Раймонд Чандлер - Спящая красавица

— Мистер Леннокс тяжело ранен?

— Точно не скажу. Он ранен в голову, рана мне показалась поверхностной, но я ведь не врач.

— Лорел тоже причастна к этой истории?

— Боюсь, что да, миссис Шерри. Ее снова похитили. Ваш сын встретился с ее отцом у озера, чтобы получить выкуп. На этот раз сумма была огромная: он потребовал сто тысяч долларов.

— Гарольд потребовал с семьи Ленноксов такую сумму денег?

— Не только потребовал, но и получил эти деньги и с ними скрылся. Деньги ему привез сегодня около полудня Джек Леннокс в условленное место около Сэндхиллского озера. Ваш сын и Джек Леннокс, очевидно, обменялись выстрелами.

Она в отчаянии затрясла головой.

— Господи, лучше бы у меня никогда не было сына!

Но, услышав собственный голос, вдруг испугалась, зная, что такое одиночество.

— На это его снова подбила Лорел. Вы же помните, в первый раз она была зачинщицей.

— Возможно, конечно. Однако это было очень давно, а люди сильно меняются. И на этот раз похищение может оказаться настоящим.

— Так вы предполагаете, что он похитил Лорел?

— Он же сам объявил об этом и потребовал у ее отца огромные деньги.

— Значит, вы хотите получить назад эти деньги?

— Я хочу получить назад Лорел, а деньги меня не очень волнуют. Остальных тоже. Если вы сумеете передать это Гарольду, это может ему помочь.

— Я не представляю себе, как мне с ним связаться.

Однако она смотрела на меня глазами продавщицы товара, готовой торговаться до бесконечности, чтобы не дай Бог продешевить!

Вы говорили, что вчера он вам звонил?

— Да, ему понадобилась моя машина.

— Откуда он звонил?

— Он не сказал.

— Это был междугородный звонок?

— Толком я не разобрала. Он продолжался с минуту. Когда' я отказалась дать ему машину, он обозлился и бросил трубку.

На ее лице промелькнуло болезненное,, выражение, будто в ее ушах снова раздался стук брошенной на аппарат трубки.

— Но я рада, что не разрешила ему ею воспользоваться.

— Вы говорили, будто почувствовали что-то неладное?

— Вообще-то я ничего не знала, но его голос был очень возбужденный, а я давно научилась не доверять ему в таком состоянии. Мой сын недостаточно взрослый для своих лет, он легко теряет равновесие.

— Гарольду около тридцати, не так ли?

Она удивленно посмотрела на меня, наверно, последний десяток лет промелькнул для нее незаметно, и принялась подсчитывать в уме.

— Ему тридцать три года.

—- Значит, он уже не ребенок. На какие средства он живет?

— Я ему помогаю. И потом он переменил много мест работы. Единственное, в чем нельзя упрекнуть Гарольда,— это в лени.

— Чем он занимался?

— Недавно работал кондуктором автобуса, а тем временем подыскал себе работу получше.

— Где он живет, миссис Шерри?

— Не знаю, где-то на побережье.

— Побережье большое, оно тянется от Сан-Диего до Исла Висты.

— Одно время он квартировал в Исла Висте, но вернулся в Лос-Анджелес. Не знаю, где сейчас живет, он мне не говорил. За исключением тех случаев, когда ему надо что-то от меня получить, он относится ко мне, как к врагу.

— Есть ли у него девушки?

— Есть одна приятельница. Последний раз, когда мы разговаривали, он упомянул об этом. Но я ни разу ее не видела. Мне кажется, он ее стесняется.

— Почему вы так думаете?

— Потому что он отказался отвечать на вопросы о ее личности. Ока может быть замужней женщиной.

— Лорел замужем. Гарольд виделся с ней?

Она не сразу мне ответила.

— Да, вроде-бы он повстречался с ней в Лос-Анджелесе, и она пригласила его к себе домой. Я предупреждала Гарольда, не встречаться больше с ней: она всегда скверно на него влияла.

— Откуда вы знаете, что она приглашала его к себе домой?

— Он мне так сказал.

— Вчера?

— Неделю или две назад.

— Получается, вы были с ним в контакте -продолжительное время?

— Он же приходит ко мне за деньгами, но в последний раз я не могла ему много дать. То небольшое состояние, которое досталось мне от родителей, находится в ценных бумагах, а доход нынче намного меньше, чем в прежние времена.

— Когда он говорил о Лорел, каково было его отношение к ней?

