Алекс Норк - Ноль часов по московскому времени. Новелла II
Впрочем, не модно сейчас русскому про общечеловеческое вспоминать, непатриотично даже, «у нас особенная…» да, говорил. Домой-домой, в московскую позднюю осень!
Ноябрь принял вахту, хотя еще без осадков и слякоти.
А впереди зима − противное это в Москве время года. Правда «старшие» пообещали мне путевку на неделю в Египет на новогодние отпускные.
Забыл сказать: зарплаты наши в то время были весьма даже скромные.
Ресторан стоял лицом на бульвар и заметен был крупной вывеской.
Зал почти пустой, только трое хорошо одетых мужиков, и похоже − опохмеляются.
Девушка сразу подходит улыбчивая − «мы к вашим услугам, куда вас посадить…»
− Насчет того, чтобы посадить, — достаю удостоверение, — оно больше к нам относится, но я по другому поводу − хочу поговорить с управляющим.
Шуточка немного смутила, девушка предлагает все-таки куда-нибудь сесть, пока он подойдет.
Сажусь в угол, подальше от мужиков.
По обстановке, ресторан хорошего класса: интерьер бежевато-розовых тонов, скатерти недешевые, удобные полукресла, по стенам небольшие картины.
А сзади меня… там два кабинета за обшитыми материей панелями с изображениями экзотических птиц.
Очень скоро в другом конце залы появляется мужик − явно тот, кто мне нужен.
…подходит…
Взаимно представились.
Физиономия вполне приличная и без признаков частой выпивки.
Сразу спрашивает — чай или кофе и очень убедительно говорит про отличный кофе в их ресторане.
Я соглашаюсь.
И с первых слов выражаю соболезнование ему и всему коллективу в связи с происшедшим.
— Да, знаете, мы в некотором шоке… дикий случай… и ведь пил он вчера совсем немного.
— Вы тут были, когда они отмечали помолвку?
— Нет, шеф мне позвонил, м-м… около часу дня, велел проехать по поставщикам — добиваться от них скидок на следующий месяц, у нас месячные договора.
— А что мало пил, вам сотрудники сказали?
— Они сказали, и сам я после шести появился. Мы тут с ним по бухгалтерии кое-что посмотрели. Так он был в полном порядке, чуть тянул из бокала сухое, а так… как мы с вами сейчас.
Мужики громко рассмеялись, морды заметно порозовели — опохмел, значит, в кровь пошел.
Он опять, дернув плечами, произнес: «дикий случай», и что люди в это «еще не въехали».
А я спросил вслед, и без задней мысли — «сотрудники его любили?» — ожидая вроде — «ну-да», а в лице собеседника… или глазах, промелькнуло чужое что-то к прежнему выражению.
И пауза понадобилась для ответа.
— Ну-у, уважали, конечно. И потом, такая вдруг гибель… жалко.
В последнем слове послышалось намеренное ударенье.
Девушка с кофейным подносом его явно обрадовала.
Показав ей, что свободна, он быстро начал сам разливать нам по чашкам.
Это и мне дало время решить, как вести себя дальше от неожиданного впечатления.
— Видите ли, не всё могу вам рассказывать, — начал врать я, — но у нас возникли подозрения, что его автомобиль был неисправен, возможно, по какой-то внешней причине, — я изобразил многозначительность: — Только это между нами.
— А-а, понимаю… — человек что-то начал обдумывать.
От еще горячего кофе пошел заманчивый аромат.
— Хм, у нас ведь нет своей парковки, — начал он, — вы ж видите — негде.
— Ставят у тротуара?
— Или в боковые улицы, они тут с двух сторон. − Он быстро взглянул на меня и отвел глаза. − Вы думаете, кто-то из наших?.. — Помотал отрицательно головой и решительно произнес: − Да некому!
− Понимаете, мы когда начинаем расследование, стараемся сначала собрать все возможные факты, чтоб думать над ними уже потом. О подозрениях, поэтому, говорить вообще рано. А кроме того, люди, порой, не знают, что обладают ценной для нас информацией. Нам все мелочи важны, какая-то из них сложится с другой мелочью, по отдельности не важны, а вместе могут дать нам «ниточку».
− Сложная у вас работенка, да…
— Так давайте об отношениях тут с людьми.
— Что сказать… люди его, конечно, больше боялись, чем уважали. Зарплата, правда, у всех хорошая, но «строить» очень любил — где надо и где не надо. Вчера, вот, погнал меня, ясно ж было — с чего это они цены сбросят, если другие клиенты по таким нормально берут, сейчас рестораны новые открываются — проблем нет.
Я слушал и не мешал.
