Сью Графтон - "П" – значит погибель

– Где это снимали?

– В Лас-Вегасе, в восемьдесят втором. Год спустя мы поженились.

Я отдала ей фотографию.

– Вы играете в гольф?

– Очень плохо. – Она поставила снимок на стол.

– А вот и мама, – сказал появившийся в дверях мужчина.

На руках мужчина держал Гриффита, уже одетого в пижаму. У него была очаровательная мордашка, розовые щечки, пухлый ротик. Он молча протянул руки, и Кристал взяла его, усадила на колени и сказала громко и весело:

– Гриффи, это Кинси.

Она взяла его ручонку и помахала мне:

– Пока-пока, я иду спатеньки.

– Пока-пока, Гриффит, – ответила я в тон и обернулась к мужчине: – Вы, наверное, Рэнд? Я Кинси Миллоун.

– Очень приятно, – ответил Рэнд. На вид лет сорок, темноволосый, худой, в белой футболке.

– Я, пожалуй, пойду, – сказала я. – Не буду вам мешать, укладывайте малыша.

Рэнд взял Гриффита у матери и удалился. Я подождала, пока Кристал запишет имена и телефоны деловых партнеров мужа и его лучшего друга Джейкоба Тригга. На прощание она любезно предложила мне звонить, если что-то понадобится.

Выйдя из дому, я столкнулась с отчимом Лейлы Ллойдом. У него был старый белый «шевроле» с откидным верхом. Стрижка «под ежик», очки в роговой оправе, фигура бегуна или велосипедиста, длинные мускулистые ноги, ни грамма жира. Мне показалось, что ему лет тридцать восемь – тридцать девять, впрочем, видела я его только мельком. Он кивнул, поздоровался и направился к двери. Когда я завела машину, на землю упали первые крупные капли дождя.

В таверне Рози, куда я приехала в самом начале восьмого, кроме Генри, других посетителей не было. Час скидок уже закончился, толпа схлынула, а жители соседних домов, имевшие обыкновение заглядывать сюда после ужина, еще не подошли. Генри сидел слева от входа за пластиковым столиком на стальных ножках. Я села рядом.

– Где Рози?

– На кухне. Готовит запеканку из телячьей печенки под соусом с анчоусами.

– Звучит заманчиво.

Дверь кухни распахнулась, и на пороге возник с газетой под мышкой Уильям, одетый в полосатую тройку. Он, как и Генри, был высок и сухощав, с такими же пронзительно-голубыми глазами и копной седых волос. Уильям подошел к столику, попросил позволения к нам присоединиться, и Генри указал ему на свободный стул.

– Добрый вечер, Кинси. – Уильям открыл газету на второй странице и просмотрел некрологи.

– О ком-нибудь из знакомых пишут? – поинтересовался Генри.

– Да нет, – покачал головой Уильям. – Только пара молокососов лет по семьдесят.

Уильям пролистал газету до отдела объявлений.

– А тут есть кое-что любопытное, – обратился он ко мне. – Ты так и не нашла место для конторы? Вот, обрати внимание. Пятьдесят квадратных метров, в центре, двести пятьдесят в месяц, свободна.

– Шутишь? – встрепенулась я. – Дай-ка взглянуть.

Уильям протянул мне газету. Объявление гласило:

Сдается: 50 кв. м., после ремонта, в центре, рядом со зданием суда. Имеется туалет, вход отдельный. 250 долларов в месяц. Звонить Ричарду после 6 вечера.

И номер телефона.

– Наверняка вранье. В этих объявлениях вечно все распишут, а на самом деле…

– Позвонить-то можно. – Уильям достал из жилетного кармана монетку. – Ну, давай!

Я взяла монету и газету и отправилась в вестибюль к телефону-автомату. Набрала номер и, когда трубку взял какой-то мужчина, попросила позвать Ричарда.

– Я вас слушаю.

– Я звоню по объявлению, насчет офисного помещения. Скажите, на какой это улице?

– Флореста. Седьмой дом от полицейского участка.

– Вы хотите двести пятьдесят в месяц?

– Там только одна комната плюс удобства.

– А сегодня вечером можно посмотреть?

– Мой брат кладет там ковролин, и я как раз сам туда еду. Можем встретиться на месте минут через пятнадцать.

Мои часы показывали половину восьмого.

– Отлично. Диктуйте адрес.

Он рассказал, куда ехать.

– Моего брата зовут Томми. Фамилия Хевенер.

– Я Кинси Миллоун. Через пятнадцать минут буду.

В 19.42 я притормозила у названного Ричардом дома и огляделась. Местоположение идеальное – в одном квартале от моей старой конторы, – да и цена подходящая. На площадке за домом я насчитала десять мест для парковки.

Я поднялась по пандусу для колясок и оказалась в небольшой прихожей. Дверь справа была приоткрыта. Я заглянула в нее.

