это не оправдание и ничего уже не исправит. Но, как по мне, это повод поговорить с ним.
– Не хочу, – признала Александра.
– Это понятно, и никогда хотеть не будешь, потому что тяжело и больно. Но необходимо. Я ездил к твоему отцу и лично осмотрел его. Я так понял, вы привыкли в семье говорить, что этот дед вас всех переживет. Не переживет, ему не так уж долго осталось. Я знаю, что твой брат привезет его на празднование Нового года. Поговори с ним там, это будет лучше всего. Последний шанс – он иногда и вот такой.
Эпилог
Определенная неловкость была – но меньше, чем ожидал Ян, да еще и не совсем такая, как он готовился. Понятно, что после всего пережитого в этом году Эйлерам не приходилось надеяться на легкий семейный праздник. Но в итоге все равно повеяло хаосом и некоторым сюрреализмом происходящего.
Нет, подготовился Павел отлично. Старый дом встречал их сотнями разноцветных огней, роскошной живой елкой, укутавшейся в гирлянды и поблескивающей стеклянными игрушками. Стол тоже был
