Подмена жизни - Тим Ясенев
Даша замолкла. Она держала в руке вилку, ее глаза смотрели на тарелку с едой, а ее мозг, очевидно, погрузился в размышления.
Петр молча доел и ушел, ожидая, когда же в голове его супруги родятся трезвые и близкие ему мысли.
Глава 8 Построение доверия
Спустя какое-то время Даша осторожно вошла в комнату мужа. Он снял наушники и повернулся к ней.
– Что? – спросил парень недовольным тоном.
– Петь, мне нужно с тобой поговорить, – сказала скромно девушка, видимо, она боялась, что ее супруг начнет повышать голос.
– Прозрела? – удивился герой.
Он переместился на диван и показал героине на место рядом с собой. Она села и сложила руки на колени. Она смотрела на Игнатьева с тревогой. Было видно, что девушка в растерянности.
– Ну, говори, что ты там надумала, – сказал Петр.
– Я подумала над тем, что ты сказал, – начала Даша, – я, я не знаю, что тебе сказать по поводу людей. Я доверяю очень немногим, буквально, по пальцам пересчитать. И ты, тебе я доверяю. И… – героиня глянула в глаза мужу, и он догадался, о ком хочет сказать супруга – о Зайцеве.
– И Зайцеву? – спросил Игнатьев.
– Да, как ты прочитал мои мысли? – удивилась девушка.
– В твоих глазах все видно, – заявил парень.
– Я доверяю ему, потому что он опытный врач, – сказала Даша.
– И что он тебе говорит? Ты с ним сейчас связываешься? – спросил Петр, будто бы не при чем.
– Он дает мне советы, как обращаться с тобой, как тебе помочь, – девушка осторожно провела рукой по бедру героя.
– Не надо, – Игнатьев взял нежную ручку Даши и положил обратно ей на ногу, – и что же он там насоветовал?
– Он сказал принимать таблетки, н-но я з-знаю, что ты не хочешь, – героиня запиналась от волнения, – поэтому я отказалась.
– И правильно. Я надеюсь, ты не врешь мне? – Петр посмотрел в глаза супруге так, что она вздрогнула и отвела взгляд, – смотри мне в глаза, – настойчиво произнес он.
Игнатьев взялся за плечо жены и сказал:
– Ты мне врешь, ты врешь, я все слышал.
Даша отвернулась и опустила голову. Парень взялся другой рукой за подбородок девушки и повернул ее лицом к себе.
– Смотри мне в глаза, мышь, – пригрозил герой, – говори, что он там тебе сказал, какие таблетки?
– О-он, не говорил, – пыталась оправдаться Игнатьева.
– Нет, говорил, и ты сказала: да, я готова. Это ведь ты сказала? – Петр продолжал крепко держать супругу.
– Ну да, да, отпусти, – взмолилась Даша, – отпусти.
– Зачем ты это делаешь? Хочешь вернуть мою любовь? – повысил тон герой.
– Да, милый, я о-очень тебя л-люблю, – глаза Игнатьевой налились слезами, – я хочу, чтобы все было как раньше.
Парень отпустил супругу и сказал:
– Возьми свой телефон и принеси сюда.
– Зачем? – спросила героиня.
– Надо, неси, и не вздумай никому звонить, – убедительно предупредил Петр.
Девушка тут же примчалась со своим аппаратом.
– Теперь удаляй номер этого врача и вообще всех врачей из той больницы, – потребовал Игнатьев.
Он следил за тем, как его жена удаляла телефоны врачей.
– Ты нигде больше не записывала номера? – спросил Петр.
– Нет, – сквозь слезы выдавила Даша.
– Тогда хорошо. Таблетки выкинешь и забудь про них, ясно? Если ты посмеешь мне что-то подсыпать, я тебе голову откручу? Поняла? – пригрозил Игнатьев.
– Поняла, – кивнула девушка.
– И не смей звонить в скорую. Меня заберут в психушку, и ты меня больше не увидишь. Так что терпи, – заявил Петр.
Он подвинулся к супруге и обнял ее. Она дрожала и плакала. Героиня прижалась к мужу, ее слезы впитывались в его футболку, а сам парень уже не был зол. Он прижимал эту хрупкую мышку по имени Даша и чувствовал себя чуточку спокойнее оттого, что, наконец объяснил ей, как важно говорить правду своему близкому. Особенно, когда этот близкий совсем один в большом и враждебном мире.
Глава 9 Невозможно смириться
После этого странного и напряженного диалога Петр чувствовал себя плохо: он сожалел о том, что сказал все, что думает и выдал себя. Но в то же время он дал понять, что хочет к себе хорошего отношения и не потерпит лжи.
Перед сном Даша тихо вошла в комнату мужа и пожелала ему спокойной ночи. Она удалилась, не пытаясь заигрывать с Игнатьевым.
Утром следующего дня парень проснулся с мыслью о том, что супруга может начать действовать по экстренному сценарию, поэтому решил: нельзя давать ей возможности проводить никакие манипуляции.
Герой пришел на кухню, где жена уже готовила завтрак, и сказал:
– Привет. Ты уже готовишь? Я надеюсь, ты никому не звонила? А то мне страшно. Ты ведь никому меня не отдашь?
– Никому, милый, ты всегда будешь со мной, – успокаивающе произнесла героиня.
– Хорошо, а то я вчера так перенервничал, я надеюсь, ты больше не думаешь советоваться с психиатром?
– Нет, не буду, ты же не хочешь, – сказала Даша, – я больше не хочу делать тебе больно.
– Я рад, что ты, наконец, поняла это, – заявил Петр.
– Прости меня, я хотела как лучше, – с сожалением произнесла девушка.
– Но чтоб больше никаких фокусов, – пригрозил герой.
***
Время шло, Игнатьев все следил за действиями супруги и не давал ей ничего делать без его контроля. Но скоро его больничный закончился, и парня позвали на работу.
Даша отвезла мужа в офис, который он естественно не знал, и объяснила, что во всем он может полагаться на своего товарища – Олега Черепцова.
Этот молодой мужчина лет тридцати обладал обыкновенной и не особо приятной внешностью, однако всегда следил за собой и не вызывал отвращения. Как и все, Олег не понравился Игнатьеву. Ему казалось, что его «друг и коллега» ему во всем врет. Не работал здесь Петр, не помнит он никакого офиса и жена ему не жена.
Работа была муторной и однообразной: счета, договора, сканы, копии. Парню казалось, что он не работал с бумагами, но не мог понять, кем же тогда он был. Он не испытывал тяги к какому-то ремеслу или профессии. Его память была начисто стерта.
Погружаясь в рутину, Петр привыкал к чужой жизни и уже меньше противился странностям в своей голове, которые убеждали его в ложности всего.
С Дашей он был по-прежнему холоден, хоть и иногда позволял себе сочувствовать ей. Он понимал, что это тоже несчастное существо, единственной радостью которого является сам герой. У него же счастья не было вовсе: его не радовала ни супруга, ни прогулки, ни интернет. Его сознание возбуждалось лишь тогда, когда он находил очередную зацепку в пользу версии о подмене жизни.
Недавно он листал семейный альбом и обнаружил на своей фотографии странный дефект: узкая полоска вдоль контура
