Дебютная постановка. Том 2 - Александра Маринина
Юра кивнул.
– Да, кажется, это единственный участок расследования, где все было сделано как надо. Взяли огромное количество образцов, потом сличали с отпечатками всех гостей. Осталось несколько образцов, которые не удалось идентифицировать, то есть они не принадлежали ни Астахову, ни гостям той вечеринки, ни помощнице по хозяйству, которая приходила убираться. Некоторые из этих неустановленных потом привязали к Виктору Лаврушенкову, остальные так и остались безымянными.
– И много этих безымянных?
– Штук шесть-семь, насколько я помню.
– Конверт с изъятыми на месте образцами в деле есть?
– Есть.
– В архив сможешь снова прорваться?
Юра вспомнил строгую Елизавету Георгиевну, архивариуса, которой он приносил то шоколадку, то цветок, то пачку индийского чая. Обычно придирчивая и сварливая с другими посетителями архива, к молодому милиционеру она проявляла благосклонность и позволяла работать с делом, когда и сколько потребуется. Времени прошло много, наверное, для нового посещения необходима свежая бумага с подписями и печатями. Но вдруг…
– Попробую, хотя и не уверен, что получится. А что нужно?
– Нужно просмотреть все заключения дактилоскопической экспертизы и выписать номера образцов, по которым люди не установлены. Потом достать эти образцы из конверта и сфотографировать. Ты говорил вроде, что Левшин до шестьдесят шестого года уже был судим?
– Да, избил сожительницу, получил шесть месяцев.
– Тогда получается, что либо эксперты на месте происшествия сработали не очень хорошо, либо в ЭКО схалтурили. Они же должны были прогнать все безымянные образцы по базе ранее судимых, и имя Левшина обязательно должно было всплыть. А оно почему-то не всплыло.
Ну да, верно. Если бы получили ответ, что один из отпечатков принадлежит ранее судимому Константину Левшину, а в числе гостей вечеринки его никто не называл, то оперативники и следователь обязаны были немедленно среагировать, разыскать Левшина и допросить, проверить алиби, ежели таковое имелось. Но в деле об этом нет ни одного упоминания. И в справке из экспертно-криминалистического отдела с результатами поиска по базе о Левшине ни слова. Как же так могло получиться?
Стоп!
Юра метнулся в свою комнату, принес тетрадь.
– Ну ты гигант! – восхищенно присвистнул Телегин. – Такую работу проделал! Я думал, только у нас, бэхаэсэсников, задницы чугунные, можем часами балансы проверять и ведомости сличать. С твоей усидчивостью надо не в розыске бегать, а у нас работать.
Юра судорожно листал тетрадь в поисках нужной страницы.
– Вот, нашел. Я выписал из сводной таблицы результаты экспертиз. Номера изъятых образцов – ля-ля-ля-тополя – принадлежат тому-то и тому-то. Понятно же, что люди во время вечеринки оставляли свои следы повсюду, так что образцов может быть с десяток, а человек только один. Отпечатки для сравнения брали у всех гостей, все дактокарты направили экспертам. И вот в конце перечень образцов, принадлежность которых не установлена. Да, я почти правильно запомнил, их всего восемь.
Он снова пролистал тетрадь.
– А вот конспект справки по результатам сверки с базой ранее судимых.
Он поднял на Гогу сияющие глаза.
– Здесь семь. Один образец они не проверили. В справке не хватает номера двести двадцать третьего.
– Или не записали результат, – кивнул Телегин. – Всякое бывает. Человеческий фактор.
– Думаешь, это отпечаток Левшина? Неужели из всей огромной кучи почему-то выпал отпечаток именно убийцы? Это можно провернуть только в одном случае: если убийцей является вообще не Левшин, а тот самый эксперт, которому расписали экспертизу. Так не бывает, Гога. Я в это не верю.
– И не надо верить, – рассмеялся Телегин. – Не имеет никакого значения, чей это след. Важно, что он есть и он не проверен. Это сразу ставит под сомнение добросовестность следствия. Теперь смотри: у тебя в наличии записка из протокола осмотра места происшествия, которая больше нигде не упоминается, то есть доказательство не исследовано. Более того, самого вещдока в деле тоже нет, а описание в протоколе есть. Это раз. У тебя несостыковка с количеством образцов и результатами экспертизы. Это два. И в пристежку к ним пойдут твои косвенные улики. Вот в таком порядке и нужно излагать.
– Да кому излагать-то? – нетерпеливо спросил Юра. – К кому с этим идти?
– Идти нужно в республиканскую прокуратуру, к прокурору по надзору за следствием. Но их там много разных. Дай мне пару дней, я понюхаю воздух и соображу, к кому тебе лучше обратиться. А ты мухой лети в архив и прошерсти конверт с образцами от и до, ты понял? Тщательно и без спешки. Ты в него заглядывал? Как там все упаковано?
Юра усмехнулся:
– Обижаешь, Телегин.
Он снова открыл тетрадь ближе к концу конспекта.
– У меня, как у счетовода Вотрубы, все переписано. В деле прикреплен большой конверт, внутри – конверты поменьше, на каждом надпись. Например: «Сорокина Любовь Валериановна, образцы 17, 39, 102, 114». И так по каждому установленному лицу. Отдельный конверт по неустановленным, номера тоже написаны и их семь, как в справке. Куда же восьмой-то подевался, как ты думаешь?
– Вот и проверь. Вряд ли кто-то решил скрыть результат, когда выяснилось, что отпечаток оставил Левшин. Все бывает, конечно, но что-то мне не верится в такое дело. Скорее всего, именно ошибка, халатность. Может, устал человек, или отвлекся, или еще что-нибудь. У нас при работе с большими объемами документов такое сплошь и рядом случается: сунут бумагу не в ту стопку или не в ту папку – и поднимается крик, что документ отсутствует, утерян или уничтожен умышленно. А он лежит себе в другом месте и тихо улыбается.
Ладно. Значит, для начала нужно открыть по очереди все маленькие конверты и хотя бы просто пересчитать, сколько образцов лежит в каждом и совпадает ли их число с тем, что написано на конверте. Если повезет, то в одном из конвертов окажется лишний образец с номером 223, его придется сфотографировать. А потом что?
– А потом я принесу блок «Мальборо» одному хорошему человеку, работающему в правильном месте. Обойдемся без деталей. Когда нарушаешь инструкции, лучше, чтобы об этом знало как можно меньше людей.
Телегин хитро подмигнул и впился зубами в бутерброд с сыром.
– Ты, между прочим, какие-то котлеты обещал, – напомнил он. – Давай корми меня, а то мне скоро уже убегать надо.
– Сейчас пожарю, – подхватился Юра. – Это быстро, десять минут.
– Иди, шеф-повар, трудись. А дай-ка мне твою тетрадочку, я сам кое-что посмотрю.
– Что именно? – настороженно спросил Юра.
– Если найду – скажу, а не найду – незачем тебе
