Лидия Ульянова - Размах крыльев ангела
– А зачем они тебе? Неужели пользуешься? Никогда тебя с четками не видел.
– По назначению не использую, – ровно, спокойно ответила Маша, – это память об одном человеке. Они, если хочешь знать, очень и очень ценные.
Михал Юрич легкомысленно крутил четки на пальце.
– Нет, ты понимаешь, они очень-очень ценные, им двести лет с лишним, и камень натуральный…
Мишка, казалось, никак не реагировал на это сообщение. Ну что же, она набрала в легкие побольше воздуха, постаралась придать голосу максимум официальности:
– Но это к делу не относится. Я хотела бы задать тебе несколько вопросов о происходящем.
Михаил, к такому повороту готовый, взглянул на Машу. Вся подобрана как перед прыжком, глаза сощурены, губы в линию. Кивнул:
– Задавай свои вопросы. Только, если не возражаешь, я все же в комнату пройду.
Маша кивнула в ответ. Ей было страшно и странно одновременно. Странно от того, что ей теперь приходилось бояться Мишки. Бояться Мишки, которого она знала с рождения, почему-то не получалось. Тем более не получалось, что на набережной, под окном гулял Вадим. Но страшно все равно было, непонятно от чего.
– Конечно. Но, если не возражаешь, чаю тебе предлагать не буду. Знаешь, у меня была твоя жена.
Хм, ему ли об этом не знать! Он так перепугался, когда об этом узнал, что понесся к ней сломя голову. Но Маши не оказалось дома, а тут еще этот деревенский умник со своими бредовыми идеями. Впрочем, возможно, не такими и бредовыми. Но после разговора с ним, сбитый с толку, Михаил почти забыл, зачем приехал. А когда вспомнил, вроде бы и время ушло, момент был упущен. Да и встречаться с ней сейчас было опасно. А потом дела, а потом… А потом она сама позвонила и потребовала встречи. Так что приходилось снова врать и делать вид, что он абсолютно не в курсе.
– Моя жена? Карина? – Михаил Коллер удивился как мог, красиво удивился, картинно. – Она встречалась с тобой? Для чего?
– Не то что встречалась, а прямо-таки сюда приходила, поговорить со мной о неудавшемся браке.
– Да уж, удачным его последнее время трудно назвать, – подбирая слова, медленно подтвердил Миша.
– Скажи, почему она утверждала, что ваш брак расстроился из-за меня? Что ты ей такое наговорил?
Мария тщательно избегала называть его по имени. Ей казалось, что в этом обращении столько личного, столько тепла. Стоит назвать по имени, и все, разрушится выстроенная ею защитная стена, рухнет.
– Я наговорил? Ничего особенного я ей не говорил. – Михаил безразлично пожал плечами.
– Но она утверждает, что у нас с тобой… это… – Маша запнулась, покраснела, – короче, связь. И якобы ты сам сказал, что уходишь ко мне. Какая у нас связь, ты в своем уме? Зачем тебе понадобилось меня приплетать?
– Тут, Мария, давай разберемся, – строго отперся от обвинений друг детства. – Лично ты слышала, как я об этом кому-нибудь говорил? Не слышала. Не слышала и слышать не могла. А вот зачем Карине нужно было сюда с этим идти, это тебе нужно было у нее спросить.
Вот так, с меня взятки гладки, я вообще не при делах.
– Но как? Ей-то зачем? У нее семья рушится, какие тут выдумки? А она ясно сказала, что ты теперь ко мне уйдешь, будешь жить со мной…
Она снова густо покраснела. Ей казалось, что он сейчас решит, будто именно она, Маша, специально вкладывает ему в голову мысль о возможном совместном житье-бытье. Рассердилась на себя за краску, залившую лицо, отвернулась к окну, к нему спиной. Вадим Кузнецов, опершись на парапет, спокойно стоял внизу, словно кого-то ждал.
– Маша, нам иногда выгодно выдавать желаемое за действительное, – начал он разъяснять упрямой спине, – разве сама не знаешь? Я не люблю обсуждать свою личную жизнь, но если ты так хочешь… Я, видишь ли, много работаю, я мало дома бываю. А когда бываю, мне хочется только спать. Или посидеть спокойно. Или с Данькой поиграть, которого я тоже редко вижу. А Карина весь день одна, у нее куча нерастраченной энергии. Я все понимаю, ей хочется в клубы ходить, в театры, на тусовки. С мужчиной, а не с подругами. Этого всем вам хочется. Вот она и устроила свою жизнь в соответствии со своими желаниями. Я в этом тоже виноват, вины с себя не снимаю.
– Миша, у нее что, кто-то есть? – испуганно уточнила Маша. Она даже представить себе не могла, что Мишке изменяла жена. Ей казалось, что таким не изменяют, таким нельзя изменить. Совсем эта Карина с ума сошла, лиха не видала. Вот если бы у Маши был такой муж, как Миша, то она… она… Но что толку об этом рассуждать, если Мишка родной ее дядя. Что же делать теперь? Бедный Миша! Как, должно быть, ему трудно знать и жить с этим знанием. Как трудно говорить об этом с ней, Машей!
