Майкл Коннелли - Девять драконов
Лейтенанту было обычно не свойственно желание покидать штаб-квартиру, но нынешнее дело было из ряда вон выходящим. Очевидно, ему хотелось присутствовать при его успешном завершении.
Все дружно встали и вышли из комнаты для совещаний. Босх и Гэндл чуть отстали. Гарри набрал номер Ферраса. Когда он связывался с ним в последний раз, тот по-прежнему находился в своей машине, наблюдая за магазином «„Фортуна“ — напитки и деликатесы» с противоположной стороны улицы.
— Знаешь, Гарри, чего я по-прежнему не понимаю? — спросил Гэндл.
— Нет. Чего же?
— Кто похитил твою дочь? Лэм божится, что ничего об этом не знает. А в этом пункте ему нет резона лгать. Ты по-прежнему считаешь, что это сделали люди Чанга, хотя теперь мы знаем, что он не имел отношения к убийству?
Прежде чем Босх успел ответить, в трубке послышался голос Ферраса:
— Это я, Игнасио, — сказал Босх. — Где Ли?
Он поднял кверху указательный палец, знаком прося Гэндла обождать минутку, пока он разговаривает.
— Он в магазине, — ответил Феррас. — Знаешь, Гарри, нам надо поговорить.
По напряженности, звучавшей в голосе напарника, Босх понял, что разговор будет отнюдь не о Роберте Ли. Видно, пока Феррас сидел там один в машине все утро, какая-то мучительная мысль не давала ему покоя.
— Поговорим позже. Как раз сейчас настала пора действовать. Мы раскололи Лэма. Он выложил нам все. Выдал Роберта с сестрой. Она тоже была в этом замешана. Она в магазине?
— Нет, насколько мне известно. Она привезла свою мать, а сама уехала.
— Когда это было?
— Около часа назад.
Устав от ожидания и спеша произвести последние приготовления к операции, Гэндл направился к своему кабинету. Босх остался один, радуясь, что хоть на время избавился от необходимости отвечать на вопросы лейтенанта. Теперь надо было только договориться с Феррасом.
— Оставайся на месте, — сказал он. — И дай мне знать, если что-то изменится.
— Знаешь что, Гарри?
— Что, Игнасио?
— Ты не дал мне шанса, парень.
В голосе его появилась ноющая интонация, от которой у Босха начинало сводить скулы.
— Какого шанса? О чем ты?
— Я о том, что ты сказал лейтенанту, что тебе нужен новый напарник. Ты должен был дать мне еще раз попробовать. Ты знаешь, что он пытается перевести меня на кражи автомобилей? Сказал, что я человек ненадежный, а значит, мне придется уйти.
— Послушай, Игнасио, прошло ведь уже два года, верно? Я даю тебе шансы целых два года. Но сейчас не время об этом толковать. Поговорим позже, о'кей? А пока сиди на месте и жди. Мы сейчас едем.
— Нет, Гарри, это ты сиди и жди.
Босх слегка опешил.
— Что это означает?
— Это означает, что я сам возьму Ли.
— Игнасио, послушай меня. Ты сейчас один. Ты не имеешь права идти в этот магазин, пока не прибудет группа захвата. Ты понял? Хочешь надеть на него наручники — отлично, ты сможешь это сделать. Но подожди, пока мы подъедем.
— Мне не нужна группа, и мне не нужен ты, Гарри!
Феррас дал отбой. Босх поспешил к кабинету лейтенанта, на ходу нажимая кнопку повторного набора.
Феррас не отзывался, и звонок перешел в режим голосовой почты. Когда Босх вошел в кабинет Гэндла, лейтенант застегивал рубашку, надетую на пуленепробиваемый жилет.
— Нам надо срочно выезжать, — сказал Босх. — Феррас пошел вразнос.
47
После возвращения с похорон Босх снял галстук и достал из холодильника бутылку пива. Он вышел с ней на веранду, сел в шезлонг и закрыл глаза. Он подумывал о том, чтобы запустить какую-нибудь музыку, может, чуток Арта Пеппера, чтобы вырвать себя из хандры.
Но он понял, что не в состоянии двигаться. Он просто сидел, прикрыв глаза и стараясь забыть как можно больше из последних двух недель. Он знал, что цель недостижима, но все же имело смысл попробовать, и пиво могло бы помочь, пусть только временно. Это была последняя бутылка в холодильнике, и он поклялся, что это будет и последняя для него вообще. Теперь ему надо воспитывать дочь и требуется быть ей примером во всем.
Словно по волшебству, мысли о ней заставили ее материализоваться — Босх услышал звук отодвигаемой двери.
— Привет, Мэдди.
— Папа.
Даже по одному этому слову чувствовалось, что ее голос звучит как-то иначе, тревожно. Он разомкнул веки и поднял на нее глаза, щурясь на послеполуденном солнце. Дочка уже переоделась после школы; теперь на ней были джинсы и рубашка, вынутые из рюкзака, собранного для нее матерью. Босх заметил, что она чаще надевает те несколько вещей, что мать положила ей в рюкзак в Гонконге, чем всю ту одежду, которую они недавно принесли из магазина.
