Светлана Алешина - На деревню дедушке
— Хотите кофе, господин майор? — спросила Маринка. — Вам как: с сахаром или без сахара? А хотите с печеньем?
— Я хочу правду и больше ничего! Некогда мне здесь с вами лясы точить и слушать ваши дурацкие остроты! Ну-ка, Бойкова, давай излагай все с самого начала и не торопясь! А ты, Широкова, закрой окно, не май месяц, и действительно сваргань нам кофейку. Погорячее.
— Не умею, — отрезала Маринка, резко вставая со стула.
— Что ты не умеешь? — не понял майор. — Окна закрывать?
— Кофе варганить! — выпалила Маринка. — Я умею его только варить!
— Я так и сказал! — отрезал майор. — Давай поживей и не отвлекай меня. Я не собираюсь тут ночевать. Даже с вами двумя. Гы-гы!
Майор улыбнулся, настроение у него слегка улучшилось, и он даже догадался снять фуражку и бросить ее рядом с собою на стол.
Маринка, громко вздыхая, как бы намекая этим на непосильную печаль от людской черствости, обрушившуюся на нее, пошла к окну и, закрыв его, вышла из кабинета, оставив дверь открытой.
Мы с майором промолчали, оба поняв, что оставить Маринку в неизвестности относительно того, что происходит в кабинете, значит спровоцировать ее на резкие поступки. Вроде яда в бокал.
Шучу.
Майор внимательно выслушал все, что я ему рассказала, ни разу не перебив меня, после чего задал всего один вопрос:
— И что же у нас тогда пропало?
Я в растерянности огляделась.
— Не знаю.
В это время в кабинет вошла Маринка с подносом.
— Кофе готов, сахар я не клала, вроде все на месте, даже мой зонтик, — проговорила она скороговоркой и посмотрела на сейф, стоящий в углу.
Говоря языком милицейского протокола, «сейф на себе следов попыток проникновения не нес».
— Сейчас трудно сказать, — уклончиво сказала я, пододвигая ближе к себе чашку с кофе, которую Маринка поставила передо мною. — Вот разберемся, посмотрим, может, что-то и определим.
Майор посопел, потом, словно нехотя, взял ложечку, насыпал себе в чашку три ложки сахару и звонко застучал ложкой в чашке.
— Если допустить, что ваш маньяк на самом деле существовал, то, нужно признаться, он скрылся еще до нашего появления. Напустил дыму полное небо и, пока вы рты пораскрывали на него, маньячок-то и свалил. Спокойно и не торопясь… А мальчишку найдете, купите ему конфет. Может быть, своей глупостью он вам жизнь спас.
Майор наклонился над чашкой. Мы с Маринкой переглянулись.
— Слышь, Бойкова, — спросил майор после первого шумного глотка, — а кого ты куснула в своей газетке за последнее время?
— Я думала уже об этом… — начала я, но майор тут же меня прервал:
— Это меня не интересует. Отвечай на мой вопрос. Коротко и ясно.
— Да вроде и никого, — ответила я.
— Никого, — задумчиво повторил майор и снова отхлебнул кофе. — Это, может быть, ничего и не значит, Бойкова… Хм, никого. — Майор еще отпил из бокала. — Знаешь, был у нас в стране такой исторический деятель по фамилии Сталин…
— Конечно, знаю, — влезла Маринка, хотя конкретно ее и не спрашивали. — Про него все знают.
Майор задумчиво посмотрел на Маринку, очевидно, размышляя, выгонять ее или нет. Потом скорее всего решил, что недостаток аудитории не есть хорошо для лектора, и решил не реагировать на Маринкин выпад.
— Так вот, — продолжил майор Здоренко, — один раз, отвечая на вопрос, что такое счастье, товарищ Сталин сказал. — Майор отставил чашку в сторону и полез в карман кителя за сигаретами. Доставая сигареты и прикуривая, он продолжил говорить, но уже с псевдогрузинским акцентом:
— Щасье, слющ, эта кагда ты задумал мест, выждал, падгатовил ее, атамстил, а потом пришел дамой, выпил бутылка краснава вина и лег спат! — Майор сделал паузу и продолжил уже нормальным голосом: — Вполне возможно, что кто-то из ваших недругов, которых вы плодите, как рыба икру мечет, решил выждать и вот теперь расплачивается с вами.
— Сталин был тревожно-ответственным типом, — задумчиво проговорила Маринка, — теперь мне все ясно! Майор презрительно фыркнул носом:
— Ей со Сталиным все ясно! Ты с маньяком сперва разберись, Широкова!
— Вы думаете, что это месть из прошлого? — переспросила я, отвлекая майора от Маринки.
— Это одна версия, — пояснил майор. — И самая здравая. Версия вторая — да, маньяк. И в подтверждение этой версии могу привести телефонный звонок, который тебе был незадолго до нападения вашего маньяка. Тебя предупредили, что будут сюрпризы. Маньяки, они всегда жаждут признания и известности.
