Она исчезла - Анна и Сергей Литвиновы
— А я здесь неподалеку квартиру снял, — простодушно проговорил спутник.
— И надеялся сразу меня в нее затащить?
— Конечно.
— Ты слишком высокого о себе мнения. Ладно, давай лучше о твоем деле.
— Помнишь нашу самую первую встречу? — начал Мишка.
И как раз в этот момент на пустынной, однако хорошо освещенной улице рядом с ними остановилась черная машина. «“Ауди А4”, — профессионально определила Римка, — номеров не видно».
С переднего пассажирского сиденья выскочил человек и быстрым, уверенным шагом стал приближаться к ним. Одновременно он засунул руку во внутренний карман куртки, а когда вытащил ее — в ней оказался пистолет. Обычный, широкораспространенный «ПМ».
Лицо убийцы выглядело совсем незнакомым, но глаза его Римма где-то видела. Или ей так показалось. А может, глаза всех негодяев и убийц, даже тех, что мелькают по телевизору, похожи.
Но Мишка рядом с ней тоже оказался не лыком шит. Или он внутренне был готов к покушению. Сильной рукой он повалил Римму наземь и бросился на нее сверху, прикрывая своим телом. А в его правой руке тоже откуда-то возник пистолет.
Раздались выстрелы. Пять или шесть со стороны нападавшего. И столько же — от Мишки. Но, странно, звук выстрела от нападавшего доносился сильнее, чем Мишкин, хотя пистолет товарища бил совсем рядом.
А потом хлопнула дверца, движок авто взревел, взвизгнули покрышки, и «Ауди» умчалась. Римкин спутник встал и протянул ей руку, помогая подняться.
— Пошли, — сказал он, — он уехал.
— Что это было?
— Не знаю, но догадки есть. Я тебе позже расскажу. Пойдем скорее, сейчас менты примчатся.
— Ты ранен?
— Да чепуха, царапина.
Быстрым ходом они добрались до ближайшего укромного места. Когда-то там, видимо, был детский садик, но сейчас территория оказалась заброшена и заросла настоящим лесом.
Здание окружала решетчатая ограда — однако в любом заборе в России всегда найдется заботливо проделанная дыра.
Миша отыскал ее и завел девушку на территорию заброшки. Его рукав набухал кровью.
— Тебе в больницу надо.
— К черту больницу! Ты разве не знаешь: они обязаны докладывать о любом огнестреле. А это нам совсем не нужно.
— Нам? При чем здесь я, скажи?
— Боюсь, раз он выследил нас единожды, сможет найти снова. И у него теперь появилась цель: замочить нас обоих.
— Во что ты меня втравил?!
— Я тебе расскажу. Чуть позже, когда мы окажемся в более спокойной обстановке. А сейчас давай — ты Москву гораздо лучше знаешь — придумай нам укрытие, где он нас не найдет. Что-то не связанное с работой или твоими близкими.
Слова и тон Мишки звучали настолько серьезно, что Римма немедленно стала вслух соображать:
— Паша Синичкин? Мой босс? Нет, он вычисляется на раз. — Потом она спохватилась: — Давай я тебя перевяжу.
— Давай, а то я всю одежу кровью залью.
На рукаве куртке оказалась дыра, на рубашке тоже.
Тело Мишки молочно белело в темноте, на плече выделялся кровавый след. Кобуру скрытого ношения с пистолетом он бросил в траву.
— Зачем ты взял с собой оружие?
— Я же сказал: объясню все позже.
— По-моему, пуля навылет прошла, по касательной, и кость не задета. Счастливчик.
Римма разорвала Мишкину рубаху, наделала из нее жгутов и бинтов, перевязала.
— Теперь совсем другое дело. Красавчик! И я придумала, куда мы поедем.
— У тебя мобильник с собой? Один, два?
— Оба.
— Выключай давай. И батарейки вытащи. Только сначала тебе ведь надо своему контакту позвонить? Тому, куда мы сейчас поедем?
— Надо, — кивнула Римма.
— Вот и давай звони, да лучше с мобилы, которая не на тебя зарегистрирована. Никогда не поверю, что у тебя такой нет.
— Есть, — подтвердила она, достала из сумочки «левый» телефон и набрала номер Пана.
— Спишь, мой маленький? — пропела. — Слушай, есть дело, важное. Я к тебе загляну через полчасика. Буду не одна, но не ревнуй, ты все равно мой единственный.
— Любовник? — понимающе спросил Михаил, когда она нажала отбой.
— Типа того.
— Выключай мобилы.
— Один надо оставить, а то как же мы с моим красавчиком встретимся.
— Скажи мне, куда ехать — только правильно, как москвич таксисту скажет, не как приезжий.
— Красные Ворота, Садово-Черногрязская, шестнадцать.
Они выключили телефоны и вытащили батарейки. Потом вылезли из заброшенного сада, и когда по тихой улице Ферсмана проехала первая же машина, Михаил поднял руку. Автомобилем оказалась раздолбанная «Киа» горчичного цвета. Водитель открыл оконце и вопросительно мотнул головой.
— Три штуки даю: Красные Ворота, Садово-Черногрязская, шестнадцать.
— Садитесь, — меланхолично указал им на заднее сиденье шофер.
Когда они проезжали место, где в них стреляли, там уже сияли «люстры» полицейских машин. Люди в костюмах осматривали проезжую часть и траву возле тротуара, примятую телами Риммы и Мишки.
— Ой, а что случилось? — с деланым интересом спросила шофера девушка.
Георгий Степанович, примерно те же дни.
Санкт-Петербург
Георгий Степанович любил свою квартиру. После всех жизненных перипетий он наконец остался в ней один. И обустроил ее так, как нравилось ему — а не какой-нибудь непонятной женщине, кем бы она ни называлась и кем бы себя ни считала: женой, возлюбленной или просто сожительницей.
В сталинском доме, на последнем, седьмом этаже, с роскошным видом на парк Победы и Московский проспект. Пусть шумно — в восемь рядов в обе стороны днем и ночью катятся автомобили, плюс трамваи, город никогда не спит, — он поставил прекрасные стеклопакеты и кондей. Зато городская движуха разгоняла кровь, заставляла сердце чаще биться. И всегда можно девушку пригласить полюбоваться прекрасным видом — а главное, не обмануть.
Парадная, правда, была запущенной, со стертыми ступеньками и запахами котов. И пару раз протекал потолок, приходилось возобновлять ремонт. По соседству временами орала семейка алкашей. Но ничего, за житье в старом фонде приходилось платить.
Со временем дома у себя Георгий Степанович гораздо больше полюбил находиться, чем в офисе.
