Катафалк дальнего следования - Николай Иванович Леонов
– Она обманула?
– Да. Она не стерла запись. Просто нашла, наверное, еще кого-то, кто ей приносил наркотик.
– Ну да, ну да, – пробормотал Лев Иванович, но, заметив, что итальянец смотрит на него, сказал: – Вы рассказывайте, не обращайте на меня внимания.
– Вечером в тот день она позвонила мне и сказала, что я должен принести ей денег срочно. И включила запись. Чтобы я знал, почему нужно принести денег. Я испугался. У меня были деньги. Но давать их на наркотики… Я думал поехать к ней и пробовать уговорить отдать мне запись. Я поехал и даже вышел из машины и подошел подъезд… Но оказалось – это не тот подъезд, и я вышел и сел на лавка. Мне надо было подумать. Я не знал, как мне к ней идти. Там был муж, и я не хотел Таня компрометировать. Думал, вызвать ее вниз и поговорить. Но она могла не брать с собой телефон. Я не знал, как мне поступать. В конце концов я успокоился. Решил поговорить завтра, встал и ушел… Уехал домой. А утром…
– Утром узнали об убийстве, – задумчиво произнес Лев Иванович. – Но то, что вы сидели на лавке возле дома и не поднимались в квартиру Вершининых, подтвердить некому.
Гуров искоса глянул на Ди Маджио. Фотограф сидел, опустив голову и плечи, и в волнении покусывал нижнюю губу. Внезапно лицо его просветлело.
– Меня видел один человек. Он может подтвердить! Он был выпивший, вышел из подъезд и сел рядом со мной. Он со мной говорил. Он может меня вспомнить… Наверное, – добавил итальянец уже неуверенно. – Столько времени прошло…
– А вы сами могли бы этого человека сейчас узнать? – усмехнулся Гуров.
– Да, я мог, – с энтузиазмом ответил Данте. – Я фотограф. У меня хорошая память на лицо!
– Вы сказали, что человек вышел из подъезда и был выпивший. От него пахло алкоголем? Сильно?
– Да, наверное, выпивший, мне так показалось. Он что-то бормотал, потом спросил меня, сколько времени сейчас. Я отвечал. А потом он говорил что-то насчет коварства женщин…
– М-да. – Гуров встал и протянул руку итальянцу. – Что ж, давайте сделаем так. Вы пока что никуда не выезжайте…
– Мои родители у меня в гостях, приехали на Рождество, – смущенно перебил оперативника Ди Маджио.
– Ах да! Вы католик? Тогда с Рождеством вас. Но все равно никуда не пропадайте. Можете понадобиться. Вдруг нужно будет найти вашего собеседника, чтобы он подтвердил ваше алиби.
– Да, конечно. Я готов. – Итальянец крепко и, как показалось Гурову, с благодарностью пожал ему руку. – Мой телефон – он у вас есть?
– Да, есть, – ответил Гуров.
Ди Маджио проводил полковника до машины. Он стоял на улице без верхней одежды и смотрел на Гурова, пока тот не уехал. И было в его взгляде, случайно пойманном Львом Ивановичем, столько грусти и отчаяния, что полковник подумал: «А ведь он тоже любил Татьяну. По-настоящему любил».
Глава 17
Вернувшись в управление, Гуров застал в кабинете только Станислава Крячко. Тот сидел за столом и внимательно рассматривал что-то на фотографиях. Папка с делом по убийству Вершининой лежала рядом с ним раскрытая.
– И что ты там нового нашел? – поинтересовался Лев Иванович, подходя к столу Крячко.
– Да вот, смотрю фотоснимки кадров с видеозаписи с камеры, установленной у подъезда. Пытаюсь найти что-то, за что можно зацепиться. – Крячко поднял голову и посмотрел на Гурова: – Рассказывай, что там у тебя с этим фотографом?
Лев Иванович сел по другую сторону стола и подробно рассказал о своем разговоре с Ди Маджио.
– И вот понимаешь, какое дело – я ему верю, – подвел он итог своему рассказу. – Что-то говорит мне, что это не он убил Татьяну Вершинину.
– Отчего такая уверенность? Опять сыщицкий нюх? – спросил Крячко. – Нюх, конечно, дело хорошее и редко нас с тобой подводит. Но все как-то в рассказе этого фотографа зыбко и неконкретно. Так мне кажется. Какой-то выпивший видел его, когда он сидел на лавочке. И это алиби? А где гарантия, что итальянец не сидел на этой лавке уже после того, как убил Вершинину?
