Антон Шаффер - Круги на воде
Он улыбнулся, и получил улыбку баронессы в ответ.
– Я рассказала вам все, что знала.
– Но, может, что-то подзабыли?
– Вы же знаете меня, Юрий Андреевич. Разве я вас подводила за годы нашей дружбы?
Слово 'дружба' резанула Смолину слух. Он как-то никогда не задумывался над истинным характером своих отношений с этой пожилой дамой. Дружба? А почему бы, собственно, и нет…
– Извините ради бога, Инесса Карловна, я не хотел вас обидеть, – поторопился исправить свою ошибку Смолин. – Но обстоятельства вынуждают меня перепроверять даже друзей.
– Ну что вы, что вы, – баронесса примирительно улыбнулась, – я не обиделась. Уж если обижаться, то точно не на вас. Вы – один из немногих порядочных людей, с которыми мне приходилось сталкиваться в эти ужасные времена.
Смолин сделал вид, что обратил внимания на выпад Динтлер в адрес властей, и, встав, начал прощаться:
– Ну, значит, мне лишь остается поблагодарить вас за чай и удалиться.
– Всегда вам рада, Юрий Андреевич. Увы, ничем пока не могу вам помочь.
Они простились в грязной прихожей, которую если и убирала, то только сама баронесса, ибо жильцов-представителей рабочего класса эта грязь нисколько не волновала.
Смолин вышел из подъезда дома, в котором обитала Динтлер с каким-то смутным чувством того, что что-то ускользнуло от него из состоявшего только что разговора. Он с минуту постоял, вглядываясь в вечереющее небо, но так и не смог найти ответ.
*************************После посещения Динтлер события развивались настолько стремительно, что Смолину начинало казаться, что он теряет чувство реальности. Он заехал еще по паре адресов, но безо всякой надежды узнать что-либо. Так оно и вышло – все лишь разводили руками, и майор видел, что осведомителям действительно просто нечего сказать. Уставший, он принял решение возвращаться в отдел, да и рабочий день подходил к концу. Он еще не успел открыть дверь своего кабинета, когда к нему подбежал Локиев.
– Юра, – так Глеб обращался к Смолину крайне редко, а потому кошки в ту же секунду заскреблись на душе майора, предвещая неладное, – Потапов мертв.
Смолин наконец отпер кабинет.
– Проходи, рассказывай.
– Да нечего, собственно рассказывать.
– То есть как? – удивился Смолин.
– А вот так. Сейчас позвонила его соседка и сообщила, что случилась трагедия – мол, ваш сотрудник, скончался. Понимаешь, просто умер. Пришел утром со смены, лег спать и все…
– Что все? – уточнил Юрий Андреевич.
– Не проснулся. Сейчас тело на вскрытие везут – будут выяснять.
– Может, отравил себя? Или случайно – чтобы успокоиться напился чего?
– Не знаю, Юр.
Смолин потер вески – голова начинала нещадно ныть. Он подошел к сейфу, достал бутылку коньяка и сделал большой глоток прямо из горла. Мысли скакали как сумасшедшие, пульсируя кровью в висках. Неужели проклятие сработало? Ну уж нет – бред! Он попытался отмести эту мысль, но она настойчиво возвращалась снова и снова. Он посмотрел на Локиева, но тот явно был растерян не меньше его самого.
Собравшись с мыслями, Смолин уселся за стол и обратился к Глебу:
– Ладно, давай не будем строить предположений. Утро вечера мудренее – завтра будут результаты вскрытия, тогда и поговорим.
Как и подозревал Смолин, утро ровным счетом ничего не прояснило. Вскрытие показало, что младший лейтенант ОГПУ Потапов умер своей смертью и никак иначе.
Смолин повертел в руках заключение патологоанатомов, перечитал его несколько раз, и отложил в сторону. Он уже собирался выйти из кабинета, что пойти прогуляться и подышать свежим воздухом, как в дверь постучали.
– Войдите, – разрешил Смолин.
Он был готов увидеть кого угодно на пороге своего кабинета, но только не Инессу Карловну Динтлер.
– Можно? – вежливо поинтересовалась баронесса.
– Да, да, конечно, проходите… – Смолин попытался скрыть свое удивление, но голос его явно выдавал. – Вот уж, признаюсь, не ожидал увидеть вас здесь.
Динтлер тем временем присела на краешек дивана, положив рядом с собой свою видавшую виды дамскую сумочку, которая по всем признакам была в ее распоряжении еще в дореволюционные годы.
– У меня есть для вас информация, Юрий Андреевич. Правда, боюсь, вы не воспримите ее всерьез, но я, все же, посчитала своим долгом прийти к вам.
Динтлер выжидающе посмотрела на Смолина.
– Это касается моего вчерашнего визита?
– Именно, – утвердительно кивнула баронесса.
– Я вас внимательно слушаю.
– Юрий Андреевич, пообещайте, что выслушаете до конца. Верить или нет – дело ваше. Но выслушайте.
– Обещаю, – твердо ответил майор.
Баронесса взяла сумку и вытащила оттуда набор карт. Смолин внимательно наблюдал за ее движениями, и до его сознания начинало доходить, к чему клонила Динтлер.
Он оказался прав, но отступать было некуда – он пообещал выслушать все до конца.
