Правила Мерджа - Остап Иванович Стужев
– Мне кажется, дело на мази, – задумчиво сказала она, обращаясь к молодой девушке, в третий раз уже пересчитывающей наличные. У той что-то не получалось со счетом, и горсть разнокалиберных монеток, состоящая из евро и швейцарских франков, перекладывалась из одной стопки в другую. Задача была не из простых. Юленька явно волновалась, понимая, что наличные заберет Анна Павловна, а ведь надо было еще как-то оставить le pourboire, но сделать это она хотела уже после того, как три новенькие сотенные исчезнут в сумочке милосердной благотворительницы.
– Дай я посчитаю! – сказала Анна Павловна, решительно подвинув наличные к себе, и, особо не заморачиваясь со счетом, отправила их в утробу своего портмоне. Сунув подошедшему гарсону кредитку, она заказала еще два «Мартеля» – двойной себе и обычную порцию надувшей губки от такой бесцеремонности Юленьке. – Передай Виктору, у меня все готово, человека, о котором он просил, я нашла. Он прикроет и все сделает в лучшем виде. При самом худшем раскладе все сойдется на Вилене Аристове, – резко сменив тему и наконец перейдя к главному, что волновало ее все это время, продолжила матрона.
– Ой, я так волнуюсь! Так переживаю! Мой Виктор сам не свой. Говорит, мы просто теряем время, закроется, говорит, окно возможностей! – оживленно затараторила Юленька, через слово то всплескивая руками, то поправляя свою челку.
– Я изучила список, – сказала Анна Павловна, не обращая внимания на причитания. – Существование этих шедевров вероятно, но нигде и никем не подтверждено. Перед тем как мы окончательно ударим с твоим благоверным по рукам, я хочу получить хотя бы несколько картин в свое распоряжение. Мои резоны я объясню Виктору лично, – она хотела добавить что-то типа «ты все равно не поймешь», но сдержалась в последний момент.
– Ой, не знаю, не знаю. Витя повторял много раз, что без доверия лучше не начинать, – поспешно ответила Юленька, явно не зная, как себя вести, и все время поправляя непослушную челку.
– Милая моя девочка, передай ему: мы или партнеры – или нет. Это я вкладываю свои деньги в порошок, я организую всю логистику и прикрытие. А Виктор прекрасно осведомлен и понимает, что вы ни при каких случайностях не попадете впросак. Надеюсь, у него нет сомнений, что я имею полное право лично убедиться в подлинности того, из-за чего готова рисковать, а небольшой залог просто усилит мою уверенность. Вот и все, так просто и без обид, – добавила Анна Павловна.
Гарсон подошел с подносом и поставил на стол две рюмки с «Мартелем» – одну, побольше, перед старшей дамой, и вторую, поменьше, перед весьма милой и в меру кокетливой девушкой, сидевшей почему-то с надутыми губками и растерянным выражением симпатичного личика. Он явно не собирался уходить и, притворно улыбаясь, ждал щедрых воскресных чаевых. Но дамам было не до него. За внешней неопытностью и кротостью Юленьки скрывался упрямый и изворотливый характер человека, постоянно борющегося за место под солнцем. Ее мысли были сейчас далеко от того, кто заплатит за коньяк. Пауза нелепо затягивалась, и Анна Павловна отослала гарсона принести какие-нибудь пирожные. Чувство неприятной тревоги овладело ею. Допив коньяк, она взглянула на собеседницу. Та явно не собиралась отвечать на последнюю ее фразу и отстраненно смотрела куда-то вдаль. «Ну что же, Витенька, если ты решил поиграть со мной в прятки и выставляешь буфером свою молоденькую женушку, давай попробуем», – сказала сама себе Анна Павловна. Не подавая виду и несмотря на размолвку и недосказанность, она все-таки предложила Юленьке подвезти ее до дома, благо обе жили почти по соседству. Сидя на заднем сиденье светло-голубого «Мульсана», они почти не разговаривали. Водитель, нанятый из местных, с зарплатой, втрое превышающей зарплату инженера в России, был молчалив, знал маршруты наизусть и поэтому никогда не задавал лишних вопросов.
– Юленька, я тебя очень прошу, передай Виктору, я жду его звоночка сегодня, – сделала последнюю попытку примирения Анна Павловна.
Сказанное в ответ «хорошего вечера» прозвучало почти как издевка. Можно было бы не обратить на все это внимания и похоронить тему с неизвестными шедеврами на бескрайнем кладбище «тем» и «темок», постоянно возникающих и умирающих внутри околоделовых сообществ, но только не эту. Последние годы, несмотря на постоянный круговорот событий вокруг ее благотворительного фонда, стареющая матрона чувствовала какую-то сосущую ее душу неудовлетворенность. Отношения с мужем были скучными до зевоты, и у каждого уже давно была своя спальня. Большинство из постоянных и щедрых доноров фонда были ее ровесниками, а часто даже старше, чем она. При этом широта современных взглядов не мешала им предаваться утонченному разврату сродни тому, что погубил римских патрициев. Если благотворительные вечера ее фонда были строго закрытыми и ни одному из папарацци ни разу не удалось сфотографировать даже туфли высаживающихся из авто гостей, то о том, что могло происходить на аффтерах, знал уже совсем узкий круг. Иногда она позволяла уговорить себя остаться и, не переходя своих красных линий, наблюдала за происходящим. Поводом для проявления такой благосклонности были либо значительные пожертвования, сделанные в официальной части вечера, либо присутствие персон очень аристократических кровей, которым она не в силах была отказать.
Семейная чета Вуколовых – Юлии и Виктора – занимала бы скромное место в табели о рангах среди русских в Женеве, если бы не родственные связи молодого атташе по культуре в высших политических кругах новой России. Как часто бывает у внебрачных отпрысков влиятельных политических персон, его комплексы наслаивались один на другой; за вымученной ролью приветливого и толерантного к чужим недостаткам интеллектуала скрывались причудливые формы невротического эгоизма. При этом его нельзя было назвать интриганом или просто плохим человеком. Служба его интересовала только постольку, поскольку позволяла путешествовать с дипломатическим паспортом, а Родина оплачивала все расходы, включая чаевые в заморских отелях. Ему всегда нравились женщины, но здесь с этим было туго; при огромном количестве вариантов всевозможных перверсий связь с красивой молодой особой женского пола была проблемой. Не особо печалясь, Вуколов научился довольствоваться законной женой, и высвобожденная часть сублимированной энергии увлекла его на путь авантюриста на ниве обменов редких шедевров, благо вопрос финансирования решался для него достаточно просто.
Когда в первый раз Виктор заговорил с Анной Павловной о каких-то утраченных во время транспортировки из Испании сюда, в нейтральную страну, шедеврах Гойи, Веласкеса, Рембрандта и, главное, картин самого Пикассо, который и был инициатором отправки этих шедевров из Мадрида, она с трудом удержалась от ироничной ремарки