– Понимаешь, какое дело, – стал объяснять Гуров. – Если судить по распечаткам с телефона Вершининой, то Ди Маджио ей в этот день вообще не звонил. Звонила ему она. Откуда он мог знать, что мужа Татьяны нет дома?
– Так, может, она ему и сказала, – предположил Крячко. – Приезжай, мол, привози деньги, муж как раз только что хлопнул дверью и ушел.
– Нет, – не согласился Лев Иванович. – Не успел бы фотограф за столь короткое время приехать неизвестно откуда, пройти в квартиру, убить Татьяну, вытереть все следы, а потом… Что же он потом сразу тогда не уехал, а уселся на лавку?
Крячко потер подбородок в задумчивости и ответил:
– А может, он как раз где-то поблизости был, случайно, когда она ему позвонила? А почему на лавке сидел? Так ведь убить человека – это тебе не фото сделать. Сидел, в себя приходил от содеянного. И телефончик он унес, чтобы, значит, улику скрыть. Он ведь сам признался, что Татьяна его шантажировала.
– Признался. Но я смотрел видеозапись, где он выходит из машины и где садится в нее обратно. Если он унес с собой и телефон, значит, унес и орудие убийства. А когда он садился в машину, то в руках у него ничего не было. Ладно, он бы телефончик в карман сунул, а статуэтку куда он дел? Она большая, в карман не положишь.
– Выкинул в урну по дороге к машине, – предположил Станислав.
– Нет, – покачал головой Гуров. – Урны дворники не вычищали в то утро – не успели, а наши ничего не нашли ни в урнах возле дома и магазина, ни в мусорных контейнерах. Сбегать и сбросить статуэтку в мусорку в соседнем дворе, куда Ян свою бейсболку выкинул, он бы тоже не успел. Да и следов того, что Ди Маджио был в квартире Вершининых, нигде не обнаружено. Даже если он стер их с ручек, то тогда должны были остаться отпечатки пальцев Яна Вершинина. Он позже итальянца в квартиру приходил и клянется, что ничего не протирал после себя.
– Прямо чертовщина какая-то. – Крячко встал и подошел к окну. Посмотрев какое-то время в задумчивости на улицу, он сказал: – Я узнал адреса мест жительства в Михайлове, по которым Татьяна, будучи еще Караваевой, была зарегистрирована.
– Адреса? – переспросил Лев Иванович.
– Да, по всей видимости, она жила сначала с родителями, потому как по одному из адресов была прописана с рождения. И прописана там, кроме нее, была еще одна женщина. По всей видимости, ее мать – Караваева Мария Семеновна. А второй адрес… Там она жила с восемнадцати лет. То ли ей отдельную квартиру купили, то ли жилье в наследство от кого-то из родственников досталась. Не знаю. Но что интересно, кроме нее по этому адресу зарегистрированы и живут до сих пор некто Виктор Вячеславович Пономарев и Светлана Викторовна Пономарева.
– Муж с женой? А может, брат и сестра Татьяны? – предположил Гуров.
– Не угадал, Лев Иванович. – Крячко прошел на свое место, сел и посмотрел прямо в глаза Гурову: – Пономарев Виктор по возрасту – ровесник Татьяны. А вот Светлане – всего шесть лет. А теперь включай свою сыщицкую интуицию и скажи мне, кем может приходиться девочка Татьяне.
– Ты думаешь, что она ее дочь? – поднял в удивлении бровь Лев Иванович.
– Может быть дочерью, – поднял указательный палец Крячко. – Хотя я этого и не утверждаю. Но дело-то вот в чем. Этот Пономарев был зарегистрирован по этому адресу еще до того, как там зарегистрировали Караваеву Татьяну.
– Во как! – Теперь пришла очередь Гурова встать и в волнении пройтись до окна и обратно. – Ох уж эти родственные связи! Думаешь, что этот Виктор Пономарев был мужем Татьяны?
– Если только гражданским, – пожал плечами Крячко. – Но Светлана однозначно была зарегистрирована по этому адресу одновременно с Татьяной. А это говорит…
– А это говорит, что тайна Вершининой понемногу начинает раскрываться. – Лев Иванович прошел за свой стол и сел, сложив руки в замок и уставившись на них, что выдавало глубокую степень его задумчивости.
– Вот я тут смотрю на фотографии и думаю, – прервал
