Русская мода. Фейк! Фейк! Фейк! - Мистер Моджо
Поскольку первый был ближе, я решил начать с него. «Ублюдок любит тусовки – окей, – решил я. – Возьму его прямо там». Вообще – если позволите небольшое лирическое отступление – тусоваться здесь любят больше всего. Город просто кипит от тусовок. Семь дней в неделю, двадцать четыре часа в сутки, в тысяче не зависящих друг от друга мест. Надо полагать, так русские отрываются за коммунизм. По улицам бродят толпы олигархов – в шубах и с банками черной икры подмышкой. Девицы ведут за ними настоящую охоту – высматривают их из окон такси и, завидев, срываются, как пущенные в цель торпеды. Кажется, что еще чуть-чуть, и нефть забьет прямо из канализационных люков. Девиз этого города: «Пробейся ближе к нефте-доллару или сдохни!».
Конечно, такой приятный европейский парень как я не мог не поиметь здесь успех. Поэтому я заказал себе смокинг и бабочку – кстати, в контору уже прислали счет? – и отправился ловить пацана.
Я прочесал все бары для толстосумов. Побывал на сотне-другой презентаций. Был приглашен на двадцать два закрытых вечера, четыре дня рождения и две свадьбы. И теперь я серьезно настроен просить у вас прибавку, шеф, потому что это была напряженная работа – напряженная и очень вредная – и мне страшно даже думать, что там сейчас с моей печенью. По утрам ее прихватывает, и наверняка она истерзана в хлам…
Короче, однажды я нашел его. У меня был с собой фоторобот, который составили по описанию администратора, да и машина вроде подходила – ублюдок садился в роскошный красный «Порше 356» 64-го года. Никакой экономии топлива, никакого здравого смысла, одно неприкрытое пижонство – ей-богу, если бы я остался в Москве чуть дольше, мне бы понравились русские. Но тогда было не до сантиментов. Поэтому я просто взял парня за шиворот и хорошенько встряхнул – не забыв, извиниться перед его длинноногой мадемуазель. «Благороднейше прошу простить меня, – сказал я ей. – Но я вынужден украсть вашего кавалера на какое-то время». Ее ответная улыбка была просто ослепительной…
Я завел его за угол и для начала пару раз дал по зубам, но он был так пьян, что даже не понял, что произошло. Тогда я втащил его обратно в бар, и там, в мужской комнате, сунул головой под струю холодной воды. Потом я сходил за стулом, уселся напротив и рассказал ему всю историю: «Десятка лет в местной тюрьме, и наверняка Евросоюз сделает все возможное, чтобы к этому сроку накинули еше лет пять. Кортюсон отсидит вдвое меньше, потому что свалил все на тебя. Теперь у тебя есть шанс свалить все на кого-то еще. У тебя ведь есть на примете этот «кто-то», не так ли, мой мальчик?». Крыть ему было нечем. Он пообещал отвезти меня на фабрику.
Вам следует посетить Россию зимой, шеф. Вы любите проводить отпуск в Швейцарии, на лыжных курортах – уж, не знаю, какой из вас лыжник, да, и вряд ли вам тут это понадобится. Но вот все остальное придется по душе: снега тут просто завались, люди седлают белых медведей и ездят на них прямо по улицам, а главная фишка русской зимы – в том, чтобы любой ценой выжить в ледяном аду. Швейцария даже рядом не стояла.
Не знаю, как эти русские умудряются еще шевелить мозгами при таком морозе, но тот парень, главный на фабрике, явно в этом преуспел. Фабрика – покосившийся сарай на краю мира, в часе езды от Москвы. Ни одного документа. Ни одного легально нанятого рабочего. Ко всему прочему, в планах местных властей было проложить через это место автомобильную трассу. И что придумал этот маленький негодяй? Он назвался экспертом по экологии и заявил, что трогать землю нельзя ни под каким предлогом. Природный заповедник, уникальная природа – в подобном духе он наплел с три короба. И, конечно, отморозки со всего мира были тут как тут: развернули чертовы флаги, стали бросаться под бульдозеры и делать все, чтобы стройку свернули. Когда мы прибыли на место, там шла настоящая война. И, судя по тому, что незадолго до нас на поле битвы приехал господин губернатор – привезя с собой мирное соглашение – официалы проиграли ее вчистую.
Кульминация получилась что надо. Я появился на сцене ровно в тот момент, когда стороны пожимали друг другу руки. Паренек сразу смекнул, что дело дрянь. Он бросился наутек, и если бы не охрана губернатора – которая почему-то решила, что я террорист и хочу взорвать бомбу – я взял бы его прямо там. Но так мне пришлось задержаться. Губернаторские парни – славные ребята. Одного я вырубил ударом по шее, а другому пришлось показать приемчик, которому меня научили в Мексике. Индейцы называли его «Вождь никогда больше не сядет на лошадь», и вам, шеф, лучше даже не знать, что это такое.
За то время, пока я давал русским уроки настоящей мужской драчки, парень
успел оторваться. Я всегда был неплох в беге – даже если это бег по немыслимым сугробам в человеческий рост – и, несомненно, я догнал бы его. Он понимал это. Понимал, что это конец, когда оглядывался на бегу, тяжело дыша, и видел, что расстояние между нами стремительно сокращается. Я приближался неотвратимо как возмездие. По моим выкладкам, оставалось не больше пары минут прежде чем я настигну его и окуну лицом в снег. Но все закончилось раньше.
Он внезапно остановился, этот парень. Сначала я решил, что он сдается и у него не осталось сил продолжать бег. Но через секунду, оказавшись ближе, я увидел, что его остановил обрыв. Отвесный склон, метров пять-шесть, если не все десять, внизу которого лежала скованная льдом река. Парень сомневался всего какое-то мгновение. Я видел это его сомнение и закричал, требуя оставаться на месте. Он взглянул на меня в последний раз и сиганул вниз.
Бултых! Когда я подбежал к краю обрыва, внизу зияла только черная прорубь и больше ничего. Несомненно, бедолагу затянуло под лед…
Вы хотели итоги, шеф? Вы вели себя, как та истеричная девица, которая засыпает жениха упреками и подозрениями – в то
