Елена Арсеньева - Твой враг во тьме
– Ну что? Дальше начинается пеший туризм? – спросил Андрей таким бодрым тоном, словно ему и в голову не могло взбрести, с чего это вдруг примолк, пригорюнился его друг.
– Видимо, да. – Дмитрий, старательно пряча глаза, обернулся назад, выволакивая сумки со снаряжением.
– Ты что, хочешь сказать, что мы все это потащим на горбу? – Андрей с комическим ужасом схватился за голову. – Да ты никак и впрямь готов брать приступом крепости!
– Все не все… – Дмитрий сноровисто распределял вещи по двум рюкзакам. – Лучше перебдеть, чем недобдеть. Своя ноша не тянет.
– Скажи еще – все мое ношу с собой, – проворчал Андрей. – А базуку зачем переть?! Ты собираешься устраивать показательные выступления отряда МЧС?
Базукой назывался переносной огнетушитель, который, подобно «Атаману», пока еще проходил полевые испытания. Сфера его действия была просто фантастична. Базука могла метать различные огнетушительные составы, ставить светотеплозащитные завесы, создавать среды, предотвращающие объемные взрывы пыли, газа, паров, локализовать радиоактивную и токсичную пыль. Она представляла собой висящий на ремне, на манер охотничьего ружья, ствол переменного калибра, состоящий из метровой основной и короткой казенной части, в которую вставлялся стандартный вышибной патрон двенадцатого калибра с пороховым зарядом. Ударно-спусковой механизм работал по типу упрощенного винтовочного затвора или револьвера. На перезарядку требовалось не больше двадцати секунд. Устройство наводилось на очаг пожара, и производился выстрел. Пятнадцати-двадцатипроцентный раствор воды с пенообразующим веществом за полторы секунды превращался в высокоскоростной (а точнее – летящий со скоростью пятьдесят метров в секунду) поток, который накрывал горящий очаг…
Нет, если честно, Дмитрий не верил, что там, куда они с Андреем идут, им придется тушить пожары. Устраивать их – это вероятнее. Но базука в его восприятии с самого начала, с первой, так сказать, встречи была прежде всего мощным оружием поражения. Ведь у них нет никакого другого оружия, кроме его охотничьего ножа и газового пистолета Андрея. А эмчээсовская базука при надобности могла остановить вооруженного противника не слабее, чем настоящая ручная пушечка. Поэтому он молча навьючил зачехленный снаряд на левое плечо, а на правое вздел лямки рюкзака с непременным комплектом КГС-1 и ручным «Лукасом», оставив Андрею сумку с аптечкой и сухим пайком.
– Ну? Вперед?
И полез на крутояр, цепляясь за оголенные корни берез, нависших над речкой.
Километров через пять необременительного пути по едва заметной лесной тропе, только дважды перегороженной буреломом, в котором на сей раз не удалось обнаружить ничего подозрительного, они подошли к небольшому холму. Обойти его не составляло никакого труда, однако Дмитрий начал взбираться наверх.
– Умный в гору не пойдет, – ворчал, пыхтя за его спиной, Андрей. – Умный гору обойдет!
Больше комментариев не последовало. Разумеется, Андрей и сам прекрасно понимал, почему Дмитрием вдруг овладела неодолимая страсть к скалолазанию. Пора было осмотреться: ведь все это время они шли практически вслепую, руководствуясь скорее инстинктом, чем приблизительными справками по карте, оказавшейся слишком мелкомасштабной. Лесная на ней вообще не была обозначена, но где-то же она располагалась!
Они взошли на взгорок, однако лес впереди стоял слишком высокий, и разглядеть ничего не удалось. Тогда Дмитрий забрался на березу – без помощи, между прочим, комплекта для промышленного скалолазания! – и смог наконец убедиться, что Лесная не призрак. А ведь, если честно, возникали и такие мысли. Однако вон она, деревушка дворов в тридцать, раскинувшаяся на самом берегу Завитой, здесь совсем узкой, обмелевшей. Очевидно, ниже по течению ее питали лесные ключи или подземные источники, а здесь она была невзрачной и смирной: воробью по колено.
«Эти «бобры», которые завал громоздили, могли бы и о деревне побеспокоиться, – с презрением подумал Дмитрий. – Соединили бы приятное с полезным, запрудили бы речку до дна. Плотинка здесь совсем не помешала бы. А то продлится бездождие еще на полмесяца – и высохнет речка».
Но тотчас все «хозяйственные» мысли вылетели у него из головы, потому что он увидел усадьбу.
