Светлана Алешина - Синий дракон
Мне повезло: Кротова оказалась дома — впоследствии из разговора выяснилось, что она работает на железной дороге и у нее скользящий график. Ей действительно было не более сорока пяти лет. Однако ее заметно старили усталое выражение глаз и седина в коротко остриженных волосах. Встретила она меня в домашнем халате и фартуке — видимо, как раз готовила что-то на кухне.
Моему появлению она нисколько не обрадовалась. Подозрительно оглядев меня с головы до ног, Кротова грубоватым прокуренным голосом осведомилась, что мне нужно.
Я назвалась представителем газеты, не уточняя какой именно, и с преувеличенной вежливостью попросила разрешения побеседовать.
— А что беседовать? — бесцеремонно сказала Кротова, не сводя с меня недоверчивых глаз. — Сроду я с газетами дела не имела. Чего это вдруг? Если вы насчет водоснабжения, то это вам не ко мне надо. Я никаких жалоб не подписывала…
— Нет, я совсем по другому вопросу, — перебила я ее. — Меня интересует ваш сын Слава Кротов. Понимаете, наша газета готовит материал о наших земляках, которые служили в Чечне, и мы хотели бы…
— Он что, натворил что-нибудь? — неожиданно спросила Кротова.
— Почему натворил? — растерялась я. — Говорю же, мы готовим материал о тех, кто воевал в Чечне…
— А от меня-то вы чего хотите? — нетерпеливо перебила Кротова.
— Ну, может быть, вы что-то расскажете о своем сыне, — предположила я. — Какие-нибудь подробности из его детства…
— А тут и рассказывать нечего, — неприветливо сказала Кротова. — Я его, окаянного, можно сказать, одна взрастила, вынянчила, а он вон как мать отблагодарил!
— Простите? — не поняла я.
— А нечего и прощать, — отрезала Кротова. — Он, поганка, как из армии вернулся — так заставил меня квартиру разменять — двухкомнатную, со всем ремонтом. Все сбережения ухнула на доплату! Вот теперь сосу лапу — заработки-то у меня не больно велики… Одно слово — спасибо, сынок!
— То есть он не захотел с вами жить?
— Уж не знаю, чего он захотел и чего не захотел, — сварливо сказала Кротова. — Он о своих хотениях со мной не очень-то распространяется. О своей Чечне он мне и словечком не обмолвился — будто я и не мать вовсе. Одно только — покупай мне отдельную квартиру! Ну, и купила. А уж как он там живет, чем занимается — в известность меня никто не ставил. Он и всегда такой был неугомонный. Все у него какие-то дела, друзья да пакости на уме. Я одна с ним справиться не могла и раньше, а уж теперь и подавно!
— Неужели вы с сыном совсем не общаетесь? — удивилась я.
— А чего ему со мной общаться? — враждебно сказала Кротова. — Ему со мной скучно. Когда деньги нужны были, он еще про мать вспоминал. А так уж, почитай, полгода ни слуху ни духу! Значит, надо понимать так, что денежки у него водятся… Откуда только?
— Неужели вы не можете сказать о сыне ничего хорошего? — спросила я.
Кротова вздохнула и посмотрела на меня снисходительно-участливым взглядом.
— Эх, красавица! — сказала она. — У тебя, видать, своих-то пока нет? Ну, ничего, вот народишь, вырастишь, а там и поймешь — много ли в жизни хорошего… Ничего в ней нет хорошего! Я иной раз целую ночь лежу, вспоминаю, что у меня в жизни было хорошего. Аж голова трещит — а вспомнить ничего не могу!
— Мне кажется, вы все-таки преувеличиваете, — неуверенно возразила я.
— Креститься надо, когда кажется, — равнодушно заметила Кротова. — В общем, ничего у меня для твоей газеты нет, красавица… Ты уж извини, но у меня там суп закипает, давай прощаться!
— Еще один вопрос, — поспешно сказала я. — Может быть, вы хотя бы дадите мне адрес сына? Я хочу с ним сама поговорить.
— Ну, поговори! — усмехнулась Кротова. — Смотри только, как бы он тебя не заговорил! Он ведь до баб охочий — не хуже, чем отец его, паскудник! Ты ему особенно-то не верь, когда разговаривать будешь. Я хоть и мать ему, а честно предупреждаю. Он у меня такой — оторви да брось, одним словом! А живет он в пяти кварталах отсюда — Кузнечный проезд, дом пять, квартира четыре. Я у него и была-то один раз, когда переезжали…
— Хорошо, спасибо, — пробормотала я, повторяя в уме адрес. — Ну что ж, как говорится, позвольте тогда откланяться… Жалко, что беседа у нас не получилась…
— А нечего и жалеть! — улыбнулась Кротова. — Ты бы лучше с артистом каким побеседовала, с художником… А с нами что за беседа!