– Да, и похоже, давно уже. – Мишка старательно делал вид, что его это мало трогает. – Я, так получается, содержал не только собственную жену, но и молодого, здорового мужика в придачу. Сначала значения не придавал, потом думал, что мне это только кажется. А потом подал на развод. Разумеется, мне и дальше придется ее содержать, но ровно настолько, чтобы хватало ей одной, без альфонсов. Только ей со мной отчего-то разводиться не хочется – вот в чем беда. Я ведь для нее богатенький ротозей, во всех отношениях удобный. Но разводиться придется, и делать это мы должны в судебном порядке. Вот она и нашла причину: вроде бы не она мне изменяет, а я ей. С тобой. Об этом поставлено в известность все мировое сообщество, все подруги и общие знакомые. Ты прости, Маша, но я поэтому все наши с тобой контакты практически свел к нулю, чтобы собак не дразнить. Ко мне, надо полагать, частный детектив приставлен, компромат роет.
– Ох, Миша, а вдруг он выследил, что ты ко мне пошел? Что же будет? Ты бы мне сказал, что совсем никак не можешь, я бы сама…
Маша была по-настоящему напугана. Ей-то казалось, что на всем белом свете существуют только ее беды, а оказалось, что не все ладно не только в ее королевстве.
– Нет, Мария, ты была настолько грозной, что я даже спорить не стал. – Миша попытался успокоить, улыбнулся прежней своей, хорошо ей знакомой улыбкой. – Да ты не бойся, я ушел от погони и оторвался от хвоста. Я приклеивал бороду, менял машины и говорил по-французски.
– Да ну тебя, – махнула рукой Маша, невольно засмеявшись.
Все было как-то неправильно, не о том было.
– Миша, но она приходила за каким-то колье, очень старым и ценным. Она сказала, что хранит его здесь, в сейфе. Что это за колье? Почему ты мне не сказал, что в квартире есть сейф? А ты, ты тоже им пользуешься?
– Ух ты черт! Вспомнила. – Михал Юрич даже восхитился услышанному. – Я не ожидал. Колье, Маша, это всего лишь предлог, выдумка. У Карины достаточно всяких безделушек, но нет никакого старинного колье. Ничего она тут не хранит и никогда не хранила. Но молодец, сообразила. Сударыня просто пытаются обеспечить себе безбедное будущее. Они, стало быть, решили выжать из ситуации все возможное.
Михаил злился, злился и не мог этого скрыть. Образ яппи, тщательно выпестованный, рушился на глазах.
– Кариночка полагают, что здесь, в мамином сейфе, я храню все то, что не нужно видеть посторонним глазам.
– А что это? – округлив глаза, прошептала Маша. Она сейчас не удивилась бы, узнав, что друг детства хранил в сейфе пистолет. Или цианистый калий. Или трупик замученного младенца. На всякий случай она отступила на шаг, подальше от него.
– Документы. В нашем бизнесе, Маша, дела ведутся подчас таким образом, что некоторые бумажки стоит держать подальше от посторонних глаз. Вот Кариночка и решила поживиться. Решила, что со мной можно будет торговаться.
Произнес жестко, опасно сузились зрачки. Не хотелось бы Маше оказаться сейчас на месте Кариночки.
– А почему ты мне ничего не сказал про этот сейф? Я год живу, а не знаю, что есть у меня в квартире?
Маша смутилась, «у меня в квартире» прозвучало как-то не к месту. По Машиному сценарию следующим вопросом как раз и должен был быть пресловутый «квартирный вопрос».
– Слушай, да я и забыл про него. Мать его давно установила, мы еще все вместе здесь жили. Ей все казалось, что нас обязательно должны ограбить. Мы дружно над ней смеялись. У нас тогда не было ничего, что можно в сейф прятать, жили от зарплаты до зарплаты.
– Миша, а разве ты ничего в нем не хранишь? – издалека поинтересовалась Мария. Вот сейчас он признается, и все встанет на свои места, все станет ясно и понятно.
– Я? Зачем? – удивился Михаил. – У меня есть место, где я храню свои бумаги. Да и ты знала бы, если бы я что-то тут хранил.
Все осталось запутанным, и ничего не прояснялось.
– Маша, а что за несчастье у тебя? Ты в смс-ке написала.
Маша не успела подготовиться к этому вопросу. Но и быть с ним честной она сегодня не собиралась.
– А-а… Я… У меня Степаныча в больнице чуть не убили, – нашлась она наконец.
Михаил об этом уже знал. Он не мог дозвониться до старика и поручил секретарше выяснить, в чем дело. От нее и узнал, что на Степаныча в больнице было совершено покушение. Но они с Николаем Степанычем договорились ничего пока Маше не рассказывать, в том числе и о том, что знакомы между собой.
