Длинная тень ожиданий - Лариса Павловна Соболева
– Нет! – подскочил озверевший муж. – Так не может быть, не может! Что значит – полгода? Что значит – нет улик? А эта фраза… как ее… – Потряс открытой ладонью в воздухе Викентий и вспомнил: – «Преступлений без улик не бывает».
Илья Ильич оставался эмоционально устойчивым, разговаривал, как бесчувственный робот:
– Эту фразу придумали писатели, а киношники размножили. На самом деле и с уликами не всегда находится конец ниточки, которая ведет к желаемому результату. В вашем случае улик пока нет. Не исключено, что они появятся.
– Вы эти… органы! – разорялся муж все сильней. – Правоохранительные! Так охраняйте мое право получить жену. Вы обязаны найти ее! В конце концов, не инопланетяне же утащили Нию в другую вселенную.
– Вик, прекрати орать, – осадила его Милана своим безобразно пофигистским голосом. – Зайти в дом мог и совершенно посторонний человек, например грабитель. Или Ния приехала, когда он уже был в доме.
Она вызвала огонь на себя, Викентий наклонился к ней, заглядывая в лицо, продолжил вопить, будто виновата сестра жены:
– Не орать? Месяц меня кормили одним словом: «ждите»! Всего через месяц вдруг заявляют: вашей жены нет в живых! – Викентий выпрямился и дальше цедил сквозь зубы следователю, неимоверно злясь: – А если Нию унесли раненую и удерживают в… в каком-нибудь погребе, бункере? Разве так не бывает, нет? Надо искать! Искать! Вы плохо искали! Человек не может испариться бесследно.
– Я не говорил, что мы прекращаем поиски, – сухо уточнил и одновременно неубедительно утешил его Протасов. – Случается, через год, три, пять лет выплывают обстоятельства преступления вместе с преступниками. На данный момент у нас нет ни одной зацепки, ни одной улики; к сожалению, так тоже бывает.
Слушая размеренную и уверенную речь следователя, Викентий решил, что этот человек не собирается тратить время на безнадежное дело. Его поддержала Милана, на этот раз она проявила солидарность с ним, что случалось… да никогда такого не случалось:
– Но и я, господин Протасов, не…
– Только без господ, ладно? – оборвал ее тот. – Я предпочитаю по старинке: товарищ майор или товарищ следователь.
– Извините, товарищ следователь, – исправилась она. – В общем, как и муж Агнии, я не понимаю… действительно, куда дел ее напавший бандит? А то, что на нее кто-то напал, никто не сомневается, верно?
– Верно, – согласился Илья Ильич. – Признаюсь, это первый случай, когда я не могу дать никакого ответа, надежды тоже не могу дать. По факту был человек и растворился. Привыкайте к мысли, что ее нет в живых, к сожалению, это более чем реально и…
Протасов не закончил мысль, он в прямом смысле обалдел, потому что потерпевший… заплакал! Сначала Викентий зажмурился и просто затрясся в беззвучных рыданиях, затем вдохнул, раздался утробный звук, похожий на рев, а потом он зарыдал. Поставив локти на колени и уткнувшись лицом в ладони, он вздрагивал, стараясь сдержать непрошеные эмоции, которые звучали глухо и напоминали хронический кашель, одновременно вызывая неловкость у свидетелей его безмерного горя.
Это было так неожиданно, что не только Милана лишилась дара речи, но и на физиономии следователя, не обезображенной состраданием и человеческими эмоциями, появилось выражение жалости. Неожиданно для себя и она пожалела Кента: при всей его петушистости, любовании собой и напыщенном фанфаронстве он оказался ранимым и чувствительным, как сентиментальная барышня на выданье из старинных женских романов.
– Мне очень жаль, – сказал Илья Ильич сухо, – но считаю безнравственным давать пустую надежду после месяца безрезультатных поисков.
– А исключений не бывает? – спросила Милана.
– Бывают, – нехотя буркнул Протасов. – Но лично мне не попадались чудеса. Если нам станет что-либо известно о вашей Агнии, я обязательно информирую вас.
Вот и все, фактически поставлена жирная точка. На улице Милана и Викентий долго стояли у автомобилей, в основном молчали, иногда делились впечатлениями, но коротко. И что самое удивительное, впечатления у обоих совпадали, а также настроение унылости и ощущение безнадежности охватило обоих. Так и стояли, опираясь спинами о бок авто Миланы и глядя перед собой.
– Не хочет заниматься поисками Нии, – сделал вывод Викентий после довольно длительного молчания.
– Мне тоже так показалось, – согласилась Милана.
– Не понимаю, зачем стариков держат на таких должностях, – заворчал он. – Старый хрен даже ради амбиций не желает пальцем пошевелить.
– Да, – согласилась разочарованная Милана, – у него отсутствует задор, дед пассивен, хотя бегать ему не приходится, для этого оперативники существуют. Его дело – ум и логика, но и головой он не хочет думать. Не знаю, как быть, что делать…
Последнюю фразу она произнесла протяжно, задумчиво, вынудив Викентия посмотреть на нее. Как ни странно, он вдруг оживился:
– Ты думаешь, Ния жива?
– Думать и надеяться разные понятия, – ответила она. – Чтобы думать так, надо иметь хоть какие-то подтверждения, подсказки, мол, эта находка показывает, что хоронить Нию рано. Но таких находок нет, наоборот – кровь ее, отпечатки принадлежат ей, это все работает на версию деда. А надежда… она просто так существует, сама по себе. Вот я и надеюсь, что Ния жива.
Во время ее рассуждений Викентий не сводил с нее жадных глаз. Жадных не в том смысле, будто возжелал Милану, он тоже надеялся, что она, имея завидный ум, подскажет что-нибудь стоящее, но нет.
– А ты задавала себе вопрос про Нию? Она мне говорила на полном серьезе, что ты так получаешь ответы свыше.
Викентий напомнил сестре жены ее странный прием общения с собой, но с таким жаром, что она невольно покосилась на него: неужто верит в подсказки свыше? Но то, как он уставился на нее, смутило Милану, м-да, жаль разочаровывать зятя, поэтому ответила уклончиво:
– Много раз.
– И что говорит твое я?
– Молчит чаще. Иногда отвечает и да, и нет.
– Как это? Не понимаю.
– Я задаю вопрос, чтобы на него можно было ответить да или нет, потом произношу эти два слова по очереди, каждый раз слушая себя.
– Ооо… – протянул Викентий то ли с ужасом, то ли с восторгом. – Да ты у нас ведьма.
– Не говори глупости, – вяло огрызнулась Милана, – это всего лишь желание заглянуть в будущее или понять настоящее, но не гарантия на стопроцентный ответ. Интуиция есть у всех, так что и ты спрашивай себя, а главное, подумай, что делать будем.
Еще несколько минут назад Кент рыдал, как глубоко обиженная девчонка, да вдруг удивил решительностью, впрочем, у него было время прийти в себя:
– Значит, так. Я не видел тела Нии, поэтому, пока
