Пол Бенджамин - Пропущенный мяч

— Мистер Клейн? — спросил он.

— Простите, но я всего лишь домработница. А мистер Клейн уехал на каникулы в Европу.

— Шутник, — сказал Очень Большой.

Он казался счастливым, будто это сделало нашу встречу еще более приятной.

— Извините меня, господа, — сказал я, — но я опаздываю на важную встречу. Почему бы вам не заглянуть годика через три? Тогда и поговорим.

Я сделал шаг вперед, чтобы выйти, но они продолжали стоять у меня на пути — бесстрастные, как статуи с острова Пасхи.

— Это займет всего несколько минут, мистер Клейн, заверил Большой. — Он здесь был главным.

У меня не оставалось выбора.

— Очень хорошо, — согласился я. — Входите, но ведите себя прилично, не бросайте окурки на ковер.

— Мы не курим, — ответил Очень Большой с самым серьезным видом.

Я впустил их в квартиру. Большой сел на диван, а я примостился на столе. Очень Большой бродил по комнате, разглядывая книги и пластинки. Глядя на него, я подумал, что он сейчас похож на водителя тяжеловоза, который случайно заехал в музей.

— Мы знаем, кто вы, — начал Большой. — Так что не стоит играть с нами в прятки. Мы знаем, что вас выгнали из прокуратуры после скандала, который вы устроили из-за дела Бэнкса. И знаем, что у вас мало друзей в этом городе.

Можно было подумать, что он, как примерный ученик, долго зубрил эту речь наизусть.

— Я рад, что вы все знаете, — ответил я. — Мне бы не хотелось иметь от вас секреты. Но я не вижу связи между делом Бэнкса и ценой на пиццу в Бронксе.

— Я имею в виду, что у нас больше друзей, чем у вас, мистер Клейн. Это значит, что вы поступите очень глупо, если откажетесь сотрудничать с нами.

— Ну так давайте начинайте. Эта неопределенность меня угнетает.

Большой откинулся на спинку дивана и бросил на меня взгляд, который, по его мнению, должен был убивать тигров. К счастью, я не был тигром.

— Держитесь подальше от Джорджа Чепмэна, — сказал он сухим монотонным голосом.

— Понимаю, — произнес я издевательски, — вы ворвались ко мне в дом, чтобы посоветовать, с кем мне можно водиться, а с кем нельзя. Мне, наверное, следует поблагодарить вас за то, что помешали свернуть с пути добродетели.

Он подтвердил:

— Что-то в этом роде.

В углу около стереопроигрывателя Очень Большой рассматривал пластинку, которую я только что слушал.

— Что это за чувак? — поинтересовался он, глядя на портрет Моцарта на конверте. — Бабская физиономия.

— Этот «чувак», как вы изволили выразиться, умер почти двести лет назад. В трехлетнем возрасте в его головке было больше интеллекта, чем во всем вашем черепе гориллы.

Дерьмо. Вы умеете вежливо разговаривать.

Он вынул диск из конверта, тщательно оглядел его с двух сторон и сломал пополам. Обломки небрежно бросил на пол.

— Чтобы искупить свою вину, — заявил я, — вы будете тысячу лет томиться в девятом круге ада.

— Мне очень жаль, — сказал бугай, с удивлением смотря на свои ладони. — Она выскользнула у меня из пальцев.

— Отлично, — сказал я Большому, — а теперь уматывайте отсюда и прихватите вашего друга. Я вас выслушал. Больше нам не о чем разговаривать.

Он возразил:

— Как бы не так. Теперь я хочу выслушать ваш ответ.

Очень Большой подошел к книжному шкафу, уронил несколько книг, а потом, засунув свою граблю вглубь, одним движением скинул на пол всю мою библиотеку. Большой не обратил ни малейшего внимания на эту клоунаду. Она не раздражала, но и не забавляла его. У него была своя работа, у партнера — своя.

Очень Большой сказал:

— Иисус всемилостивый! Просто не знаю, что со мной сегодня. Все из рук валится.

Похоже, он с детства мечтал о профессии оформителя интерьеров. Должно быть, дома он проводит целые вечера, просматривая собрание каталогов «Хаус бьютифул» в поисках свежих идей. За считанные минуты ему удалось радикально изменить дизайн моей гостиной. Новый стиль придавал комнате какое-то авангардное очарование. Квартира стала ультрамодной. Я не реагировал, твердо решив не расстраиваться ни по какому поводу. Пока что сила была не на моей стороне. Двое против одного — такой аргумент выглядел убедительным.

— Подойдем к вопросу с другой стороны, — сказал я, когда Очень Большой перешел ко второму шкафу. — Какого черта я должен делать то, что вы требуете? Вы говорите, что я должен бросить клиента, на которого работаю только с сегодняшнего утра. Но я вас не знаю. Вы забываете, что я обязан зарабатывать себе на жизнь, я не могу браться за дело и тут же бросать его. Если вы хотите лишить меня куска хлеба, вы должны предложить мне что-то взамен.

Широкая улыбка озарила лицо Большого. Теперь я заговорил на понятном ему языке. Мы оба были профессионалами, хотя и работали на враждующие стороны. Нас объединял один и тот же цинизм, одна и та же философия, которая всегда оставляет последнее слово зеленой банкноте.