— Что такое?
— Я хотела поговорить с тобой.
— Давай.
— Мне очень жаль, что твой напарник погиб.
— Мне тоже. Он совершил большую ошибку и заплатил за нее. Но не знаю, не кажется мне, что наказание соответствует преступлению, понимаешь?
В памяти Босха тотчас возникла та жуткая сцена, которая открылась его глазам в офисе управляющего магазином «„Фортуна“ — напитки и деликатесы». Феррас лежал ничком на полу, убитый четырьмя выстрелами в спину. В углу съежился, дрожа и стеная, Роберт Ли, уставившись на лежащее у двери мертвое тело своей сестры. Застрелив Ферраса, она направила оружие против себя. Миссис Ли, глава этой семьи жертв и убийц, мужественно стояла в дверях.
Игнасио не видел, как подошла Миа. Ранее она высадила мать у магазина, а затем уехала. Но что-то побудило ее вернуться, незаметно проехать по дорожке за магазином и припарковаться на задней стоянке. Потом в отделе выдвигали предположения, что она уже раньше заметила Ферраса и поняла, что полиция их вот-вот накроет. Тогда Миа поехала домой, забрала пистолет, прежде хранившийся у ее отца под прилавком, и вернулась к магазину брата. Возможно, она искала Лэма или свою мать. Или просто дожидалась полиции. Но, так или иначе, она вернулась и вошла через служебный вход со стороны двора, примерно в то же время, когда Феррас вошел через парадный, чтобы единолично арестовать Роберта. Она видела, как Феррас входит в кабинет ее брата, и незаметно подошла к нему сзади.
Босх спрашивал себя, какие мысли пронеслись в последний момент в голове Игнасио, когда пули разрывали его тело. Он спрашивал себя, удивился ли его младший партнер, что молния ударила дважды, во второй раз доведя дело до конца.
Босх отогнал это видение и эти мысли. Он выпрямился и посмотрел на дочь. Он увидел в ее глазах горе, тяжкий груз, лежащий на душе, и понял, что сейчас последует.
— Папа?
— Что такое, детка?
— Я тоже совершила страшную ошибку. Только не мне пришлось за нее заплатить.
— О чем ты, родная?
— Когда я разговаривала с доктором Инохос, она сказала, что я должна облегчить душу. Я должна рассказать о том, что меня мучит.
Теперь у нее полились слезы. Босх сдвинулся к краю шезлонга, взял дочку за руку и бережно усадил рядом с собой, обняв за плечи.
— Ты можешь рассказать мне все, Мэделин.
Она закрыла глаза и прижала к ним ладонь. Другой рукой она стиснула отцовскую руку.
— Это я убила маму, — проговорила она. — Из-за меня она погибла, а лучше бы убили меня.
— Постой, постой. Ты не можешь быть в ответе…
— Нет, погоди, послушай меня. Да, я в ответе. Это сделала я, папа, и меня надо посадить в тюрьму.
Босх изо всех сил прижал ее к себе и поцеловал в макушку.
— Послушай меня, Мэдди. Никуда тебя не надо сажать. Ты останешься здесь, со мной. Я знаю, что произошло, но это не делает тебя ответственной за то, что сделали другие люди. Это не так, и я не хочу, чтобы ты так думала.
Она отпрянула и изумленно воззрилась на него.
— Ты знаешь? Ты знаешь, что я сделала?
— Я думаю, ты доверилась плохому человеку… а остальное, все остальное — на его совести.
Она покачала головой:
— Нет, нет. Вся задумка была моя. Я знала, что ты обязательно приедешь и, может быть, уговоришь ее отпустить меня к тебе.
— Я знаю.
— Как ты это узнал?
Босх пожал плечами.
— Это не важно, — сказал он. — А важно то, что ты не могла предвидеть действия Квика — что он возьмет твой план и переиначит по-своему.
Она склонила голову.
— Все равно. Я убила свою мать.
— Нет, Мэделин. Если кто и в ответе, то это я. Ее убили из-за того, что не имело к тебе отношения. Это были грабители, и случилось это потому, что я повел себя как полный осел, потому что выставил напоказ свои деньги в таком месте, где их никак нельзя было демонстрировать. Понимаешь? Это моя вина, а не твоя. Это я совершил ошибку.
Но ее трудно было утешить. Она яростно потрясла головой, и слезы брызнули Босху в лицо.
— Тебя бы там вообще не было, папа, если бы мы не отправили то видео. Это моих рук дело! Я же знала, как все будет! Что ты сядешь на первый же самолет и прилетишь! Только я собиралась сбежать еще до того, как ты приземлишься. Ты бы прилетел, а все уже утряслось. Но ты бы сказал маме, что мне небезопасно там жить, и забрал меня с собой.