— Как и журналисты, — не удержалась Маринка.
— Ну то, что у вас обеих с головками не все ладно, я уже давно заметил, — любезно сообщил майор Здоренко и, отодвинув чашку, начал выбираться из-за стола.
— Значит, так, Бойкова, — начал он свою заключительную речь, — одна по улицам не шляйся, а то уволокут и насильно замуж выдадут, гы-гы. Но это еще полбеды, убить могут.
Майор вышел, натянул на голову фуражку и закончил:
— Найдешь, что пропало, сразу же позвонишь. Поняла?
— Да, — кивнула я.
— Ну пока. Можете не провожать. Журналистки.
Майор ушел. Мы с Маринкой принялись наводить порядок в моем кабинете. Дело это было не очень приятное, но хоть чем-то отвлечься от неприятных мыслей — и то хорошо.
Пока мы занимались наведением чистоты, Виктор дозвонился до известной ему фирмы, оттуда приехали мастера и начали устанавливать нам новую дверь.
Незаметно рабочий день закончился, а мы с Маринкой, Ромкой и с Виктором все сидели за кофейным столиком, отдыхая после трудов праведных в моем кабинете, и переливали из пустого в порожнее.
— Это был псих! — в сто первый раз заявила Маринка. — Псих ненормальный, недоманьяк!
— Почему «недо»? — вяло поинтересовалась я.
— До маньяка он еще не дорос. Никого не убил, не изнасиловал…
— И даже не поцеловал, — вздохнув, закончила я.
Ромка кашлянул, но промолчал.
— А хотя бы и так! Не поцеловал! — напористо выдала Маринка.
— Он все разработал очень хитро и действенно! — заметила я. — Если предположить, что мальчишка тут появился не просто так, как подумал майор Здоренко, а был заранее куплен бубликами-сникерсами, то получается, что в уме маньяку не откажешь.
— Не откажешь, — согласилась Маринка. — Так он же маньяк, как ты не понимаешь! Поэтому и мысли у него маньяческие, дурацкие то есть! Откуда ты знаешь, зачем ему понадобилось забираться в твой кабинет? А может, у него замысел какой коварный был?! А?! Молчишь?! Вот то-то и оно-то!
— Но ведь ничего не пропало! — напомнил Ромка.
— Что и тревожит, — сказала я, — лучше бы спер что-нибудь, хоть бы Маринкину кофеварку. Спокойнее было бы на душе.
— Почему это мою кофеварку? — возмутилась Маринка. — Лучше твой компьютер!
— К слову пришлось, — сказала я. — Когда что-то украдено, тогда все ясно и просто: залез, чтобы украсть! А вот теперь сиди и думай, зачем приходил.
— Чтобы произвести на нас впечатление, — помечтала Маринка.
— Ну произвел, — согласилась я. — Так как бумаги нажег целую кучу, а нам пришлось убирать, то впечатление он произвел хреновое.
— Согласна, — повеликодушничала Маринка.
В этот момент зазвонил мой сотовый телефон.
Я поискала его глазами и не нашла на прежнем месте. Он звонил откуда-то из-под телевизора, как мне показалось. По крайней мере из того угла.
Встав и заглянув туда, я увидала, что он просто лежит на полу и знай себе трезвонит. Так как сотовик лежал почти у самой стены, пришлось встать на колени и потянуться за ним.
— Ты за телефоном, что ли? — спросила меня Маринка. — От меня его туда прячешь? Зря, я им не пользуюсь. У меня на столе стоит нормальный аппарат.
Я не ответила, а Маринка обиделась и надулась, и ритуал кофепития прошел в замечательной тишине. И Виктор, и Ромка, составившие нам компанию, просто воспряли духом в такой прекрасной атмосфере, а мне было не по себе. Я уже раскаивалась, что обидела подругу.
Продолжая молчать, потому что говорить что-либо смысла не было, все равно же Маринка обиделась, я достала телефон, нажала на кнопку и ответила. Это звонил Сергей Иванович.
С телефоном в руках, вернувшись к кофейному столику, я села на табурет.
Сперва Сергей Иванович поинтересовался, вернулась ли я домой, потом, узнав, что мы все еще на работе, немного поохав, сказал:
— Вы знаете, Ольга Юрьевна, со мною произошло какое-то странное происшествие. Даже не знаю, стоит ли вам сейчас о нем рассказывать, может быть, лучше завтра. Я себя немного нехорошо чувствую…
— Что случилось, Сергей Иванович?! — вскричала я. — Вы заболели?
Маринка тут же перестала дуться и вытаращилась на меня. Ромка перестал грызть печенье и сделал то же самое. Виктор просто поднял на меня спокойный взгляд.
— Да нет, не так, — замялся Сергей Иванович, но потом, подумав, что если он сказал «а», то уже никуда не деться и нужно говорить «б», начал сбивчиво излагать: — Вы понимаете, я ведь не попал в администрацию. Мне не повезло, я сел в машину, а водитель оказался маньяком каким-то…
