Имперский сыщик. Аховмедская святыня - Дмитрий Билик
— И что, молодой человек, сработало?
— Что сработало, Ваше превосходительство?
— Ну… Поглощение.
Вместо ответа Витольд Львович выставил руку перед собой, нервно сглотнул подкативший к горлу ком и внимательно посмотрел на конечность. Вена на его виске вспухла, а по носу потекла капля пота. Но влияние свое действие возымело. Сначала пальцы, потом уже и сама рука вместе с мундиром растаяли в воздухе.
— Ох, святые угодники… — заключил Муханов.
Он подождал, пока рука появится снова, достал платок с вензелями и оттер шею.
— Я сам из простой дворянской семьи. Из молодой совсем. Дослужился, вон оно, до генерал-майора, но к магии до сих пор настороженно отношусь. У меня под началом из истинных семей-то и людей немного, которые, ну, это… — он сделал в воздухе несколько пассов. — Гоблинарцы вон вовсе без магии обходятся, и ничего: паровозы строят, каких в Славии и не видали, пароходы. Ну да ладно…
Лирическое настроение Муханова прошло так же быстро, как исчезла и появилась рука молодого человека. Он прочистил горло, побарабанил пальцами по газете и посмотрел в окно.
— Мне нужен такой человек… по особым поручениям, каков был Дашков. С определенными способностями, — сказал он будто бы сам себе. — Правда, он по чину выше был, но это ничего, до титулярного советника вытяну… Отчитываться ни перед кем не будете, только передо мной. С жалованием не обижу. — Он резко повернул голову и посмотрел на Меркулова. — Ну, что скажете, Витольд Львович?
— Простите, я, право, не понимаю…
— Мне нужен пристав следственных дел по особым поручениям… Для особо щекотливых ситуаций. Судя по всему, — он хлопнул ладонью по раскрытой папке, — человек вы неглупый, сметливый. С Вашей биографией выше титулярного на обычной службе подняться будет трудно. У меня можно и до надворного советника вырасти, дворянство вернуть.
— Я не к этому… Я просто слегка растерян.
— Ну так это пустое. Не время уши развешивать, когда неспокойно вокруг. Так это «да»?
— Да, Ваше превосходительство.
— Ну и славно. Кабинет тебе подготовят, хотя, между нами, работа не сидячая, свою… хм… новую магию частенько придется применять. Смекаешь, о чем я, Витольд Львович? Я, с твоего позволения, на «ты», коли уж ты теперь у меня в подчинении.
Меркулов кивнул, отвечая на вопрос и одновременно соглашаясь с новыми правилами игры. Ему хотелось сорваться с места и бегом пуститься на улицу, радостно крича и обнимая прохожих. Наказание, которого он так боялся, обернулось карьерным взлетом. И пусть прочие дворяне гнушались работы в полицмейстерстве (оставалось загадкой, по какой причине сюда прибился Михаил Николаевич, поверженный на дуэли), Витольд Львович подобному обстоятельству исключительно обрадовался. Служить Государю Императору, развеять дурную славу о фамилии, делать Моршан и всю Славию чище, расправляясь с преступниками. Что может быть лучше?
— Ваше превосходительство, а что с Михом?
— С кем? — искренне удивился Муханов.
— Михайло Бурдюков, орчук.
— А… — брови обер-полицмейстера сдвинулись. — По-хорошему, надо б его в острог, чтобы не болтал чего лишнего, так не за что. Вышлю, думаю, из Моршана. Да, вышлю, — кивнул он сам себе.
— Ваше превосходительство, столько хлопот будет. И ему, и вам.
— Не понимаю, куда клонишь, Витольд Львович, но ты ежели чего предложить хочешь, то предлагай. Я к инициативам всяким отношусь с интересом. Порой бывает, действительно что дельное предлагают.
— Ваше превосходительство, вы поправьте меня, если ошибаюсь. Но титулярному советнику по должности требуется подчиненный. Для разных нужд.
— Ну, за этим не беспокойся, письмоводителя я тебе выделю.
— Так и не нужно. Мих грамоте обучен, писать умеет. Слишком много беспокойства будет, если его отсылать. А так — и при деле, и под присмотром.
— Орчук в полицмейстерстве? — изумился Муханов. Поднял голову на портрет Государя Императора, а потом громко расхохотался. — А ведь это будет презабавно. Орчук и сын ссыльного. Уж прости, Витольд Львович, но весьма презабавно. Будь по-твоему. Станет Мих ярыжкой при тебе, точнее уж, коллежским регистратором, — новая идея поистине веселила обер-полицмейстера. — Как его там?
— Михайло Бурдюков.
Муханов заскрипел пером, что-то себе записывая.
— Ну а теперь надобно о делах поговорить. Есть одно щекотливое поручение. Не сказать чтобы государственной важности, но и так его оставлять нельзя. Слушай, Витольд Львович. Ты, верно, знаешь, что аховмедцы с дрежинцами, а через них и с нами, объявили перемирие. Делегации прибыли с первыми лицами… Ну и такой карамболь произошел: по пьяной лавочке одного из аховмедцев зарезали. Хорошо хоть прислужника какого-то, а не принца, но и то легче не становится. Надобно разобраться со всем, очень как бы это…
— Тактично, — подсказал Меркулов.
— Вот именно, Витольд Львович, тактично. Я уж сомневаюсь, что там что-то серьезное. Поди, мужик какой дворовый увидел козлоногого и прирезал. Но ты разберись. И магии не гнушайся, пользуйся. Твоего предшественника она часто выручала. Самому этим заниматься несподручно, да и некогда — тут вишь что… — Он сложил газету и хлопнул ладонью по главной странице.
— А где расположилась аховмедская делегация? — Меркулов тщетно пытался разглядеть первую полосу вверх ногами.
— Так где же им быть. В Захожей слободе. Адрес Константин Никифорович выдаст.
— Тогда разрешите откланяться, Ваше превосходительство!
— Экая вы, молодежь, быстрая пошла. Это что ж, Витольд Львович, вы изволите к первым лицам аховмедского королевства в таком виде явиться?
Обер-полицмейстер придирчиво оглядел потертости на мундире своего подчиненного и покачал головой, явно не одобряя общую заскорузлость одежды. Меркулов в этот самый момент было готов провалиться сквозь землю, прямиком до первого этажа, где аккурат в этом самом месте находилась арестанская.
— Ты, Витольд Львович, давай горячку не пори. Съезди к нашему портному. Обшлагов из золотой нити и узорные воротники не гарантирую, но на человека станешь похож. И, это… Константин Никифорович!
Дверь открылась, будто покорнейший помощник только и ждал окрика своего начальника. На пороге появилась высоченная фигура третьего полицмейстера города. Еще недавно Константин Никифорович был рядовым исправником в обычном захолустье, но лично Александр Александрович, будучи проездом, его заметил, да и перевел в столицу. Положительных качеств у полицмейстера была масса. Самое главное, помимо исполнительности и почти собачьей преданности, Константин Никифорович не пил.
— Голубчик, приказ надобно составить на титулярного советника Меркулова Витольда
