Всем оставаться на местах - Марина Серова
С этими словами я открыла свою сумку и достала оттуда перчатки. Только после того, как натянула перчатки, я включила свет. Прихожая тут же озарилась не очень ярким приятным светом. В ней находились встроенный шкаф для одежды, мягкий пуфик и антикварного вида круглый столик.
– А вы действуете как настоящий, профессиональный частный детектив, Татьяна Александровна. Перчатки вот надели, – заметил Черномашенцев.
«Как настоящий, профессиональный детектив?! Вот ничего себе! – подумала я. – А кто же я, по его мнению? Дилетант, что ли? Но возможно, Черномашенцев посчитал, что сделал мне комплимент?»
– Я же объяснила вам, Вячеслав Геннадьевич, что могут остаться чужие следы. Вот поэтому я и не стала включать свет, не предприняв меры предосторожности. Кстати, когда вы вставляли в замочную скважину ключ, вы не заметили ничего подозрительного? – спросила я.
– А что конкретно вы имеете в виду? – несколько удивленно спросил Вячеслав.
– Ключ поворачивался легко или не очень? – пояснила я свой вопрос.
– Да нет, нормально он поворачивался. Как всегда, – ответил мужчина.
Черномашенцев оставил меня в прихожей и стремительно прошел внутрь квартиры. Вскоре я услышала, что Вячеслав раздвигает занавески, раскрывает ящики, хлопает дверцами, – словом, проверяет комнаты. Наконец мужчина вернулся в прихожую.
– Уф, кажется, пронесло! – с облегчением выдохнул Черномашенцев.
– Ну что? Все осталось на своих местах? – спросила я.
– Да, слава богу, все ценные отцовские фолианты как стояли на полках, так и стоят. Так… а где же…
– Что-то не так? – спросила я.
– Да… дело в том, что в прихожей на стене всегда висела маска африканского колдуна, а теперь ее нет, – растерянно проговорил Черномашенцев.
– А что, эта маска – ценная вещь? Геннадий Александрович будет очень расстроен, когда по возвращении домой не найдет эту вещь? – спросила я.
– Нет, ничего особенно ценного в этой маске нет. Это просто, ну, сувенир, что ли. Эту маску кто-то подарил отцу, я уже даже и не помню, кто именно. Так что отец однозначно не расстроится. Но меня напрягает то, что она куда-то делась… Что это может означать, Татьяна Александровна? Значит… в квартире кто-то был? – встревоженно спросил Вячеслав.
– Стало быть, в комнатах все находится на своих местах? – не отвечая на вопрос Черномашенцева, задала я свой.
– Да, все так, как и было, – ответил мужчина. – Коллекция нецке на месте. Этими фигурками отец тоже очень дорожит. Почти так же, как и своими книгами.
– Позвольте, теперь я осмотрю комнаты, – сказала я.
– Да, конечно.
Квартира ученого-археолога состояла из двух изолированных комнат: просторной гостиной и комнаты, немного поменьше по размерам. Эта комната, надо полагать, выполняла функцию спальни. Да, так оно и было: двуспальная кровать, две тумбочки с обеих сторон, на которых стояли лампы под розовыми абажурами, банкетка и кресло в углу. Гостиная была заставлена стеллажами с книгами. Увидела я и коллекцию нецке – маленьких фигурок китайских божков, о которых сказал Вячеслав.
– Значит, все осталось на своих местах, – сказала я, возвращаясь в прихожую.
И тут мое внимание привлек небольшой пакетик, который находился на столике. Я взяла в руки этот пакетик. Он оказался надорванным, и на столик просыпалось несколько крошек какого-то вещества.
– А это что такое, Вячеслав Геннадьевич? – спросила я.
– А, это… Это – корм для рыбок, – объяснил Черномашенцев.
– У Геннадия Александровича есть аквариум? – спросила я.
– Да, он находится в гостиной. Хотя при постоянных отлучках отца, я имею в виду командировки, забота о рыбках ложится на наши с братом плечи. Хорошо еще, что цветов, которые необходимо поливать, у отца нет. Только… я не понимаю, почему пакетик с кормом надорван? В прошлый раз такого не было…
«Пропажа маски африканского колдуна, плюс пакетик с кормом для рыбок… Не означает ли это, что в квартире Геннадия Александровича действительно кто-то побывал?» – подумала я.