Она стояла на малом возвышении и отделялась от деревни скорее рощей, чем полоской настоящего леса, однако казалась нечаянно попавшей сюда из другого мира. Великолепное строение, великолепный парк. Парк был пуст, в окнах Дмитрий, разумеется, тоже не смог никого разглядеть, хотя прижимал к глазам окуляры бинокля с отчаянной надеждой. А чего он, собственно, ожидал: что Лёля будет бродить по парку или сидеть у окна, вглядываясь в туманные дали в ожидании спасения? Да и не были они туманными, солнце катилось по ясному небу, неудержимо приближаясь к западу… Следовало спешить.
– Ограда там… этакая, – сообщил он Андрею, спустившись. – Сам не знаю, почему она мне так не нравится. Зато хорошо, что на каждом шагу часовых не понатыкано. Впечатление полного безлюдья! А на полянке за домом я видел вертолет.
– Значит, не такое уж там безлюдье: кто-то же на этом вертолете прилетел. Ну, двинули?
Холм резко шел под уклон, подлесок становился все гуще, и они только потому не ввалились в болотце, лежащее у подножия горушки, что какая-то черная птица вдруг взвилась из-под самых ног и с оглушительным гомоном ринулась прочь.
– Черная утка, что ли? – хмыкнул Дмитрий, завидев полоску камышей.
– Утки крякают, как минимум, а эта не то орала, не то каркала. Ворона? Галка? На болоте? Водоплавающая ворона? – охотно начал балагурить заметно притомившийся от сосредоточенного молчания Андрей – и вдруг осекся, указав взмахом руки на что-то видневшееся впереди.
Дмитрий, впрочем, уже и сам увидел это и теперь осторожно двигался вдоль кромки болотца, вглядываясь в непонятный предмет, торчащий между кочками. Больше всего это напоминало человеческую фигуру, которую засосало до пояса. Она была покрыта сухой коркой грязи, и далеко не сразу стало ясно, что это точно человек: женщина.
– О господи… – пробормотал Андрей. – Быть того не может! Да как же она…
Дмитрий потрясенно всматривался. В первую минуту кровь так и прихлынула к глазам, затуманила разум. Сам себе не признаваясь, он искал в этой фигуре черты сходства с Лёлей и боялся найти их. Нет, не она. Это крошечная женщина, худенькая, как ребенок. Точнее, старуха: ветер треплет над ее головой несколько седых прядей. Вся голова залеплена грязью, а эти жиденькие прядки реют – так жутко!.. Но что за странная поза? Предположим, старухе засосало ноги, она не могла сдвинуться с места и постепенно умерла, но чем объяснить, что ее тело не поникло в воду, а торчит, будто древесный ствол? И Андрей прав: как же она туда попала? Зачем полезла в болото, которое проще обойти по берегу? Даже и сослепу, даже ночью забредя туда, сразу вернешься на сушу. Возможно, конечно, ее что-то напугало на берегу: напугало до такой степени, что она ринулась куда глаза глядят, а когда опомнилась, было уже поздно: прочно засела в болоте.
Но что могло до такой степени лишить ее рассудка и осторожности? – Дима… – Голос Андрея звучал сдавленно.
Дмитрий обернулся – и замер.
Такое он раньше видел только в кино: низкорослый кабан, покрытый рыже-бурой шерстью, стоял, прижавшись задом к выворотню и угрожающе наклонив уродливую курносую морду. Судя по клыкам, это был секач. Шерсть на загривке топорщилась, он рыл землю копытами и то и дело издавал короткий хриплый визг.
«Неужели нападет на человека? – мелькнуло в голове Дмитрия. – Всякое бывает!..»
Рука скользнула к поясу, на котором висел нож. Пистолет был у Андрея, но он не сможет стрелять искалеченной рукой, а другая занята сумкой.
– Пошел вон, дурак! – изумленно пробормотал Андрей, и звук его голоса странным образом разъярил озлобленного зверя еще пуще. Кабан ниже наклонил голову, испустил очередной угрожающий визг, и вдруг послышался лай, треск ветвей, а вслед за тем на полянку вылетели две лайки: серо-белая и рыжая. Они наскакивали на кабана с двух сторон, а тот яростно огрызался, делая выпады то к одной, то к другой собаке, угрожающе щелкая клыками.
Дмитрий резко выставил руку и тут же ощутил в ладони рубчатую тяжесть пистолета. Молодец, Андрей, догадался! Вскинул газовик, уже нажал было на спуск, но пожалел собак.
И тут внезапно грянул выстрел. Кабан метнулся в сторону. Рыжий пес резво отскочил, а другой, вцепившись в зверя намертво, вместе с ним скрылся в чаще. После мгновенного замешательства вторая лайка кинулась за ним, и тут же раздался оглушительный лай.
Дмитрий, уже вышедший из мгновенного ступора и уразумевший, что вовсе не его газовик, самопроизвольно выстрелив, разворотил кабану бок, вломился в чащу. Сделав несколько шагов, он увидел рыжего пса, который истово трепал бок уже мертвого зверя. Серо-белая лайка лежала метрах в пяти, пытаясь встать, но не могла.
