Антон Леонтьев - Дворец, где разбиваются сердца
Сильвио дернул шнурок еще раз, но никто не спешил ему на помощь. Он в страхе отступил к занавешенному портьерами окну. Жан-Батист, взводя курок пистолета, сказал:
– В газетах было сообщение о том, что императора настигла вражеская пуля и он умер, как и подобает герою, на поле битвы. На самом деле императора застрелят как бешеную гиену во дворце. И тогда ничто не будет препятствовать провозглашению моей сестры императрицей!
– Вы не имеете права! – закричал император Сильвио Великолепный. Он все еще не верил, что его могут убить так легко. – Я запрещаю, слышите меня? Я ваш император...
Раздался выстрел, который положил конец жизни Сильвио. Де ля Крус выстрелил в безоружного человека с расстояния в пять шагов. Асунсьон осел на паркет.
– Вы были нашим императором, – сказал канцлер Торрес. – Ну что же, дамы и господа, а теперь за дело! Император умер – да здравствует императрица!
– Поддерживаю ваш виват, – сказал, перезаряжая пистолет, Жан-Батист. – Однако, канцлер, кто вам сказал, что у Тайного Совета будут два председателя? Мне кажется, что достаточно и одного. Мы с сестрой великолепно понимаем друг друга.
Торрес побледнел, его рука сжала набалдашник трости.
– Разве не вы, князь, говорили, что лучше всего никогда не оставлять свидетелей и не давать форы конкурентам? – заявила Изольда. – Вы были хорошим советником, мне будет вас не хватать... Обещаю, что вас погребут вместе с Сильвио в Пантеоне Славы.
Жан-Батист выстрелил еще раз. Каролина в ужасе закрыла глаза. Мертв и канцлер Торрес. Ради безграничной власти де ля Крусы готовы пойти на любое преступление!
От второго выстрела проснулся Эдгар. Мальчик заплакал, Изольда обернулась, Жан-Батист подскочил к двери. Каролина побежала по темному коридору, позади себя она слышала голоса де ля Круса и его сестрицы:
– Черт, это, кажется, Каролина! У нее на руках Эдгар! Стоять!
Жан-Батист выстрелил, пуля попала в зеркальное обрамление одной из комнат, Каролина бежала что есть сил, понимая – если ее поймают, то в живых ей не быть. Она вылетела на свет – и оказалась в кольце солдат и офицеров. Те посмотрели на нее недоверчиво.
– Это кто? – повелительно спросил один из военных. – В чем дело, почему во дворце стреляют?
Из темноты, следуя за Каролиной, вышел Жан-Батист. В руке он сжимал пистолет. Солдаты почтительно замолчали, узнав герцога. Он указал дулом на Каролину и произнес:
– Задержите ее! Она пытается похитить юного принца!
Солдаты сомкнули ряды, и Каролина оказалась в западне. Она видела хмурые взгляды и горящие ненавистью глаза. Шелестя юбкой, к ней подошла присоединившаяся к брату Изольда и властно потребовала:
– Отдай моего сына, дрянь!
Мальчик заплакал. Каролина еще крепче прижала его к груди и закричала:
– Они только что убили императора! Они застрелили Сильвио, я сама видела...
Изольда схватила Эдгара и потянула его на себя. Жан-Батист провозгласил:
– Солдаты и офицеры! Я вынужден сообщить вам страшную новость – император мертв! Его убила эта женщина – шпионка, которая хотела лишить нас монархии. Вместе с императором она застрелила и канцлера Торреса, верного слугу отечества! Она, как вы видите, желала похитить и юного наследника! Она наверняка сообщница мятежников и хочет убить нашего Эдгара.
– Я его мать! – закричала в отчаянии Каролина. – Я мать Эдгара! Изольда не рожала его, это все обман! Прошу вас...
– Ну вот видите, – усмехнулся Жан-Батист. – Она безумна, эта особа. Всем известно, что матерью нового императора Коста-Бьянки является моя сестра, императрица Изольда. И именно она становится теперь регентшей при малолетнем Эдгаре Первом!
Изольда вырвала из рук Каролины надрывающегося от плача Эдгара. Один из офицеров сказал, обращаясь к Изольде:
– Ваше императорское величество, положение критическое, мы – ваши верные защитники, однако вам лучше покинуть дворец. Его окружают мятежники.
– Мы так и сделаем, – беря за руку Изольду, заявил де ля Крус. Мальчик плакал навзрыд. Жан-Батист провозгласил, указывая на Каролину: – А эту мятежницу и сумасшедшую, которая лишила нас доброго императора Сильвио, я повелеваю расстрелять. Здесь же и сейчас!
Он скрылся в темноте дворцовых комнат, с ним исчезла и Изольда, прижимавшая к себе плачущего Эдгара. Каролина кинулась за ними, но солдаты сомкнули ряды. Один из них ударил ее и крикнул:
– Свинья, ты убила императора! Ты хотела убить его сына! Ты предательница!