— Я знал, что вы умный человек, Клейн, — сказал он. — Мне поручено сделать вам одно очень заманчивое предложение. — Он сделал паузу, затем продолжил: — Вы оставляете в покое Чепмэна, получаете пять тысяч долларов, и никто не задает лишних вопросов.

— Откуда такие деньги?

— Как я уже сказал, никто не задает лишних вопросов. Пять тысяч — достаточная сумма, чтобы заставить замолчать кого угодно.

— Хорошо, нет вопросов. Как мне заплатят?

— Наличными. Все предусмотрено.

— А если я откажусь?

— Вы ничего не решаете. Вы делаете то, что вам говорят. Я ясно выражаюсь?

— Не совсем. Мне хочется знать, что будет, если я пошлю вас к вашему хозяину со следующим сообщением: он может засунуть себе в задницу эти пять тысяч.

— Не говорите так, если не хотите остаться калекой.

— Но я сказал именно так.

Большой не верил своим ушам. То, что кто-то осмелился отказаться от такой суммы денег, выходило за рамки его понимания. Наше недавнее сближение было уничтожено, я стал для него инопланетянином.

— Вы говорите — нет? Дерьмо собачье, вы действительно отказываетесь? — Его голос поднялся до визга.

— Это так, я сказал «нет». И не забудьте передать вашему хозяину мое послание: чтоб он засунул деньги себе в задницу, всю пачку.

Я знал, что придется за это расплачиваться. Но отказ от денег был единственным способом узнать, кто скрывается за этим предложением. Кого-то очень беспокоило то, что я работаю на Чепмэна, и это означало, что я располагаю гораздо меньшим временем, чем мне казалось. Если я не буду действовать очень быстро, жизнь Чепмэна не будет стоить ни цента.

— Ты уже покойник, — сказал Большой. — Ты только что купил себе билет на кладбище.

Очень Большой прервал свою разрушительную работу и смотрел на Большого с выражением радостного нетерпения, как у охотничьей собаки, готовой затравить зверя. Он ждал знака.

— Пошли отсюда, Энджи, — сказал Большой. — Ты видишь перед собой самого большого идиота в Нью-Йорке.

— Да, знаю, — сказал Энджи. — Он шутник. Я сразу тебе сказал, как только мы сюда пришли, Тедди. — Он улыбнулся и приблизился ко мне: — Он напоминает мне циркового клоуна с большим красным носом. Понимаешь, что я хочу сказать, Тедди? — Внезапно он рывком поднял меня со стула и бросил как мячик в другой угол комнаты, на кучу книг. — Настоящий шутник. Как те комики, которых показывают по телику. Даже смешнее.

Прежде чем я смог перевести дыхание, он снова был передо мной. Я хотел согнуться, но он действовал быстрее, и пока я соображал, что надо бы выставить вперед плечо, он нанес мне прямой удар в живот. Мне показалось, что по моим кишкам проехал поезд метро. Я рухнул на пол, не в силах шевельнуться. Мир вокруг меня стал черным.

— Достаточно, Энджи, — приказал Тедди, — пора уходить.

— Я просто хотел объяснить этой навозной куче, что его ждет в дальнейшем, — сказал Энджи, стоя надо мной со сжатыми кулаками. — В следующий раз он вспомнит об этом, прежде чем выпендриваться.

Я не слышал, как они ушли. Я был где-то на дне океана с железными легкими. Когда я смог наконец вздохнуть, гости уже уехали.

Было уже половина четвертого, когда я приехал в контору. С удивлением я обнаружил, что Джудит Чепмэн все еще ждет. Я подумал, что она, наверное, потеряла всякую надежду меня увидеть.

— Я тоже опоздала, — объяснила она. — Джудит сидела на том же месте, которое сегодня утром занимал ее муж. — Так что, думаю, я не вправе на вас сердиться.

И она улыбнулась немного иронично, как бы говоря, что мы должны извинить друг друга. Я уселся за стол и ответил ей улыбкой. Я оценил деликатность, с которой она поставила нас на одну доску.

— Чем могу быть полезен, миссис Чепмэн? Вы сказали, что это очень важно.

Мне нравилась внешность Джудит Чепмэн. Она не была красавицей в классическом смысле этого слова, возможно, была даже не слишком хорошенькой, но в то же время она была неотразима. У нее был тот тип лица, от которого невозможно оторвать взгляд. Нос был немного длинноват, подбородок слишком широк, губы полноваты. Но в целом все это прекрасно сочеталось. Ее бездонные карие глаза светились умом и иронией. На мой взгляд, она была одной из тех редких женщин, которые живут в ладу с собой и со всем миром. Которые могут сегодня смотреть балет в театре, назавтра играть в клубе в покер и испытывать удовольствие и от того, и от другого. Она была изысканна, но свободна от условностей. Темные волнистые волосы придавали ей чувственную привлекательность, которую нечасто встретишь у богатых женщин. Одета она была в простое белое платье, украшенное цветной вышивкой у воротника. Несколько дорогих украшений на пальцах и запястьях, чуть подкрашенные глаза… Она сунула руку в коричневую кожаную сумку, вытащила сигарету и изящную зажигалку и тут же прикурила, не дав мне времени поднести ей спичку. Этот автоматический жест выдавал в ней заядлую курильщицу.