Кэти Райх - Уже мертва
— Да, работает, — ответила за меня Джуэл. — Она хочет поговорить с этим сорочечником.
— О чем?
— Задать обычные вопросы, — опять сказала вместо меня Джуэл.
— А она что, глухонемая? Почему все время молчит?
Я приоткрыла было рот, но Джуэл жестом велела мне молчать.
Жюли доела гамбургер с таким видом, будто уже и не помнила обо мне, и один за другим облизала пальцы.
— Так что с этим парнем? Кстати, он о ней тоже упоминал.
Страх мгновенно наводнил каждый участочек моего существа.
— О ком упоминал?
Жюли осмотрела меня. Ее рот опять приоткрылся. Казалось, постоянно держать его закрытым она просто не могла или не желала. Я увидела кусочки пищи, прилипшие к нижним зубам.
— Чем вам помешал этот парень?
— Помешал?
— Это мой единственный постоянный клиент.
— Никто ей не помешал, — опять вмешалась Джуэл. — Она просто хочет задать ему несколько вопросов.
Жюли отхлебнула из стакана.
— Что ты имела в виду, когда сказала «он о ней тоже упоминал»? — вновь попыталась выведать я. — О ком этот человек разговаривал с тобой, Жюли?
На ее лице отразилось недоумение, как будто собственные слова давно выветрились у нее из головы.
— Так о ком же, Жюли? — устало спросила Джуэл.
— О той старухе, которая постоянно тут пасется, с кольцом в носу и странной прической. — Жюли заправила за ухо прядь жидких волос. — Вообще-то, она хорошая. Пару раз покупала мне пончики. Вы ведь ее подруга?
Я не обратила внимания на жест Джуэл, означающий, что мне следует помолчать:
— Что он говорил о ней?
— По-моему, что она его раздражает, или что-то в этом духе. Точно не помню. Я никогда не слушаю, что все они болтают. Трахаю их как будто с завязанными глазами и заткнутыми ушами. Так для здоровья полезнее.
— Но ведь этот парень — твой постоянный клиент?
— Вроде того.
— Его ты, наверное, иногда слушаешь?
Джуэл махнула рукой, будто говоря: «Ладно, толкуй с ней сама».
— Почему она задает мне все эти вопросы, Джуэл? — Голос Жюли опять прозвучал по-детски. — Что ей нужно?
— Темпе просто хочет встретиться с этим парнем, вот и все.
— Не знаю, что я буду делать, если его не станет! У него, конечно, не все дома, но он регулярно мне платит, а это главное.
— Понимаю, дорогая.
Жюли поболтала жидкость в стакане и с шумом поставила его на стол. На меня она не смотрела.
— И я буду продолжать его обслуживать, кто бы что ни говорил! Да, он долбанутый, ну и что с того? Мне даже трахать его не приходится. И потом, что я стану делать по четвергам? Запишусь на какие-нибудь курсы? Начну ходить в оперу? Если я перестану с ним работать, кто-нибудь из девочек тут же займет мое место!
Впервые с момента, как мы пришли сюда, она проявила эмоции — по-юношески напускную храбрость, упрямство. Мое сердце замерло от жалости к этой девочке. Но страх за Гэбби взял верх.
— В последние дни ты видела Гэбби? — спросила я как можно более спокойно.
— Что?
— Доктора Макаулей?
Между ее бровями образовались складки, и я вспомнила об овчарке Марго, краткосрочная память которой, кстати говоря, гораздо более развита, чем память этой молоденькой проститутки.
— Старуху с кольцом в носу, — пояснила Джуэл, делая акцент на указателе возраста.
— О! — Жюли на мгновение закрыла рот, но тут же вновь его приоткрыла. — Нет, не видела. Я болела.
«Только не поддавайся панике, Бреннан», — строго сказала я себе.
— Теперь тебе лучше? — спросила я.
Жюли повела плечом.
— Идешь на поправку?
Она кивнула.
— Есть еще хочешь?
— Нет.
— Ты живешь где-то поблизости?
Мне до безумия не хотелось ее использовать, но я была вынуждена.
— Ты ведь знаешь где, Джуэл. За Сен-Доминик.
На меня Жюли не смотрела.
Я получила, что хотела. Вернее, очень скоро могла получить.
Из-за съеденного гамбургера или из-за смрада некоторое время спустя Жюли опять погрузилась в состояние полного безразличия ко всему окружающему: прижалась к стене, уставившись в пространство перед собой. Просидев в неподвижности несколько минут, она закрыла глаза и тяжело вздохнула. Костлявая грудь под хлопчатобумажной блузкой поднялась и опустилась. Было видно, что Жюли измождена.
