Нечётные числа - Джей Джей Марш
В некотором роде Ловиса спасла нас всех. Она предложила провести памятную встречу Нового года через два года после смерти Дхана. Раньше никто и думать об этом бы не смог, но, когда мы получили судебное решение относительно его исчезновения, нужно было что-то устроить. Нам нужно было отметить это, попрощаться. Эта мудрая финская женщина предложила Лондон, родной город Дхана. Мы могли бы пройтись по улицам, где он вырос, попробовать карри в Брик-лейн, побродить по рынкам и выпить пинту London Pride в пивной Сохо. Я сбился со счета, сколько раз голос Дхана проводил нам виртуальную экскурсию по его родному городу. И вот, наконец, спустя два года после его смерти, мы собирались поехать туда без него, чтобы почтить память этого человека.
После предыдущих двадцати четырех месяцев мы все были подавлены и эмоционально сломлены, но случались и моменты легкости и смеха. Не могу сказать, что тот Новый год прошел безусловно успешно, потому что все мы были на разных этапах скорби, и каждый делал маленькие нетвердые шаги, боясь взять другого за руку. Я только начал восстанавливаться в финансовом отношении, и по мере того, как мой банковский счет по крупицам рос, мое чувство обиды, так же по крупицам, начинало угасать.
Мы не пошли на Трафальгарскую площадь, не хотели лезть в пьяную возбужденную толпу. Вместо этого мы прогулялись по пасмурным улицам к Лондонскому мосту и посмотрели фейерверки с Южного берега. Ловиса открыла свой рюкзак и вручила каждому из нас миниатюрную бутылочку игристого. После семи месяцев трезвости я заколебался, но отвинтил крышку. В конце концов, это было для Дхана. Зазвонили колокола, возгласы эхом разнеслись по реке, и начался фейерверк. Мы подняли бутылки, крикнули «за Дхана!» и выпили. Мы обнялись, кто-то со слезами, кто-то спокойно, и молча стояли, наблюдая, как небо окрашивается в разные цвета.
На следующий день мы гуляли в Гринвич-парке, фотографировались и разговаривали с большей легкостью, чем это было возможно в течение долгих месяцев. Под ботинками хрустели заледенелые травинки, а от дыхания в воздухе клубились облака.
Гаэль взяла под руку меня и Симону.
– Нам нужно повторить это снова, – сказала она. – Не каждый год, у нас у всех своя жизнь. Но почему бы не раз в два года? Честно говоря, изначально идея Ловисы меня не убедила. Но происходящее пошло мне на пользу, хотя я говорю только за себя.
– Мне тоже, – согласился Кларк, и все мы утвердительно забормотали.
– Так как насчет того, чтобы повторить в 2003-м? Поедем впятером в какое-нибудь приятное место, узнаем друг у друга, как дела, отпразднуем Новый год и помянем Дхана.
– Чудесная мысль, – сказала Симона, ее красивый носик покраснел на холоде. – Мы должны никогда не забывать его и нашу дружбу. Кроме того, я готова на всё, чтобы законно отдохнуть от семьи в рождественский сезон.
Как свежеиспеченные независимые выпускники, мы все согласились с этим мнением. Так всё и началось. Новогодняя традиция – и благословение, и проклятие.
Ловиса, 2003
Кефалония была, вероятно, первым местом, где каждый из нас по-настоящему праздновал Новый год. Мы были впятером, как и в прошлый раз, но теперь это было гораздо менее болезненно. Конечно, на первом плане было горе, но внутренняя опора стала сильнее. Каждый из нас стал счастливее и стабильнее, чем в прошлый раз, когда мы встречались. Я смогла смотреть на Мику без чувства той безнадежной утраты, которая сделала нас обоих несчастными. И, что важнее всего, Симона выбрала место, которое сотворило свое волшебство.
Я читала «Мандолину капитана Корелли», думаю, вы тоже. Роман Луи де Берньера повествует о свете, свойствах прозрачного воздуха и особой мягкости, которую он придает пейзажу. В этом году мы все получали приличную зарплату и решили забронировать виллу, а не номера в отеле. Мне не терпелось сбежать от североевропейской зимы и насладиться солнцем, песком и оптимизмом.
Всё было именно так, как я надеялась. Мы гуляли по скалам и пляжам, ели на верандах местных кафе, дразнили друг друга и удивлялись тому, как далеко мы продвинулись за три года. Нам было около двадцати пяти, и мы думали, что стали взрослыми. Энергия юности подпитывала нас, и, конечно же, мы учились жизни, но счастье – в неведении. Сочетание достижений и бесконечных возможностей поразило меня, когда мы проводили время вместе. Вдохновляющее чувство силы, господства над жизнью, всех свершений, которые нам еще только предстоят. Ждем с нетерпением. Мы заслужили это, не так ли? Мысль о потенциальных возможностях Дхана неоднократно приходила мне в голову, умеряя оптимистичный настрой относительно нашего будущего.
В Кефалонии никто никуда не торопился. В здешних барах и ресторанах, не закрывшихся на зиму, обитали только местные и избранная группа туристов – либо преданные фанаты этого греческого острова, либо компании с программой вроде нашей. Туристическая часть в любом случае не представляла интереса, а в спокойствии греческих городков было что-то волшебное. Толпы покинули остров, но те, кто остался, стали ближе друг к другу. Включая таких чужаков, как мы. Всё, что имело значение, – это «здесь» и «сейчас».
Однажды днем мы собрали хворост и разожгли костер на берегу. Принеся салаты и лепешки, мы пожарили морепродукты и под крепкое красное вино наблюдали, как солнце тонет в море. К нам подкрался вечерний холод, и, хотя Гаэль и Кларк подкинули в огонь еще дров, я замерзла.
Под предлогом того, что мне нужно в туалет, я собрала все наши контейнеры и алюминиевые подносы в большую сумку и побрела по тропинке в сторону нашей виллы. Свежий ветерок трепал мне волосы, а пальцы ног вдавливались в белый песок. К тому времени, когда я добралась до вершины, я уже тяжело дышала и решила сделать перерыв. Я смотрела на море, вдыхая живительный озон, и наблюдала за звездами. Я никогда не была из тех, кто верит, что умершие родственники машут мне с далеких планет, так что я не почувствовала эмоциональность момента. По крайней мере, точно не с точки зрения единственного события, которое объединило нас пятерых.
Внутри виллы было тихо и темно. Я зажгла свечи с цитронеллой от комаров, прежде чем включить свет. На кухне я пустила горячую воду, чтобы вымыть жирную посуду, когда стеклянные двери открылись и вошла
