Время свободы - Ли Чайлд
Встать ей помог Ричер, он и отвел ее в номер 121. Попросил собрать вещи. Быстро. А сам вышел в коридор. Прихватив с собой наволочку с подушки, чтобы положить туда содержимое карманов лежащих сотрудников компании «Минерва». Пистолеты. Мобильники. Бумажники. Ключи.
Затем Ричер с Ханной прошли по коридору в фойе. Чтобы незаметно исчезнуть, у них оставалось шесть минут. Целая куча времени. И тут Ричер заметил чьи-то босые ноги. На полу, за стойкой, кто-то лежал. Он заглянул туда, чтобы выяснить, кто именно. Оказалось, молодой человек, который поселил их в номера накануне. Одетый в пижаму. Живой, хотя и без сознания.
Ричер вернулся к Ханне, и они направились к автостоянке. С южной стороны навеса все так же стояли, построившись в ряд, три арендованных автомобиля. Микроавтобус «фольксваген» передвинулся ближе к северной его части. Прибыли и две другие машины и пристроились рядом с ним. «Додж-неон» и панельный фургон. Жизнь «доджу», видно, выпала нелегкая. Это было понятно с первого взгляда. На передних крыльях вмятины и царапины, колесные арки заляпаны грязью, на ветровом стекле трещина во всю ширину, от края и до края, на переднем щитке еще две глубокие вмятины. На фургоне же, выкрашенном в темно-синий цвет, не было ни единого пятнышка. Как, впрочем, и маркировки или логотипа – фургон, судя по всему, был из тех, что фирмы используют для перевозки продовольствия и других грузов.
У Ханны с Ричером осталось пять минут.
– Видишь, как они стоят? – спросил Ричер, показав на эти автомобили. – Один из этих людей в фургоне приехал прямо сюда. Остальные двинули к дому нашего юноши. Подняли его с постели. И заставили ехать обратно на работу в своей машине, потому что в их машине для него места не оказалось. И это, возможно, нам на руку. Подожди минутку здесь.
Ричер вернулся в отель и подошел к конторке. Проверил у парня карманы пижамы. Нашел ключ от машины на брелоке в виде кроличьей лапки. Из наволочки выудил бумажник. Достал из него все наличные деньги и сунул молодому человеку в карман. Вырвал из конторской книги листок, нашел на полке ручку и написал: «Машину вернем. Об угоне не сообщайте. Заплатим еще. Эмброуз Бернсайд».
Оставалось еще три минуты.
Ричер поспешил на выход, передал ключ Ханне:
– Копы будут искать грузовичок Сэма. Попробуй завести «фольксваген». Нам сейчас лучше покататься на нем.
Ричер двинулся к фургону и обошел его сзади. Дверь не была закрыта на замок. Стены и пол грузового отсека были обшиты фанерой – наверное, чтобы не повредить краску. С правой стороны одна на другой лежали две складные медицинские каталки. Они были сложены и скреплены эластичными ремнями. Рядом стоял мешок для мусора из черного пластика. Ричер заглянул внутрь. Он был набит медицинской униформой. Попользоваться здесь было нечем, и Ричер двинулся к передней части фургона. Подошел к кабине справа, открыл бардачок. Там лежало два листка бумаги. Страховка и регистрационные документы. Он быстренько пробежал их глазами. Надеялся наткнуться на незнакомое название организации. То есть на новую ниточку, потянув за которую можно было бы распутать это сложное хитросплетение незаконных финансовых операций, о которых Анжела Сен-Врен говорила с Сэмом. Но Ричеру не повезло. В бумагах владельцем машины значилась исправительная колония под названием «Минерва» с адресом в штате Делавэр. Уклонение от налогов, сразу же подумал Ричер. Но какая здесь связь с убийством, все равно было не ясно.
Осталось две минуты.
Ричер слышал, как двигатель «фольксвагена» ожил и затарахтел. Он окинул взглядом остальную часть кабины. Здесь было чистенько и пусто. Потом Ричер сделал шаг назад, чтобы захлопнуть дверцу, и вдруг заметил, что из-под пассажирского сиденья торчит что-то белое. Это был уголок конверта. Должно быть, во время движения конверт соскользнул с приборной панели и упал под сиденье. Ричер выудил его оттуда. Ничем не примечательный, обычный, почтовый. Тоненький, как будто в нем лежит единственный листочек бумаги. Адресован конверт Дэнни Пилу. То же самое имя, что было и на конверте из сумки Анжелы Сен-Врен. И тот же самый адрес. Правда, написанный другим почерком. Ричер в этом не сомневался.
Бруно Хикс уже давно считался величайшим в мире ведущим ток-шоу, но та феерия, которая вот-вот должна начаться в прямом эфире, была призвана окончательно закрепить его статус легенды вещания всех времен и народов. В ней будет представлено самое большое количество звезд, когда-либо интервьюируемых в рамках одной передачи. Это будут самые дорогостоящие восемь часов за всю историю телевидения. Интервью снимались на палубе его яхты в Средиземном море. Аудитория уже была на месте. Тысяча человек публики, равномерно распределенных на нескольких менее роскошных судах, пришвартованных к яхте со всех четырех сторон. В руке он держал наполненный бокал. Работали все камеры. Но гости его так и не появились. И он почему-то был голым. У него выпадали волосы. А кожа…
Но тут зазвонил мобильник. Хикс открыл глаза, весь мокрый от пота. Откинул одеяло, какое-то время еще лежал, пытаясь успокоить дыхание. И только потом ответил. Снова звонил Брокман.
– Докладывай, – сказал Хикс.
В трубке несколько секунд молчали.
– Его опять не поймали, – сообщил наконец Брокман.
– Кого? Ричера?
– Да.
– А женщину?
– И ее тоже.
– Гарольд облажался?
– Гарольд мертв. Ричер раздавил его, как клопа.
– Значит, и Гарольд тоже… тоже оказался второго сорта. Надо так и написать на его надгробном камне. А что с остальными?
– Ранены. Зато живы.
– А куда Ричер девался?
– Они не знают. Его сейчас ищут люди Мосли.
– Хорошо. Держи меня в курсе.
– Бруно… Я вот что подумал. Насчет завтрашнего. Мне очень неприятно об этом говорить. Ты же знаешь, я всегда, с самого начала, был против всяких перемен. Но другие, возможно, были правы. Когда кругом рыщет этот Ричер, может, не стоит проводить мероприятие в полном формате. Может, настало время перейти к плану Б.
– У нас нет никакого плана Б. Он нам был не нужен.
– Возможно, настало время об этом подумать. Переносить, поскольку у нас постановление суда, нельзя, но само мероприятие не столь важно сейчас. Главное – вовремя освободить нашего человека. Потом можно распространить заявление. Сообщить, что психика этого человека слишком травмирована и шумиха только ему повредит.
– Да-да, главное – выпустить заключенного из тюрьмы, это на первом месте.
