Каратель - Роман Феликсович Путилов
Утро было недобрым. Хирурги в больнице умудрились достать пулю из бедра Олега, не располосовав ему всю ногу. Прогноз на выздоровление был оптимистичный, но парень оставался в больнице. Народ впал в мрачную задумчивость, а я решил посвятить сегодняшний день шопингу. Выпустив только что проснувшегося Демона из вольера, я завел мотоцикл, и, не торопясь, что бы пес не слишком отставал, покатил в поселок. Предстояло решить вопрос с питанием и прочими моментами самообеспечения. На мне были стройотрядовские штаны защитного цвета и длинная ярко-красная футболка, скрывавшая кобуру с пистолетом на поясе. Небольшой универсальный магазин, размещенный в небольшом дощатом домике тёмно-зелёного цвета, располагался в самом начале частного сектора.
— Урус, деньги дай.
Обернувшись, я обнаружил сидящего на корточках, в теньке, за крылечком магазина, ольца, одетого в дранные белые кроссовки импортного производства и старую нагольную шубу на голое тело.
— Что сказал?
Абориген поднял на меня мутные глаза, с коркой гноя глаза, попытался сплюнуть, но, тягучая слюна повисла на губе и медленно сбежала на немытую, тощую, грудь. Любитель нехороших излишеств с трудом встал и двинулся прочь, но, пройдя шагов двадцать, устал и, почти рухнул, в придорожный куст, но, в последний момент, сумел удержаться, и вновь замер в типичной позе «ходока до хозяина». Я усадил демона, наказав ему охранять транспортное средство и шагнул в магазин. Сказать, что я очень сильно поразился, это не сказать ничего. По богатству выбора, этот захолустный магазинчик, на Богом забытой окраине империи, превосходил столичные магазины года Московской Олимпиады. Не веря своим глазам, я уставился на прилавок, но тут же понял, что зрение меня не подводит. Да, тут было все, от крема для бритья из Египта, в стильной упаковке, до стиральной машины «Малютка», импортных туфель, на пластиковой подошве цвета «кофе с молоком», сгущенных сливок с кофе и темно-синих американских штанов на медных заклепках. Но по углам этого, нереального изобилия, лежали маленькие, отпечатанные в типографии, бумажки «Продажа по талонам о сдаче мяса». Так как, сдатчиком мяса я не был, и даже, не представлял себе, как выглядят эти талоны, то я отправился на поиск товаров, доступных простым советским гражданам. Такие продукты были обнаружены в дальнем углу, в совсем крохотном закутке. Несколько видов перловок-сечек и серого цвета макарон, с десяток видов рыбной консервации, от «Завтрака туриста» в плоских банках с траурно-черных этикетках, до, ранее мною не виданных, «Сом в томатном соусе» и «Язь в томатном соусе с овощами». Поняв, что питаться в местной столовой будет вкуснее и полезней, чем каждый день варить себе перловку или макароны, я решил ограничится консервами и спиртным. Взяв пол десятка банок консервированных рыб, из тех, что поприличней, я попросил две бутылки водки и бутылку «Белого Аиста».
— Водка по талонам — отрезала молодая продавщица с белоснежными, сожженными хлором, волосом.
— Барышня, где ж я вам талоны возьму? Нам, прикомандированным, почему-то, в РОВД не выдали.
— Вы милиционер, что-ли? Одну бутылку водки могу дать.
— Тогда одну водку и два коньяка.
Загрузив покупки в прихваченный из казармы вещевой мешок, переложив бутылки, специально прихваченными с собой, футболками, я вышел из магазина. К сидящему в кустах наркоману-алкоголику присоединился его брат — близнец, одетый, в забывшие свой изначальный цвет, семейные трусы, короткие резиновые сапоги и куртку «Аляску».Теперь они играли в гляделки с Демоном, оскалившись, очевидно, пытаясь напугать кобеля своим двумя передними зубами на двоих. Я сел на свой «Восход» и поехал, по засыпанной шлаком, дороге в сторону берега Енисея.
Берег здесь изобиловал маленькими бухточками, то тут, то там, были видны небольшие пляжики с желтым песком. Над быстрой водой, почти касаясь поверхности, носились юркие стрижи. Демон что-то унюхал в зарослях рогоза, куда он, с шумом вломился, так что, наружу, торчал только хвост.
— Здравствуйте, а вы милиционер— десантник? — раздалось за спиной. Я обернулся и, чуть не завалился на землю, вместе с мотоциклом. В трех шагах от меня стояло живое воплощение моих юношеских эротических фантазий и беспокойных снов — две молоденькие блондинки. Одна тоненькая, с прямыми полосами ниже плеч и большими серыми глазами, в половину маленькой, симпатичной мордашки. Губы сердечком, точеный носик. Вторая была не менее хороша, только волосы были волнистыми, а глаза темно-синими, ну и фигура была чуть покрепче. Девчонки были одеты в белоснежные рубашки с короткими рукавами и импортные джинсовые шорты, плотно обтягивающие загорелые стройные ножки. Белые кроссовки завершали образ барышень из обеспеченных семей.
— Почему десантник?
— Я в больнице практику прохожу, и у нас вчера стенгазету вывесили, что у нас, в городе, высадился батальон милиционеров— десантников.
Я посчитал, что разубеждать местных жителей, что нас не батальон, и мы не десантники, будет разглашением военной тайны, и поэтому только кивнул. Тем более, из зарослей, вылез довольный и хрустящий кем-то, мокрый Демон и, вежливо помахивая хвостом, подбежал знакомится.
— Ой, а это ваша собака? А можно его погладить? А он не укусит?
— Погладить можно, не укусит.
Девчонки кинулись начесывать загривок кобелю, который, довольно урча, завалился на бок, прямо, мокрой шкурой, на белоснежные кроссовки, подставляя нашим новым знакомым брюхо для почесывания.
Минут через пять, когда девы утомились чесать волосатое чудовище, мы познакомились. Красотку с серыми глазами звали Наташа, а ее подружку — Глаша. В итоге, меня пригласили в гости, на обед, на завтра, в приметный дом на две семьи, чья красная крыша виднелась метрах в трехстах от места нашего разговора. Просили быть непременно, а кроме пса, обязательно, взять с собой какого –ни будь джентльмена. Вкатив в расположение, я горячо похвалил себя за то, что догадался обмотать бутылки с спиртным тряпьем, так как, на нашу голову, прикатил какой-то проверяющий. Во дворе роты охраны исправительного учреждения, стояла номенклатурная черная «Волга -3102», с красивыми, желтыми «противотуманками». Наш ограниченный контингент, одетый, как партизаны, изображал строй в две шеренги, а перед строем, толкал вдохновляющую речь, солидный мужчина в хорошем