– Вы хотите сказать, что ранее этот пакетик был целым и невредимым? – спросила я.
– Да. Хотя возможно, что целостность упаковки была нарушена. Но крошек на столике не было. В этом я уверен… Впрочем, ладно. Самое главное, что собрания сочинений и коллекция отца остались нетронутыми и на своих местах, – сказал Вячеслав Черномашенцев.
– Я все-таки хочу уточнить, Вячеслав Геннадьевич: вы уверены, что в квартире вашего отца вы не нашли ничего такого, что бы свидетельствовало о пребывании чужих людей?
– Ну… На все сто процентов я, возможно, и не могу быть уверенным в этом. Но на девяносто целых и девяносто девять сотых – пожалуй, что да, я уверен, – ответил Черномашенцев.
– Но как же быть с пропавшей маской африканского колдуна и просыпанным кормом для рыбок? – спросила я.
– Э…
Вячеслав Черномашенцев на секунду заду-мался.
– Скорее всего, просыпанный корм – это дело рук моего младшего брата Валентина. Он всегда, еще, можно сказать, с младенчества отличался небрежностью и неряшливостью. Для него оставить немытую тарелку или чашку – это само собой разумеющееся. Наверное, и в данном случае Валька задел пакетик и немного корма просыпалось. Ну а братец, по своему обыкновению, даже не обратил на это внимания, – объяснил мужчина.
– Ну, с кормом для рыбок такое объяснение еще может подойти. А как же быть с маской африканского колдуна? – спросила я.
– Да что с ней быть-то? С этой маской? Наверное, тоже Валентин унес. Хотя… нет, это вряд ли. Она и ему тоже не нравилась, – сказал Вячеслав и добавил: – Знаете, Татьяна Александровна, вы посеяли сомнение. Сейчас я уже и сам начинаю думать, что в квартире могли побывать посторонние люди в то время, пока мы с братом отсутствовали. Я ведь вам уже говорил, что мы по очереди с Валентином наведываемся в квартиру, когда отец отправляется в командировки. Но, с другой стороны, если Валентин был в квартире уже после меня, то он мог взять маску этого дурацкого колдуна и просыпать корм. Он никогда не заморачивается такими мелочами. Он вообще считает, что все, что не касается его драгоценной персоны, все является несущественным. Такая уж него экзистенция…
«Ну вот, сейчас Вячеслав начнет сыпать философскими категориями, – подумала я. – Вот уже и экзистенцию упомянул. Однако необходимо будет позвонить Кирьянову для того, чтобы он прислал сюда эксперта. Возможно, он обнаружит чьи-то пальчики, которые впоследствии можно будет идентифицировать».
– …да, Кьеркегор и его последователи Карл Ясперс и Лев Шестов весьма доказательно обосновали это в своих работах, – продолжал между тем Вячеслав Черномашенцев, пока я задумалась об идентификации отпечатков.
– Простите, Вячеслав Геннадьевич, – прервала я «лекцию» преподавателя философии, – я сейчас позвоню в управление полиции и вызову криминалиста.
– А он-то здесь зачем? Ведь я же сказал, что все вещи на своих местах, беспорядка и следов поиска чего бы то ни было я не обнаружил. Так что же тогда будет искать криминалист? – недоуменно спросил Черномашенцев.
– Специалист всегда знает, что и где искать. Давайте, Вячеслав Геннадьевич, доверимся профессионалам, – не без намека ответила я, имея в виду его ранее сказанный сомнительный комплимент в мой адрес: «настоящий, профессиональный частный детектив».
Вячеслав Черномашенцев промолчал. А я вынула из сумки свой сотовый и набрала Владимира:
– Алло, Володь, привет, это я, Татьяна. Послушай, кто у тебя сейчас свободен из экспертов? – спросила я.
– А что случилось? Зачем тебе эксперт, Тань? – удивленно спросил Владимир.
– Я сейчас нахожусь в квартире соседа Екатерины Сальваторской. Он в данный момент отсутствует, находится в командировке. За его квартирой