Мы распрощались, и я, несколько обескураженная, поехала по указанному Кротовой адресу — чем черт не шутит — может быть, ее сын сидит сейчас дома, живой и здоровый?
Однако, как ни мала была информация, почерпнутая мной у Кротовой, она в очередной раз подтвердила, что с сыном Кротовой было далеко не все ладно. Итак, что я имела: вернувшись из армии, Кротов намеренно удалился ото всех, кто его хорошо знал, и зажил какой-то замкнутой жизнью, в которую никого не допускал. При этом у него водились денежки. Моя интуиция уже не подсказывала, а просто-таки кричала, что мы действительно напали на загадку — и не какую-нибудь, а с самым что ни на есть криминальным уклоном.
Квартира Кротова в Кузнечном проезде располагалась на первом этаже пятиэтажного дома. Ее окна, выходящие на улицу, были плотно закрыты шторами. Без особой надежды я несколько раз нажала на кнопку дверного звонка. Мне, конечно, никто не открыл. Я попыталась навести справки у соседей, но на месте оказалась только древняя старушка из третьей квартиры, которая не рискнула открыть мне дверь. Наш диалог через замочную скважину получился забавным, но совершенно невразумительным.
Поняв, что больше ничего мне здесь сегодня не добиться, я распрощалась с осторожной старушкой и поехала в редакцию.
Глава 4
Мои изыскания отняли у меня не так уж много времени, но, когда я вернулась в редакцию, все, за исключением Ромки, были уже на месте. Я поняла, что ни Виктор, ни Кряжимский не могут чем-то похвастаться. Это было заметно по их лицам. Доклады их лишь подтвердили мои опасения.
— Ничего, — пожимая плечами, сказал Виктор. — Воскресенье.
Мне с полуслова стало ясно, что он имеет в виду — эта мысль и раньше приходила мне в голову. Действительно, восемнадцатое августа было воскресным днем, и по этому случаю множество людей собирались провести его на Волге. Наверняка на лодочной станции с утра толпилась куча народу, и вряд ли кто-то обратил внимание на одну из бесчисленных компаний. Таким образом, личность Артура по-прежнему оставалась для нас загадкой.
Не лучше обстояло дело и у Кряжимского. Разведя руками, он признался:
— Увы, Ольга Юрьевна! Мне тоже не повезло. Кирилл Нефедов действительно работает в магазине «Компьютер», но именно сегодня его на работе не было. Мне сказали, что он болеет. Не исключено, что он попросту не хочет появляться на люди с синяками. К сожалению, мне не дали ни его домашнего адреса, ни телефона, хотя я был очень настойчив. На редкость осторожные люди работают в этом магазине! Ничего определенного мне не сообщили и о том, когда Кирилл собирается выйти на работу… В общем, полнейший афронт, Ольга Юрьевна!
— Не расстраивайтесь, Сергей Иванович, — ответила я. — Мои результаты тоже довольно скромные. Правда, мать Кротова мне повидать удалось… — И я рассказала о своей встрече с Кротовой и неудавшемся визите на квартиру ее сына.
Виктор и Кряжимский слушали меня с огромным вниманием. Но на Сергея Ивановича моя информация произвела благоприятное впечатление.
— Ну что ж! По крайней мере, сейчас я абсолютно уверен, что мы не ошиблись, взявшись за это дело! — воскликнул он. — И не так уж мало мы узнали. Ведь рассказ этой девушки выглядит теперь безусловно достоверным! Крот существует, и фигура эта весьма интересная! Подтверждается, хотя и косвенно, факт исчезновения! Поэтому я считаю, нам стоит работать дальше.
— Гм, работать, — с некоторым сомнением пробормотала я. — Меня лично смущает тот факт, что мы ищем пропавшего человека, не поставив об этом в известность милицию… Это может оказаться большой ошибкой.
— Мы — не свидетели, — изрек Виктор. С одной стороны, он был прав — мы не присутствовали на пикнике и даже не знали, где он проходил. Существовала вероятность, что Кротов цел и невредим. В таком случае обращение в милицию теряло всякий смысл. Но если трагедия все-таки произошла…
— У нас есть один путь, — словно угадав мои мысли, сказал Кряжимский. — Убедить Лору написать заявление. Когда она хорошенько все обдумает — наверняка согласится с нами. Но параллельно мы можем продолжать расследование, верно?
— Вы, как всегда, правы, Сергей Иванович, — согласилась я. — Но пока наше с вами расследование зашло в тупик. Один только Ромка где-то рыщет. И, признаться, меня это начинает беспокоить.
Дальнейшие события показали, что беспокоилась я не напрасно. Ромка появился примерно через полчаса, сконфуженный и необычно тихий. Под левым глазом у него красовался синяк, который Ромка наивно пытался скрыть, стараясь постоянно поворачиваться к собеседнику правым боком. Смехотворность этих попыток была очевидна.
