Анна Малышева - Лицо в тени
Лифт не работал – это тут часто случалось. Она поднялась по лестнице на девятый этаж и, остановившись у своей двери, неожиданно задохнулась. Сердце подскочило к горлу, да там и осталось. В прорези глазка она увидела свет.
Внутри кто-то был.
Девушка постояла, прислушиваясь, но ничего не услышала. Только как будто радио – наверное, уходя отсюда в последний раз, она не выключила свет, не отключила от сети радиоприемник… Только, как это могло быть? Она всегда была так внимательна к подобным вещам!
Она хотела было позвонить… Но рука, поднятая к звонку, опустилась сама. Если кто и был внутри, то это – Андрей. Ключи могли быть только у него. Родственники, получив квартиру и врезав свои замки, доверили единственный дубликат ключей одной Наташе. Это она сама, не известив их и по своему усмотрению, сделала копию… Нет, если там кто и есть…
Она услышала живой голос – голос не из радиоприемника, голос, раздавшийся за самой дверью, резанувший ее по сердцу лезвием бритвы. Женский голос. Нет, еще не женский, пока еще детский. Девочка закричала, что так она больше не играет. Об пол хлопнулось и поскакало что-то гулкое и легкое.
Мяч.
Наташа сжала ключи в кулаке, потом медленно опустила их обратно в сумку. Теперь она начала различать и другие голоса. Там, внутри.
Нет, это не радио. Это говорили трое людей, находящихся в ее, ее собственной квартире… Нет, в их с Андреем квартире. Она не была тут уже больше двух недель. Почти три. Проворонила все сроки уплаты за свет, за газ, и вот…
Она повернулась и медленно пошла вниз по лестнице. Каждый шаг отдавался в ее теле пронзительной болью, будто она несла на плечах очень тяжелый, непосильный для нее груз.
Глава 20
От пятнадцати тысяч долларов осталось немногим более десяти. Куда пошли деньги – стало ясно, когда взглянули на детей. Те были одеты с иголочки – а в шкафах было все, что только могло понадобиться самому взыскательному подростку. Вдобавок Катя щеголяла бриллиантовым кулоном на тонкой шейке, а Илья получил сотовый телефон. Правда, пока этот телефон никак ему не пригодился, потому что мальчик боялся кому-либо звонить – чтобы его не обнаружили.
Дети воспринимали все случившееся, как десятидневные, замечательные каникулы. Тем более что благодаря им они пропустили первые школьные дни – а какой нормальный ребенок откажется от подобной отсрочки? Ведь впереди был целый учебный год, они успеют намучиться… Во всяком случае, девочка казалась очень расстроенной, что теперь все-таки придется идти в школу. Илья никаких эмоций не изъявлял, даже когда в квартиру вошел наряд милиции, парень взволнованным не казался.
Зато Катя впала в истерику. Она спросила – неужели папу арестуют? За что?! Срочно приехавшая на место Марина услышала, что дочь называет Андрея отцом, и в сердцах влепила ей пощечину. Девочка изумленно подняла глаза, подумала и тихо заплакала. Женщина наспех одела ее, приказала Илье собрать вещи и идти за ней. Детям разрешили вернуться домой, но быть готовыми к тому, что с ними придется поговорить.
А дома – на квартире у Марины – уже собралась вся семья. За исключением Василия. Увидев детей, бабушка бросилась к ним, желая убедиться, целы ли они, здоровы ли… А увидев, что дети не только здоровы, но еще и разряжены в пух и прах, также наградила их оплеухами. Досталось обоим поровну – Илья получил свою порцию со свойственной ему невозмутимостью, зато Катя опять принялась реветь.
– Ты не имеешь права меня бить! – выкрикнула она. – И вообще я хочу к папе!
– Твой отец сидит из-за тебя, паршивка! – крикнула Марина. – Твой настоящий отец, поняла? Не смей называть папой Андрея, это неправда!
– А он сам сказал!
– Он врет!
Катя вытерла слезы, поправила на шее кулон – весьма дорогую безделушку, нужно признаться. И заметила, что жить здесь все равно не будет. Ей надоело – того нельзя, этого нельзя. А с Андреем (она все-таки поостереглась называть его папой) – все можно.
– А ты что молчишь? – бросила Марина, поворачиваясь к сыну. – Ты все это затеял? Она бы сама не решалась! Рассказывай!
Тот пожал плечами. Рассказывать, по его мнению, было особенно нечего. Ну да, правда, он виделся с отцом уже несколько лет подряд. Встречались несколько раз в году. Кстати, мама могла бы не обманывать его и давно сказать правду. Подумаешь, тайна… Ему в общем наплевать, кто его настоящий отец.