Внезапно рождественские огни погасли. Помещение озарило ярко-белое сияние ламп дневного света, и Банко объявил, что бар закрывается. Несколько засидевшихся посетителей повставали с мест и, недовольно ворча, двинулись к выходу. Джуэл тоже поднялась, засунула пачку «Плеерз» в бюстье и жестом велела вставать и нам. Я посмотрела на часы: четыре утра. Мой взгляд упал на Жюли, и я почувствовала приступ вины.
Озаренная ярким светом, она походила на мертвеца, на человека, которому смерть уже дышит в затылок. Мне захотелось крепко обнять ее, отвести к себе домой, хорошенько накормить, заказать для нее одежду из каталога «Лендз энд». Но я знала, что этого никогда не случится, что для Жюли закрыта дорога в нормальную жизнь, что рано или поздно она окажется в самом низу.
Я оплатила счет, и мы вышли из бара. Утренний воздух встретил нас влагой, прохладой, запахом реки и пивных дрожжей.
— Спокойной ночи, дамы, — сказала Джуэл. — Не вздумайте отправиться на танцульки! — Она погрозила нам пальцем и быстро зашагала прочь по аллее.
Домашний уют и теплая постель притягивали меня к себе как магнитом, но я должна была заполучить очередную порцию информации.
Я повернула голову в ту сторону, куда направилась Жюли, наивно думая, что проследить за ней не составит особого труда. Я ошиблась: девочка уже сворачивала за угол, исчезая из виду. Пришлось догонять ее.
До старого, покосившегося трехподъездного дома за Сен-Доминик Жюли шла дворами. Открыв ключом зеленую облупившуюся дверь, вошла внутрь. Рваная занавеска на дверном стекле заколыхалась и успокоилась. Я взглянула на номер.
«На сегодня все, Бреннан», — сказала я себе.
Через двадцать минут я уже была дома.
Лежа в кровати вместе с Берди, я продумала, что мне предпринять и как я должна себя вести. Не звонить Райану. Не пугать Жюли. Проверить, Сен-Жак ли кретин с сорочкой и ножом. Узнать, где он живет. Или в какой дыре сейчас прячется. Раздобыть как можно больше достоверной информации. А потом выдать эту информацию «сверхумной» группе детективов. Вот, мальчики. Преступник живет здесь. Поймайте его.
Строить планы всегда просто.
32
Всю среду казалось, что меня обволакивает густой туман, настолько я обессилела. Я вообще не собиралась на работу, но позвонил Ламанш — ему потребовался один мой отчет. Приехав в лабораторию, я решила, что останусь на целый день. Раздраженная и вялая, я с самого утра засела за старые дела, которые откладывала на потом вот уже несколько месяцев. В четыре я отправилась домой, а в восемь, поужинав и приняв ванну, легла в постель.
В четверг утром, когда я проснулась, комнату заливал яркий солнечный свет. Я сразу поняла, что проспала долго. Потянувшись, повернула голову и посмотрела на часы: десять двадцать пять. Отлично. Мой изможденный организм отдыхал столько, сколько ему требовалось.
«Итак, приступим к осуществлению первой части плана, — подумала я. — На работу я сегодня не еду».
Неторопливо поднявшись, я воспроизвела в голове список действий, которые собиралась предпринять. Меня распирало от нетерпения, как марафонца перед забегом. Следовало задать себе определенный темп.
«Только спокойнее, Бреннан, — произнес мой внутренний голос. — Будь умницей».
Я прошла на кухню, сварила кофе, налила себе чашечку и погрузилась в чтение «Газетт». Рейтинг квебекской партии Паризо на десять процентов превышает рейтинг партии квебекских либералов премьера Джонсона. «Экспос» уступили «Кабз» первое место в Национальной восточной лиге. Рабочие были вынуждены трудиться в праздник строителя. Подумаешь, несчастье! Я никогда не могла этого понять. Здесь, в Монреале, где благоприятный для строительства период длится всего четыре месяца, в июле всех строителей распускают на двухнедельные каникулы. Очень умно придумано!
Я налила себе еще кофе и дочитала газету.
«А теперь пункт второй, — прозвучало в моем мозгу. — Не умственные, но физические упражнения».
Напялив шорты и футболку, я поехала в спортзал и в течение получаса истязала себя на беговой дорожке и «Наутилусе». На обратном пути заглянула в «Провиго» и накупила столько продуктов, что их хватило бы, наверное, на обед для всех кливлендцев. Вернувшись домой, принялась за вытирание пыли, мытье, уборку и чистку пылесосом. Подумала даже вымыть холодильник, но вовремя отказалась от этой сумасбродной затеи.
К семи вечера мое неистовое желание привести свое гнездышко в порядок было удовлетворено. Квартира провоняла чистящими средствами, на столе в гостиной сохли свитеры, все кругом блестело. Я же, напротив, выглядела и пахла так, будто только что вернулась из продолжительного похода.