На нее посыпались удары и плевки. Один из офицеров, вынимая пистолет, велел:
– Оставьте эту мразь. Нам велено убить ее. И я с удовольствием сделаю это!
Каролина приготовилась к неминуемой смерти. Офицер поднес к ее голове пистолет, она закрыла глаза...
И в этот момент со стороны дворцового парка донесся пушечный грохот. Огромная люстра, висевшая на потолке, накренилась и с жутким свистом полетела вниз. Сотни, тысячи подвесок из венецианского стекла брызнули бриллиантами осколков. Каролина оттолкнула руку офицера, тот спустил курок, пуля угодила в потолок, покрытый мифологическими фресками.
Каролина бросилась через окно на улицу. Навстречу ей через парк бежали солдаты и одетые в лохмотья люди. Свистели пули, слышались задорные революционные песни. Каролина оглянулась: одни солдаты убивали других, все тонуло в облаках пороха, стонах и криках. Обратной дороги во дворец не было.
Ее сбили с ног, кто-то ударил ее со всего размаху по голове прикладом:
– Женщина, пошла прочь! Не мешай делу революции!
Оглушенная, с лицом и одеждой, залитыми кровью, и разрывающимся от тоски сердцем, она оказалась на улице. На ограду императорского дворца лезли люди, они свистели, что-то вопили, падали на землю, сраженные пулями. Начался штурм.
Каролина с большим трудом добралась до своего дома в предместье, где находились Лулу и ее дочь Мария-Элена. Она начала собирать вещи для побега. И куда она поедет? Она не знала... Эдгар в руках Жан-Батиста и Изольды, те могут сделать с малышом все, что угодно. Но как она сможет снова обрести его?
Следующей ночью, когда страна стала республикой и все узнали о том, что император Сильвио был найден застреленным в своем кабинете, а его жена Изольда вместе с герцогом Жан-Батистом де ля Крусом, Валентиной и юным Эдгаром бежали в неизвестном направлении, в ворота особняка Каролины постучали. Она вздрогнула и решила не открывать. Может, это пришли за ней?
– Это я! – услышала она знакомый голос графа Михалевского. – Каролина, отопри мне ворота!
Не веря своим ушам, Каролина распахнула ворота и увидела Иллариона – заросшего щетиной, в грязном плаще, но живого и невредимого. Он обнял Каролину и поцеловал. Каролина поняла, что никогда и никого не любила сильнее, чем графа.
– Меня едва не расстреляли, – сказал он, проходя в дом. – Когда я вышел из гостиницы, меня арестовал патруль, но мне удалось убежать, когда меня и еще нескольких несчастных, вина которых заключалась в том, что они оказались на улице во время комендантского часа, вели на расстрел.
Граф заметил приготовления к побегу. Каролина произнесла:
– Илларион, я готова бежать с тобой! Но вместе со мной должны последовать мои дети и Лулу!
– Ну разумеется, – ответил граф. – Мы немедленно уезжаем на побережье, где нас ждет быстроходный парусник. Он доставит нас в Европу. У нас мало времени, Каролина! Давай я помогу тебе собрать детей, и мы двинемся в путь...
– Я сказала, что со мной должны последовать мои дети, – повторила упрямо Каролина. – Без Эдгара я никуда не уеду! Даже если мне придется потерять жизнь! Помоги мне найти его, Илларион!
Эльке Шрепп внимательно посмотрела на Николетту. Они находились перед особняком донны Сивиллы ди Альбронзо. Гамбургская комиссарша рассказала о своем открытии коста-бьянкской коллеге.
К моменту повторного приезда Шрепп в Санта-Клариту обстановка переменилась. Еще в вечер ее отбытия из Эльпараисо все каналы показали одну и ту же центральную новость: белоснежный лайнер с гербом Ватикана на фюзеляже – папской тиарой и ключами святого Петра – приземлился в международном аэропорту столицы республики. Приветствовать прибывшего с первым официальным визитом понтифика приехал сам президент вместе со своей очаровательной супругой Изабеллой.
Пожилой папа, с трудом передвигаясь, вышел из самолета, и, едва он ступил на трап, раздались аплодисменты. Главу Ватикана ждали с нетерпением. Папа – сгорбленный старик в возрасте восьмидесяти с лишним лет (он безраздельно правил католическим миром еще с конца семидесятых) – был облачен во все белое. Понтифик приветствовал кратким взмахом над головой сухонькой рукой всех собравшихся и миллионы телезрителей, а на лице его застыла печальная улыбка. Спуститься по трапу папе помогли два кардинала, которые почтительно поддерживали святого отца под оба локтя. Президент Коваччо отдал дань уважения прибывшему миротворцу, Изабелла прикоснулась губами к «перстню рыбака» – кольцу с аметистом, которое является одной из реликвий папского Рима. Далее его святейшество погрузился в «папа-мобиль» – небольшой фургончик из пуленепробиваемого стекла и, приветствуя собравшихся, поехал в один из дворцов столицы, выстроенный при императоре Сильвио, который на время визита стал официальной резиденцией понтифика.