Выслушав такую крамолу, взрослые только переглянулись. Алина смотрела на мальчика со странным чувством – ей вдруг показалось, что тот давно уже стал взрослым, и как это они умудрились этого не заметить? Давно – возможно, в тот самый день, когда он впервые узнал, почему Василий так странно к нему относится, как будто жалеет для него лишнего ласкового слова. В тот день, когда он встретил своего настоящего отца и научился притворяться.
Конечно, узнав, что мать бросила собаку в поселке, дети решили восстановить справедливость. Они сговорились убежать в первый же подходящий момент. Этот момент представился очень скоро – когда мать потащила их с собой на рынок. Они только переглянулись за ее спиной – и через пару минут уже катили в троллейбусе по направлению к метро. С расписанием электричек на вокзале они тоже были давно знакомы. До поселка добрались без приключений. Забрались в дом через веранду – это устроил Илья. Ему, с его спортивной подготовкой, было нипочем перемахнуть через любое препятствие. Он втащил в дом сестренку на руках, поставил ее на пол веранды. Та сразу побежала на кухню. Собака попалась им на глаза с первого же взгляда.
– Катька, конечно, опять разревелась, – с оттенком презрения заметил Илья. – А я сказал, что пса теперь нужно похоронить.
И они похоронили его под старой яблоней. В последний момент Илья подумал, что заодно можно припрятать кое-какие вещи, которые давно тяготили ему карман. Выбросить их он не решался, а хранить их было небезопасно – могла найти мать или того хуже – Василий. Теперь он упорно называл по имени человека, раньше считавшегося его отцом. Мальчик сунул в могилку несколько фотографий – сентиментальный хлам. Ключи от квартиры, куда уже нельзя было прийти, потому что отец эту квартиру потерял. Илья знал об этом – отец держал его в курсе всех своих неудач. Да еще отправилась в могилу пятидесятирублевка – отец когда-то дал ему на прощанье немного денег, и эту бумажку мальчик долго таскал в кармане, почему-то не решаясь истратить. Он относился к ней почти с суеверным чувством – Алина поняла это, когда поймала его смущенный взгляд. Мальчик воспринял эти деньги, скорее, как реликвию, которую грешно было бы истратить на мороженое или на жвачку.
А потом, пока Катя проливала над свежей могилкой слезы, Илья быстро соображал, что им следует предпринять дальше. Дома творилось черт-те что, с собакой тоже случилось что-то непонятное… Он проверил наличность – у него в кармане было около ста рублей. На эти деньги вполне можно было доехать куда угодно – в пределах Москвы, разумеется. Он даже подумал, что не стоило закапывать пятидесятирублевую купюру, но было уже поздно что-то менять. Пусть уж достанется Дольфику, как и прочее барахло.
– Ну я ей и сказал, что мы поедем к отцу, – мрачно закончил рассказ мальчик. – И мы поехали.
– Зачем ты ей соврал? – Марина быстро вытерла проступившие слезы. Родители слушали ее, притихшие, растерянные. Они только что узнали от дочери, что Илья вовсе не был сыном ее законного мужа, и это известие их потрясло. Зато Алина не удивлялась. Если что ее и поражало – так это то, как держится Илья. Уверенно, спокойно. Конечно, чуть-чуть подавленно, но чего еще ожидать от десятилетнего ребенка в такой ситуации… «Нет, – сказала она себе. – Он уже давно не ребенок».
– Я ей не врал, – твердо ответил Илья. – Мне папа рассказал, что она его дочь.
– Правда! – пискнула Катя. Она успела успокоиться и повеселеть – ей очень нравилось, что вокруг ее персоны возникло столько пересудов. Никогда еще она не чувствовала себя такой загадочной и интересной. Девчонка просто наслаждалась происходящим и, казалось, не замечала ни смятения своей матери, ни расстроенных лиц дедушки и бабушки.
– Я ваша мать, и правду знаю только я! – прикрикнула на них Марина. – Что это за безобразие! Илья! Какого черта ты от меня скрывал, что встречаешься с ним?
– А он не велел мне говорить – спокойно, почти нагло заявил тот.
– Значит, его мнение для тебя важнее?
– Ну конечно. Он же мой отец.
Марина в отчаянии всплеснула руками:
– Так, доигрались… Ну а что ты скажешь насчет денег? Обкрасть нас с отцом – это тоже пустяки? Главное для тебя – угодить этому проходимцу, который назвался вашим отцом?! Ты подсмотрел, куда мы прячем деньги! Это был ты – я уверена!
Но Илья сразил ее ответом, что никаких денег он не брал, ничего не подсматривал и вообще не понимает, при чем тут его мать и Василий? Эти деньги всегда были у его отца!
