Убийство на летнем фестивале - Виктория Уолтерс
Томас взглянул на собравшихся и неожиданно кивнул. Теперь его лицо выражало решимость, как будто он понял, что игра окончена.
— Барнаби был дураком. Он выдумывал все эти потрясающие идеи для книг, но был совершенно безнадежен как писатель. Не мог собрать сюжет и с трудом заканчивал книгу. Он годами пытался добиться публикации романа еще до нашей первой встречи. Ему бы это никогда не удалось! Он был из тех, кто треплется, но ничего не делает.
— Это не давало тебе права воровать его идеи! — закричала Кэрри. — Я думала, что ты всего лишь проявил черствость, когда оставил нас, оставил Даггерфорд и так никогда и не вернулся, но теперь я знаю, что ты бежал, чтобы спрятаться. Ты забрал у Барнаби все, он ведь был твоим другом! Это того стоило? — Она показала на его стопку книг.
— Мне нужно было выбраться из Даггерфорда! — воскликнул Томас, повернувшись к ней. — Я не мог прожить там всю жизнь и управлять мясной лавкой, как мой отец. Я хотел — я обязан был — стать успешным. Когда Барнаби рассказал о своей идее, я понял, что смогу написать эти книги лучше, чем он. Он бы даже не рискнул, ты сама это знаешь. Я воплотил эти идеи в жизнь! Я написал эти книги. Кого волнует, что идея была его?
— Его волновало! — прогремел Перси. — Ты украл их у него! Он возненавидел тебя, ты украл все его мечты! Как он отреагировал, когда узнал обо всем?
Томас пожал плечами:
— Я сказал, что уже написал первую книгу, заключил договор с агентом и пообещал посвятить роман ему и отдать часть доходов. Я предложил ему стать частью всего этого, но он слишком разозлился, чтобы уловить мою мысль. Начал орать, что обязательно сорвет эту сделку, что меня больше никогда не опубликуют, когда узнают, что я своровал его идеи. Он даже не пытался слушать мои доводы — уже звонил Нейтану и угрожал пойти к моему издателю и прессе, чтобы рассказать всем правду, а я не мог этого допустить. Я был почти у цели. Нельзя было позволить ему остановить меня.
Кэрри покачала головой:
— Ты говоришь…
— Я сделал то, что должен был сделать.
Нэнси ясно видела, что он ни о чем не жалел. Он правда думал, что у него тогда не было другого выбора. И, возможно, он бы сделал все точно так же и сейчас, после всего случившегося. Все ради успеха. Она никогда этого не поймет.
— Вы сейчас признаете, что убили Барнаби Крика? — насел на него инспектор Браун.
— Когда я пришел к нему домой, я заявил, что обдумал его слова, что мне очень жаль, но слезно попросил обсудить это снова. Я говорил ему, как отчаянно хотел подписать договор на книгу и сбежать из этой деревни и от своего отца, я говорил и говорил, и он согласился со мной выпить. Я предложил налить виски. Барнаби тогда принимал снотворное, так что я проскользнул в спальню, взял таблетки и раскрошил их в его стакан. Пока я изливал ему душу, он выпил его полностью. Я налил ему еще и продолжал добавлять таблетки, умоляя его простить меня, пока он не вырубился. Потом я положил его на кровать и дождался остановки дыхания, — закончил Томас.
Томас почти с удовольствием смотрел на то, какой шок он произвел среди слушателей.
Он продолжил:
— Потом я попытался найти его дневник. Нужно было уничтожить доказательства того, что у него первого появились эти идеи, но он спрятал его перед нашей встречей. Умный ход с его стороны, этого я не ожидал. Но я уже ничего не мог с этим поделать. Так что я ушел, надеясь, что, как только я убегу куда подальше и добьюсь успеха с этой серией, будет уже не важно, есть у меня дневник или нет. Так и было. Тридцать лет.
— Пока не объявился Майкл, — произнесла Нэнси.
— Пока не объявился Майкл, — вторил Томас.
Ненадолго повисла тишина, прерываемая только всхлипываниями матери Томаса, которая пыталась осознать, что говорил ее сын. Томас наконец сказал правду после тридцати лет молчания.
— Как ты мог это сделать? — произнес Перси. — Он был нашим другом.
Кэрри накрыла его руку своей. Нэнси и представить себе не могла, что они сейчас чувствуют. Тридцать лет они верили, что Барнаби покончил с собой, а на самом деле их друг, Томас, убил его.
— Что случилось с Майклом? — спросил инспектор Браун, стараясь вернуться к фактам.
— Кажется, Нэнси все знает, — заявил Томас, взглянув на нее. — Я недооценивал тебя. Я думал, ты обычная фанатка.
— Была, — холодно ответила Нэнси. — Но больше нет. Когда Майклу наконец удалось привлечь внимание Томаса, они договорились встретиться перед фестивалем. Я не знаю, говорили ли они, был ли у Майкла шанс взглянуть Томасу в глаза, но факт в том, что Томас убил его, сделал место преступления похожим на описанное в его книге и свалил все это на Нейтана.
— В одном вы ошибаетесь, милая Нэнси, — сказал Томас с торжествующей ухмылкой. — Я не убивал его. Это действительно сделал Нейтан.
Глава 50
— Нейтан убил Майкла? — потрясенно воскликнула Джейн, глядя на Нэнси, которая была удивлена не меньше.
Томас кивнул с исключительно довольным видом:
— Я рассказал Нейтану о Майкле, как только тот впервые возник на горизонте. Объяснил, что Майкл винил Нейтана за то, что его отказ работать с книгой привел к смерти отца: последняя капля, сами понимаете. Конечно, Барнаби не посылал Нейтану никакую рукопись, а Нейтан даже не потрудился проверить. А зачем? — Томас пожал плечами. — Я выразил обеспокоенность, как бы Майкл не испортил нам запуск последней книги. Нейтан доверял мне, у него не было причин сомневаться. Мы знали друг друга больше тридцати лет. Он поверил и тоже занервничал. Ему нужен был успех этой книги, как и мне: после ее выпуска мы оба планировали уйти на пенсию. Никто не хотел, чтобы Майкл все нам испортил. — Томас подался вперед, купаясь во всеобщем внимании.
Нэнси с ужасом замечала, что ему как будто приятно рассказывать все это. Видимо, его внутреннему рассказчику тяжело было так долго хранить главную историю его жизни в секрете. И хотя теперь ему пришел конец, он был счастлив появившейся возможности высказаться и восхититься собственной изобретательностью. Он и правда был безумен.
— Конечно, я никогда не говорил Нейтану ни о краже идей, ни об убийстве, но он всегда был хладнокровен и амбициозен, прямо как и я. Мой
