Право умереть - Рекс Тодхантер Стаут

— Боже мой! «Газетт» прислала вас сюда, чтобы проверить Сьюзан Брук. Но зачем?

— Не то чтобы для этого была причина. Они хотят заполнить пробелы в ее биографии. Вот и все. Так вы ее знаете? Или, точнее, знали?

— Не могу сказать, что хорошо ее знаю. Скорее, мы были знакомы. Впрочем, я хорошо знал ее брата Кеннета. Она ведь принадлежит совсем к другому поколению. Я вдвое старше ее.

О том же свидетельствовал и его внешний вид: тронутые сединой редкие волосы и морщинистое лицо. Он был без пиджака, в расстегнутой жилетке.

— А как к ней относились в Расине? — спросил я.

— Хорошо. Одна из моих дочерей училась с ней в одном классе старшей школы. Но затем Сьюзан уехала в колледж… забыл, в какой именно.

— В Рэдклифф.

— О… Итак, на самом деле в Расине о ней нет никаких сведений, кроме ее детства. А вот ее отец — да, создал себе здесь биографию, и какую! Самый удачливый риелтор на юге Висконсина. Кстати, он был владельцем этого здания. Семья до сих пор им владеет. Мистер Гудвин, боюсь, я больше ничем не могу вам помочь. Если вам нужна порочащая ее информация, извините, это уже не ко мне.

Я собирался спросить, не произошло ли чего-либо примечательного в жизни Сьюзан Брук или кого-то из ее окружения летом 1959 года, но не стал. Редакция «Глоуб» арендовала у нее помещение и, возможно, задержалась с оплатой. И я сказал редактору, что мне нужны не жареные факты, а всего лишь общая картина, какой бы она ни была. Редактор принялся расспрашивать меня о КЗГП, а также о том, что ньюйоркцы думают о Рокфеллере и Голдуотере. И мне, чтобы не показаться невежливым, пришлось отвечать.

Я вышел на улицу уже в темноте, моментально ощутив на себе ледяное дыхание ветра, и направился в отель, где в половине седьмого вечера должен был кое с кем встретиться. В Чикаго я позвонил одному человеку, который время от времени оказывал нам с Вулфом профессиональные услуги. Он сообщил, что устроил мне встречу с неким Отто Друкером, единственным толковым оперативником в Расине. В номере было тепло, и я, сняв туфли, вытянулся на кровати, однако тут же поднялся, так как после прогулки на ледяном ветру было немудрено и уснуть.

Друкер оказался пунктуальным, опоздав всего лишь на пять минут. Когда мы обменялись рукопожатием, я постарался ничем не выдать своего удивления. Друкер, с его симпатичным, ухоженным лицом и дружелюбными, но настороженными глазами, меньше всего походил на оперативника, а скорее напоминал помощника вице-президента какого-нибудь банка. Дождавшись, пока я положу его пальто и шляпу на кровать, он поинтересовался дружелюбным, настороженным голосом:

— Как поживает мистер Ниро Вулф?

Друкер почти определенно был уважаемым гражданином. Мне никогда не приходило в голову, что частному детективу могло подойти подобное определение. И уж точно не Ниро Вулфу. Он был гражданином и уважаемым человеком, но не уважаемым гражданином.

Вечер прошел в приятной обстановке. Друкер одобрил идею поесть в номере. Когда я сказал, что сейчас позвоню в службу обслуживания номеров и попрошу меню, он заметил, что это вовсе необязательно, так как единственное, что здесь умеют готовить, — это ростбиф, картофельные оладьи и яблочный пирог. Если я представлю вам подробное описание того, как мы провели вечер, то вы, в отличие от меня, наверняка не получите удовольствия, поскольку говорили мы в основном на профессиональные темы. Например, о том, как вести слежку. Он знал все интересные фишки, о которых я мог только слышать. Поскольку он работал в Расине вот уже двадцать лет и здесь его хорошо знали, ему приходилось придумывать разные хитрые трюки, которые охотно взял бы на вооружение сам Сол Пензер.

Впрочем, моей целью, естественно, была Сьюзан Брук. Я не стал упоминать о ней, пока мы с Друкером не познакомились поближе и не закончили с едой, оказавшейся вполне удобоваримой, а из номера не унесли грязную посуду. В итоге я лишь сказал, что один наш клиент подумывает о том, чтобы взять Сьюзан Брук в качестве партнера в одном важном проекте, что все останется строго между нами и я не стану раскрывать источник информации. Я был бы сильно разочарован, если бы Друкер не спросил, кто наш клиент. Друкер спросил. Он был бы сильно разочарован, если бы я ответил. Я не ответил.

Друкер вынул изо рта трубку и, запрокинув голову, уставился в потолок:

— Воспоминания. — Он опустил голову и посмотрел на меня. — Я выполнял кое-какую работу для отца Сьюзан Брук. Правда, крайне редко. Могу предоставить информацию о нем. Но ведь он уже умер. Сьюзан ничем не выделялась среди прочих детей, пусть даже ее фамилия и была Брук. И насколько мне известно, никогда не попадала в особые неприятности. Полагаю, вам известно, что после школы она уехала в колледж.

— Ну да, известно.

— Потом она перебралась в Нью-Йорк. Во время учебы в колледже она не часто появлялась в городе, даже летом. Они с матерью много путешествовали. За последние восемь-девять лет Сьюзан Брук в общей сложности пробыла в Расине четыре-пять месяцев. А последние четыре года вообще сюда носу не казала.

— Тогда я пускаю деньги нашего клиента на ветер. Однако, насколько я понимаю, после окончания колледжа она вернулась домой. В тысяча девятьсот пятьдесят девятом году. Впрочем, возможно, вы не в курсе, ведь к тому времени ее отец уже умер. Вскоре после этого они с матерью уехали в Нью-Йорк. Вам известно, когда именно?

Друкер затянулся и, обнаружив, что трубка потухла, снова зажег ее. После чего произнес, спрятавшись за завесой табачного дыма:

— Не знаю, почему вы ходите вокруг да около? Если хотите спросить о человеке, который покончил с собой, валяйте — спрашивайте, хотя я не слишком-то много знаю.

Обычно я умею сохранять невозмутимый вид, но сейчас потерял бдительность и не смог скрыть своего удивления, услышав фразу «человек, который покончил с собой». Нежданно-негаданно я наткнулся на жареные факты. И даже более того, если окажется, что мисс Брук сама убила того парня, а затем инсценировала самоубийство. По своей реакции на эту новость я понял, что не только не ожидал, но и не хотел этого слышать.

— В чем дело? — спросил Друкер. — Неужели вы думали, я не пойму, что вы водите меня за нос?

Я выдавил