Комната четыре на четыре с окнами по двум стенам. У дальней стены две двери: одна в туалет, вторая в большой чулан. На полу сидел рыжий парень в джинсах и зеленой футболке и засовывал под плинтус ковровое покрытие. Телефонный аппарат стоял на картонной коробке.

– Привет, меня зовут Кинси, – представилась я. – Ваш брат договорился встретиться со мной в семь сорок пять. А вы, наверное, Томми?

– Ага. Ричард вечно опаздывает. Я примерный мальчик, прихожу вовремя. Погодите минутку. Я уже заканчиваю. – Он улыбнулся, обнажив белоснежные зубы и сверкнув зелеными глазами.

Его рыжая шевелюра и цветущая физиономия смотрелись удивительно эффектно: знаете, как в черно-белых фильмах вдруг идет несколько кадров, снятых в цвете. Я смущенно вздрогнула и отвела взгляд. Он отложил деревянный молоток и встал.

– Так как вас зовут? – спросил он, протянув мне руку.

– Кинси. Фамилия моя – Миллоун, через два «л».

Томми было лет под тридцать, рост – метр восемьдесят, вес – килограммов восемьдесят. Я два года прослужила в полиции и до сих пор в каждом человеке вижу подозреваемого, которого, возможно, придется впоследствии опознавать.

– Можно посмотреть помещение?

– Ради бога, – кивнул он. – А вы чем занимаетесь?

Я заглянула в ванную.

– Частным сыском.

Унитаз, раковина-тюльпан, над ней – встроенный шкафчик с зеркалом. Душевая кабинка из полупрозрачного пластика со стеклянной дверцей в алюминиевой раме. На полу – белая керамическая плитка.

Я вернулась в комнату. Если поставить стол у окна, будет видна терраса.

– Термитов нет? Крыша не течет? – спросила я, облокотясь на подоконник.

– Ну что вы, мэм! Стопроцентная гарантия – я все своими руками делал. – У Томми был легкий южный выговор. – Дом нам достался в довольно плачевном состоянии. Мы заменили водопровод и электропроводку, перекрыли крышу.

– На вид очень симпатично. А давно вы им владеете?

– Меньше года. Мы здесь недавно. Несколько лет назад наши родители умерли. – Он подошел к сумке-холодильнику, открыл крышку. – Позвольте предложить вам пива.

– Нет, спасибо.

– За рулем ни грамма? – улыбнулся он.

– И это тоже.

Он вытащил баночку диетической пепси, откупорил ее. Я замахала рукой, но было уже поздно.

– Серьезно, я ничего не хочу.

– Все равно уже открыл, – усмехнулся Томми. – Не побрезгуйте.

И мне пришлось взять банку.

Себе он достал бутылку пива и уселся на пол, прислонившись к стене и вытянув ноги. Ботинки у него были здоровущие.

– Присаживайтесь, – предложил Томми.

– Благодарю. – Я уселась напротив него и, сделав из вежливости глоток, отставила пепси в сторону.

Томми отпил не меньше трети бутылки зараз.

– Вы откуда?

– Местная. Выросла в Санта-Терезе.

– А мы с братом из Хатчета, штат Техас. Это неподалеку от Хьюстона. Отец занимался недвижимостью. Торговые центры, офисные здания и тому подобное. – Он снова отхлебнул пива. – Частный детектив, говорите? Интересно. Вы с собой оружие носите?

– Изредка.

Терпеть не могу, когда меня об этом спрашивают, впрочем, возможно, он просто решил поболтать о том о сем, пока брат не подъехал.

Томми улыбнулся – похоже, понял, что на подобные темы я распространяться не люблю.

– Ну, а парней вы каких предпочитаете? Постарше вас или помладше?

– Никогда об этом не задумывалась.

Он погрозил мне пальцем:

– Ага! Значит, постарше.

Я почувствовала, что краснею. Дитц, с которым я встречаюсь от случая к случаю, действительно старше меня.

– Мне нравятся женщины вашего возраста, – сказал он. – У вас есть кто-нибудь постоянный?

– Более-менее.

– Более-менее? Очень любопытно. Но все-таки – белее или менее?

– Ну, скорее, более.

– На романтическое чувство не похоже – уж очень вы не уверенно отвечаете. – Он вскинул голову, прислушался, взглянул на часы. – Вот и братец. Опоздал на пятнадцать минут. В чем я и не сомневался.

Хлопнула дверца машины, и мгновение спустя в комнату вошел Ричард Хевенер с папкой в руке. На нем были джинсы и черная футболка, сверху – черная кожаная куртка. Он оказался выше и крупнее Томми, к тому же не рыжим, а брюнетом. Похоже, из тех, кто относится к себе очень серьезно. Я встала.

– Ричард Хевенер, – сказал он, пожимая мне руку, и обернулся к Томми: – Неплохо получилось.