Однажды в Мидлшире - Дарья Эпштейн
Они взяли хороший старт, но нестись за гончей на всех парах сперва по полю, а потом и через лес, да еще и в темноте, оказалось ошибкой. И Джон Стеттон, и Виктор быстро выдохлись и обзавелись синяками.
– Но ведь это гончая, так? – ответил Виктор.
Он был в лучшей форме, чем дворецкий, но ему здорово мешал пакет с продуктами, который он зачем-то потащил с собой. Он воспользовался передышкой, чтобы завязать его и устроить под мышкой.
– Этой гончей пятнадцать лет. По собачьим стандартам она ровесница лорда, если не старше.
Виктор хмыкнул:
– Это какой же она была в молодости?
Из темноты донесся нетерпеливый лай. Мужчины синхронно выдохнули, переглянулись и побежали дальше.
– Мама!..
Джо стоял в темноте и прислушивался. Голос исчез. Их с лордом костерка не было видно. Он снова был один.
– Лорд Диглби!
Тишина.
– Кто-нибудь?
Его голос звучал глухо, как будто мальчик кричал в вату. Ему казалось, что и лес вокруг него был темнее и плотнее, чем тот, из которого он выбежал. Ему стало по-настоящему страшно, и одновременно с этим он разозлился.
– Опять ты! Ты, кельтовский лесовик! Выходи! Слышишь? Я тебя побью!
Звук снова ушел в никуда. Джо затопал ногами.
– Ты трус! Трус! Слышишь? Ты трусливый трус! Иди сюда!
Лес оставался темным и безмолвным. Джо зажмурился и смахнул слезы. Это было нечестно. Ведь его почти уже спасли!
Вдруг что-то яркое мазнуло по его векам. Он распахнул глаза и увидел, как прямо рядом с ним, за деревьями, идет человек с факелом.
– Эй! Эй!
Джо закричал, но человек его не услышал. Тогда мальчик побежал к нему. Но чем больше он бежал, тем дальше от него уходил человек. Джо остановился. Человек с факелом вдруг оказался так близко, что Джо смог ясно разглядеть его лицо. Он даже протянул руку, чтобы до него дотронуться, но так и не смог. Молодой темноволосый мужчина держал факел перед собой и смотрел прямо на Джо, но не видел его. Вот он отвернулся и медленно пошел в глубь леса. Мальчик остался стоять на месте. У него больше не осталось ни сил, ни надежды.
– Джон, костер! Справа!
Виктор рванулся на огонь, как огромный мотылек. Джон Стеттон, который успел отстать, собрал волю в кулак и побежал следом.
Старик лежал на боку недалеко от костра. Он пытался дотянуться до ближайшего деревца, чтобы встать. Стеттон кинулся к нему, но Грета оказалась быстрее. Она пролетела мимо и теперь с визгом облизывала лорду лицо.
– Лорд Диглби! Сэр!
Дворецкий мягко усадил лорда и поддержал его за плечи.
– Мальчик… – пробормотал лорд. – Помогите мальчику!
– Где он? – Виктор завертел головой, вглядываясь во тьму.
– Я не знаю! Лесной дух увел его.
Джон и Виктор переглянулись. Лорд повысил голос:
– Послушайте! Я не брежу, и я в своем уме. Если пойдете просто так, пропадете. Возьмите головню. Лесовик боится огня. Ну, берите! Да не стойте же столбом!
Виктор схватил из костра тлеющую палку. Был там лесной дух или нет, но огонь разгонял тьму и освещал дорогу, а значит, был нелишним.
– И Грета. Возьмите Грету.
Виктор кивнул. Старая гончая тяжело дышала, язык у нее свесился на сторону, но когда лорд приказал ей искать, она подняла голову и принюхалась. Потом медленно потрусила в лес. Виктор пошел за ней. Когда он исчез за деревьями, до слуха оставшихся донеслись голоса и свист. Звуки были пока еще далекими, но обнадеживали. К ним шла помощь.
– Джо! Джо! Джо!
Голоса возникли из ниоткуда и звучали сразу со всех сторон. Мальчик завертелся на месте.
– Джо! Джо! Джо! Давай поиграем!
Темнота. Деревья. Холод. Первые звезды в небе.
– Джо-о-о-о-о-о-о-о…
– Я не буду с тобой играть! – закричал Джо. – Никогда!
Из темноты засмеялись.
– Джо-джо-джо-джо-джо-джо-о-о-о-о-о-о-о-о-о…
– Я тебя ненавижу! Слышишь? Ненавижу!
– Джо!
Мальчик зарычал и кинулся на голос. Он бежал вслепую и вдруг врезался во что-то большое и живое. Оно охнуло. Джо, не поднимая головы, начал лупить по нему кулаками и пинать ногами. Он кричал. Что-то прыгнуло на него, повалило на землю и дохнуло горячим паром. Он закрыл лицо руками.
– Ну и силен же ты, – сказал человеческий голос.
Мальчик открыл глаза. Над ним нависала собачья морда с высунутым языком. А позади собаки стоял высокий мужчина с факелом.
Джо улыбнулся.
Глава 2
Джейн
Сьюзан готовила оладьи. Она любила готовить, а оладьи у нее всегда получались лучше всего. Сегодня она делала все нарочито медленно, без суеты, концентрируясь на каждом движении. Разбить яйца, отделить желтки от белков. Тщательно взбить белки. Добавить муку, соль, сахар, немного ванили, потому что так вкуснее…
Сьюзан выливала тесто на сковородку, и вчерашний ужас потихоньку отступал. Дом наполнялся самым мирным из запахов – запахом вкусной еды. Золотистые кружочки на блюде успокаивали. Страшное ушло. Страшное не повторится. Все будет как всегда.
– Джо, папа! Завтракать!
Вообще-то время приближалось к полудню, и старый Огастес Бушби уже успел сходить в сад и вернуться, а сама Сьюзан перехватила несколько бутербродов. Но чтобы день начался официально, нужно было собраться всем вместе и сесть за стол. Джейкоб называл это «набраться доброты». И это работало, по крайней мере, пока он был жив.
По лестнице затопали босые пятки. Джо, в зеленой пижаме и с одеялом на плечах, вошел в кухню.
– Привет, – сказала Сьюзан. – Хватай тарелку!
Джо строго посмотрел на мать:
– Сначала я должен умыться.
– О, правда?
– И почистить зубы.
– Ну что ж… Похоже, ты прав.
Сьюзан взяла с блюда оладушку и откусила маленький кусочек.
– Мама! Не хватай из общего, возьми тарелку!
Они посмотрели друг на друга и захихикали. Огастес Бушби появился за спиной внука:
– Так, что это у нас тут? Зеленый человечек? Ты с какой планеты, малец?
Джо сокрушенно покачал головой:
– Сегодня все взрослые ведут себя как маленькие!
И с достоинством удалился в ванную. Отец и дочь улыбнулись друг другу. Сьюзан поставила перед стариком тарелку с оладьями и старинный медный кофейник. Это тоже было частью утреннего ритуала. Сколько Сьюзан себя помнила, кофе в доме всегда варили в нем. Когда умерла мать, они с Джейкобом купили для отца кое-что из новой бытовой техники, чтобы облегчить ему жизнь. Хлебопечь и робот-пылесос пришлись кстати, а вот кофеварку он даже не распаковал. Посмотрел на нее, усмехнулся и отправил прямиком на чердак, где она и пылилась по сей день. Сейчас, вернувшись в отцовский дом через