— Он был ей благодарен,— надменно ответила женщина,— благодарен за то, что она пригласила его на обед. Я заметила ему, что надо иметь больше гордости после всего того, что причинила ему ее семья. Двадцать раз повторяла, что он унижает себя, принимая что-либо от Лорел.

— А какова была его реакция?

— Не знаю, он мне прямо не ответил. Но я видела, что он задумался над моими словами.

Она погрузилась в молчание, стараясь разобраться в собственной жизни. Ее тело непрестанно двигалось, словно его сводило приступами боли. Я подумал, что между нею и сыном существовала невероятно крепкая связь, протянувшаяся, как канат, от того места, где она сейчас сидела, к тому, где он оставил свои окровавленные следы.

— Не знаю, что дальше будет,— прошептала она потерянно.

— Я тоже. Хотелось бы верить, что самое страшное уже позади.

Она посчитала мои слова оптимистическим прогнозом.

— Да, я уверена, что так оно и есть! И что он ничего... что с Лорел ничего плохого не произошло.

— Я должен найти ее до того, как это случится. Где мне ее искать, миссис Шерри?

— Не имею понятия.

— Неужели он не оставил вам ни своего адреса, ни номера телефона?

— Оставил, но ведь он вечно кочует. Как я поняла, за последнюю неделю он опять перебрался на новое место.

— Уже после того, как ходил в гости к Лорел?

— Да.

— Ну а где он жил до этого?

— Где-то на Лонг-Биче, в точности не знаю. Полагаю, он живет у какой-то женщины.

— Откуда такое предположение?

— Изменилось его отношение ко мне... В подобных случаях он непременно становится страшно независимым. Но это не долго продолжается.

— Он когда-либо разговаривал с вами о женщине?

— Нет, это всего лишь мои догадки.

— Куда он мог обратиться со своей раной?

— Не знаю.

— Неужели у него нет личного врача?

— Был когда-то. Я разрешила сыну отсылать мне счета. Они, кстати сказать, были довольно умеренные... Его звали доктор Лоренс Брокау.— Она помолчала и решительно добавила: — Сейчас посмотрю, может, удастся разыскать его адрес.

Вскоре миссис Шерри вернулась с листком нотной бумаги голубоватого оттенка, на которой записала адрес кабинета врача Лоренса Брокау на Лонг-Бич.

Почерк у нее был мелкий и красивый. Я прочитал и запомнил адрес, а она стояла рядом, страшно нервничая.

— Вам не стоит об этом рассказывать доктору.

— О чем?

— О похищении... О предполагаемом похищении. Я не сомневаюсь, что инициатива исходила от Лорел. Поэтому нет никаких оснований снова втаптывать в грязь имя моего сына.

. Она попыталась улыбнуться, но была так взволнована, что получилась лишь жалкая гримаса. Я сложил голубой листок и сунул его в карман.

— Нужно смотреть правде в глаза. Было совершено преступление, возможно, самое тяжкое. Исчезла молодая женщина. Ваш сын получил огромные деньги в качестве выкупа за нее, и при этом его ранили. Вас же, насколько я понимаю, волнует только его подмоченная репутация.

— Я переживаю из-за куда более серьезных вещей, но мне прекрасно известно, что может сделать дурная слава с мальчиком и его семьей. Все это я пережила в свое время. Гарольд так и не смог стать прежним, да и я тоже.

— Что случилось с отцом Гарольда?

— Он работал инженером в компании «Леннокс Ойл». Естественно, он сразу же потерял работу и с большим трудом нашел другую. По последним сведениям о Роджере, он проживает в Техасе, в районе Гал Коуста... С другой женщиной,— горько добавила она.

— Вы разведены?

— Да, я дала Роджеру развод. Он отвернулся от собственного сына.

Она довольно долго молчала, потом снова заговорила:

— Роджер сейчас, должно быть, совсем старик, он на много лет старше меня. А я тоже не девушка!

— Мы все стареем. Когда я вчера увидел Гарольда в Пасифик Пойнте, он был с каким-то стариком в твидовом костюме. Старик был лысый, на голове и лице — шрамы от ожогов, похоже, что он сильно обгорел.

— Какой ужас! — вздохнула она.

— Ничего страшного в нем не было. Самый обычный маленький старичок, когда-то знавший лучшие дни. Вы когда-нибудь видели его вместе с Гарольдом?

— Нет.

— Может, вы догадываетесь, кто это такой?

— Не имею понятия. Только не отец Гарольда, если вы думаете об этом. Роджер высокий мужчина с густыми волосами и без всяких шрамов. Не говоря уже о том, что он ни за что не покажется публично рядом с Гарольдом.