Мастер марионеток - Макс Гордон
Глава 5
На рабочем месте ничего не изменилось: заваленный бумагами письменный стол, настольная лампа и банка с растворимым кофе, содержимое последней, правда, за время моего отсутствия заметно убавилось, и это за один неполный день. Кидаю на стул кожаную куртку, падаю в кресло и смотрю по сторонам. Любой посетитель, вошедший из коридора, оказывается сразу в моем кабинете, ну … или кому как повезет. Если отвести взгляд от моего рабоче-крестьянского места и внимательно присмотреться к дальней стене, открывается вид на скромные двери, ведущие в маленькие, но отдельные кабинеты, в которых трудятся Дарья и Вадим. К слову, здесь я их называю по-другому — Соня и Шляпник, но, естественно, за глаза, хотя, в последнее время мне часто кажется, что Романова что-то начинает подозревать…
Дверь к Вадиму немного приоткрыта, а это наш внутренний невербальный знак. Обычно, мои подчиненные не закрывают двери лишь в одном случае, если есть что-то новое и меня приглашают зайти. И все же, сначала насыпаю кофе и подхожу к кулеру за кипятком, и только после этого направляюсь к Соколову, ибо интуиция не стесняясь подсказывает, что разговор будет долгий и безрадостный, я уже догадываюсь, кто находится у него в гостях.
В крохотной комнатенке, похожей на кладовую, имею версию, что когда-то ей она и была, на первый взгляд идеальный порядок, но повторюсь — это только на первый взгляд. Весь периметр кабинета Вадима заставлен шкафами, где хранятся бумаги и всякий хлам — и на столе порядок, и в корзину не выкинул, хотя, будет нужно — все равно не найдет. Единственное место, не заставленное шкафом, это подоконник, но и он не пустой, тут, разложенные в хронологическом порядке, аккуратными стопками хранятся документы, которые через неделю за ненадобностью переберутся в шкаф, — эдакий своеобразный этап для бумаг.
Вхожу без стука и вижу Вадима, в неудобной позе облокотившегося на письменный стол. Напротив Соколова, на деревянном стуле, развалился молодой, бородатый паренек, — вот и думай, кто из них дознаватель, а который пришел сюда просто так. Вадюха вздрагивает при моем появлении, а парень лишь любопытно поднимает глаза.
— Нашел водителя, Сергей Петрович, — радостно сообщает Вадим.
О том, что это водитель десятки, подвозивший вчера вечером профессора Бороздкина, я бы как-нибудь догадался и сам, но вот его вид мне не нравится, если человек не напуган, то какой стимул ему рассказывать все и честно? Похоже, что у Вадима с ним диалог не заладился, ну да ладно, он нашел, а дальше я сам.
— Особый отдел. ФСБ. Капитан Федотов, — короткими фразами бросаю я.
И никакого эффекта в темных глазах молодого водителя, как будто все сказанное не более, чем пустой звук.
Приглядываюсь к сидящему пареньку повнимательней: невысокий, но крепкий, выпирающие скулы и угольно-черные глаза. Судя по внешнему виду, он приезжий с Кавказа, а к таким клиентам требуется особый подход. Проскальзываю взглядом по столу Вадима и тут же нахожу то, что искал. Беру в руки водительское удостоверение и паспорт, не спеша и внимательно начинаю читать: Аббас Каримов, двадцать один год по паспорту, а выглядит он на все двадцать пять.
— У нас есть запись с камеры видеонаблюдения, где зафиксировано, что вчера вечером ваш автомобиль въехал на охраняемую территорию коттеджного поселка Изумруд и остановился на улице Гагарина у дома номер двадцать семь.
— Был там, — отвечает парень, в словах проступает южный акцент.
— С какой целью вы туда ездили? — не делая паузы, уточняю я.
— Человека подвозил, — честно, но уклончиво отвечает водитель, из этих обрывков ничего не понять.
— Из вашей машины вышел Семен Михайлович Бороздкин, который вчера ночью по неизвестной причине погиб, — на этот раз слова отозвались нужным эффектом, Каримов выпрямился на стуле и с вопросом заглянул мне в глаза. С таким человеком приятно общаться, и я с удовольствием продолжил разговор, — рассказывай: где подобрал, сколько получил, о чем по дороге говорили.
Через два часа нелегальный водитель коммерческого такси, работающий, что называется, от случая к случаю, вышел из моего кабинета свободным, но измученным. За это время я узнал многое — от вредных привычек, которых, к слову, у Каримова было не много, до социального положения в третьесортном общежитии, но про Бороздкина ничего толком выяснить не удалось. Водитель подтвердил мои предположения, что вчера вечером, примерно в половине десятого, в поисках клиента он объезжал Фрунзенский район. На перекрестке Бухарестской и Фучика заметил одинокого мужчину, пьяно глядящего в сотовый телефон, а дальше все пошло по накатанной, изрядно выпивший и замерзший клиент охотно прыгнул в подвернувшийся автомобиль, назвав таксисту домашний адрес. По дороге ничего необычного не заметил, клиенту несколько раз кто-то звонил на сотовый телефон, — кажется, он очки на работе оставил, — не очень уверенно поясняет Аббас. По дороге разговаривал мало — профессор говорил, а водитель молчал, — приглашал в институт, — смеется Каримов, — сказал, что профессор, с поступлением обещал помочь.
Глава 6
— Ну, что скажешь? — обращаюсь к Вадиму, когда за Аббасом закрылась дверь, — довольный профессор расплачивается с таксистом, а через час выпрыгивает в окно.
— Чего-то не вяжется, — Соколов кивает, но думает при этом о чем-то другом.
Сквозь матовое от пыли стекло пробиваются последние лучи утомленного осеннего солнца. Угол соседней пятиэтажки, расположенной через дорогу от нашего здания, медленно и неумолимо поглощает тень, стирая окна и пряча балконы. Над всем видимым пространством улицы, куда не попадает солнечный свет, подобно туману сгущается сумрак, и в этой дымке из полумглы, предвестницы раннего октябрьского вечера, мне мерещатся призрачные фигуры.
Я так увлекся созерцанием улицы, что пропустил возвращение Романовой, оставив без внимания и цокот каблуков, отлетающий эхом от паркетного пола. Тихий скрип открывающейся двери, подобно грому, разорвал тишину полутемной комнаты, заставив нас с Вадимом одновременно вздрогнуть. Я резко обернулся по направлению ко входу, ударившись коленом о книжный шкаф, Соколов едва не выпрыгнул из кресла, чудом не опрокинув письменный стол.
— Напугала, да? — полюбопытствовала Дарья, со спокойным ехидством глядя на нас.
— Напугала, обычно ты громче приходишь, — потирая ушибленный локоть, с укоризной сообщил Вадим.
— Понятно, мои новые туфли никто из вас не заметил и не оценил, — улыбка Дарьи сделалась ядовитой, но голос от этого совершенно не пострадал, — тогда у меня для вас целых две новости — хорошая и плохая, с которой начать?
— Давай с хорошей, — вмешался я в разговор подчиненных, — хоть что-то радостное