Тем временем пророчица начала:
– После того, как вы вчера ушли, я сделала, то, Юрий Андреевич, что вы не одобряете. Я разложила карты.
С этими словами она перемешала колоду и вытащила одну из карт, которую положила рядом с собой изображением вниз. Затем она повторила тоже самое еще несколько раз, пока на диване не оказалось пять картонных прямоугольников.
– Что вы делаете? – поинтересовался Смолин.
– Понимаете, Юрий Андреевич, вчерашний расклад ввел меня в некоторое смятение.
– В каком смысле? – Смолин чуть заметно улыбнулся, так как в последнее, во что он был готов поверить, – это в гадание на картах, будь это даже древние карты таро.
– Карты сказали, что кто-то, кто замешен в деле, по которому вы ко мне приходили, не доживет до вечера. До вчерашнего вечера.
Смолин резко поднялся со своего места и, закурив, начал ходить по комнате.
– Почему вы не пришли вчера вечером? – неожиданно для себя спросил он.
– Я не была до конца уверена. К тому же я точно знала, что смерть придет не к вам. Да и просто я не была до конца уверена… К тому же, я прекрасно знаю, как вы относитесь к подобным вещам…
Смолин остановился напротив баронессы и с удивлением посмотрел на нее.
– То есть вы решили просто дождаться, пока кто-то умрет?
– Дело в том, Юрий Андреевич, что это было неизбежно. Пришла бы я к вам или нет – это ровным счетом ничего не изменило бы. Результат был бы тот же. Вопрос был в другом – правильно ли я поняла карты.
– Один из наших сотрудников скончался вчера. Причины смерти установить не представляется возможным. Он просто умер. Это был тот самый человек, который принял звонок, о котором я вам вчера рассказывал.
– Значит все правда… – баронесса закрыла глаза и медленно облокотилась на спинку дивана. На минуту в комнате воцарилась тишина, лишь часы на столе исправно отсчитывали секунды. Затем Динтлер медленно открыла глаза и обратилась к Смолину:
– Вытяните карту, Юрий Андреевич.
Смолин ничего не ответил. Вместо этого он подошел к дивану и поднял одну из карт.
– Что вы видите? – голос его звучал глухо.
Баронесса посмотрела на карту, которую Смолин держал в вытянутой руке. Майор всматривался в ее лицо, но ровным счетом ничего не мог на нем прочесть. Так продолжалось какое-то время, после чего гостья безучастно собрала оставшиеся четыре карты и убрала всю колоду в сумку. Молча встав, она направилась к выходу.
Смолин растерянно наблюдал, как баронесса собирается просто уйти и уже хотел остановить ее, как она резко развернулась в его сторону и замерла на месте. Ее голубые глаза, ставшие от возраста какими-то прозрачно-водянистыми, внимательно смотрели на него, от чего Смолину окончательно стало не по себе.
– Этот звонок, Юрий Андреевич, как вы уже, вероятно, и сами поняли, не был недоразумением или чьей-то злой шуткой. Братство живо. Живо и сильно как и прежде. Вчерашняя трагедия говорит об этом лучше всяких слов. Ваша карта, та, что вам выпала, – страшная карта. Она предсказывает долгую битву, которая еще не началась, но начало ее не за горами. Это карта неопределенности, а потому чем и когда все закончится я сказать не могу. Я не знаю этого, да никто из живущих на земле не знает…
Дверь внезапно раскрылась и в комнату вошел Локиев. Динтлер еще раз посмотрела на Смолина и кратко простившись удалилась. Глеб резким движением закрыл за ней дверь.
– На, смотри, – он протянул Смолину фотографию.
– Что это?
– Фотография из комнаты Потапова.
Смолин взял фотографию и увидел там именно то, что меньше всего хотел увидеть: на дверном косяке была нацарапана семиконечная звезда, окруженная тремя кругами…
*************************Поставив точку, Олег встал из-за стола, почувствовав, что все тело у него затекло. Он немного размялся, помахав руками и сделав пару наклонов вперед-назад, а затем решил, что неплохо было бы выйти на улицу и подышать немного свежим воздухом. Жил Олег в центре города, в одном из старых московских переулков, в квартире деда. С тех пор как деде перебрался на дачу, квартира осталась в полном его распоряжении, чему Олег, не смотря на всю свою привязанность к Сергею Тимофеевичу, был крайне рад. Две огромные комнаты, над которыми возвышались четырех метровые потолки были заставлены старой мебелью, среди которой точечно были разбросаны признаки века информационных технологий, вроде компьютера и телевизионной панели. Олегу весьма нравился этот эклектичный стиль и менять он ничего не собирался, несмотря на то, что переезжая на постоянное место жительства на дачу, дед дал добро на выброс всего того, что Олег сочтет ненужным ему. Единственное место в квартире, которое подверглось изменениям была кухня, на которой Олег проводил довольно большую часть времени. Старые полки и шкафы были отправлены на ближайшую помойку, а вместо них Олег купил в одном небезызвестном скандинавском мебельном магазине современные элементы кухонного интерьера. Так же был заменен стол и старый советский холодильник марки ЗИЛ, который беспрестанно капризно требовал разморозки, а к тому же тарахтел также, как его автомобильный собрат.