— И подозрения разные… на меня, в том числе, косил. Что алкоголь достаю по липовым чекам.
— Обманываете его на ценах? А разве такое трудно проверить?
— Конечно, не трудно. Но надо ездить, узнавать, — нервные неприязненные нотки зазвучали в его голосе, — а у него спортзал, бассейн… невеста эта.
— Часто проводил с ней время? — я уже сделал один вывод, и похоже стало — других делать будет не из чего.
— Нет, здесь бывала не часто. Больше любила тот ресторан.
— На углу Садовой?
— Угу.
Он попробовал кофе и мне кивнул — что уже можно пить.
— А кто теперь становится владельцем ресторанов?
Я попробовал кофе и, кажется, пропустил ответ — такого кофе, действительно, не пил никогда. У нас дома культивировался чай, брат и отец, по-своему каждый, его заваривали, а кофе пили только для бодрости, растворимый из банки.
Но в неуслышанном до конца я уловил слово «сын».
— Замечательный кофе. Простите, еще раз — оба ресторана наследует сын?
— Если нет завещания на кого-то другого. Он давно еще, до Марины, разговорился — дескать, никого кроме сына от первого брака. Подождите… может, это он был здесь вчера?
Удивление в его лице было бессмысленно обращено на меня.
— Вы его видели?
— Нет, это в мое отсутствие. Я вообще его никогда не видел. Мне бармен сказал. Оказалось, парень наниматься приходил, а ему как раз сменщик нужен.
Управляющий, привстав, помахал рукой в другой конец зала.
Скоро у стола образовался молодой человек в положенных черных блестящих брюках и белой рубашке с черной бабочкой.
— Ты вчера какого-то парня видел, — не приглашая сесть, начальственно спросил тот.
— Ну-да, вот здесь у входа они разговаривали.
— Что за парень?
Бармен пожал плечами:
— Лет девятнадцать-двадцать, ростом, так, вроде вас.
— Сто семьдесят семь, — пояснил управляющий.
— А лицо вы запомнили? — спросил уже я.
— Да, он потом у меня у стойки сидел, кофе пил.
— Со Страховым долго они общались?
Бармен прикинул по памяти…
— Минуты две.
— А пока он сидел, разговаривали?
— Мало. Мне товар надо было принять и здесь управляться. Я даже имя не спросил. Он сказал, что до этого в Люберцах барменом работал.
— А что еще?
Парень пожал плечами.
— Да вроде, больше ничего и не запомнилось.
Поблагодарив, я не стал его больше задерживать и попросил управляющего:
— А официантку, которая их обслуживала, можно? Она, кстати, в каких с хозяином была отношениях?
— Ни в каких, только две недели как здесь работает.
Вот это главное действующее лицо я и оставил напоследок — всё, что попадало ему внутрь шло через нее. Только нужно очень соблюдать осторожность. И продолжать начатую «дезу». Всего работает две недели… пусть у самой не было мотива, но кто-то мог действовать через нее.
Или… или Марина?
Тогда мотив только один — завещание. Да, она говорила про сына наследника, но через полгода можно сказать с удивлением: «Ах, на меня составлено завещание? А я и не знала».
Лешка, наверное, уже вернулся в контору, надо срочно навести справки по нотариату.
— Я смогу потом от вас позвонить?
— Нет проблем, из моего кабинета.
Девушка-официантка уже у стола и старается улыбаться, у нас всё не в меру — учат прислугу раздирать рот до самых ушей.
Ей строго сказано — точно отвечать на мои вопросы, бедная улыбчиво кивает с заметным страхом в глазах.
А мордочка приличная очень.
И я сразу угадал:
— Вы учитесь где-нибудь? На вечернем?
— В юридическом на заочном, на втором курсе.
— О, коллега. — И начинаю издалека: — Они вчера где сидели?
Девушка почему-то обрадовалась:
— А прямо где вы сейчас! Он, вот, на вашем месте, она напротив.
Мне стало чуть неуютно, а управляющий подтвердил:
— За этим столиком. Я разве вам не сказал?
— Нет, но я и не спрашивал. А почему не в кабинете? — я указал себе за спину.
Оба промолчали.
Потом управляющий, слегка промычав, ответил:
— Не помню, чтобы он с кем-то сидел в кабинете. Друзья иногда приходили, по делу кто-то…
— А она такая вся, — девушка помахала руками, — вся такая модная, элегантная.
— Эффектная дама, — согласился ее начальник.
Мужики опять громко рассмеялись, управляющий, взглянув в их сторону, пояснил:
— Эти — случайные. По вечерам у нас публика очень приличная, и в фойе дежурит милиционер.
