Лариса Капелле - Оракул Апокалипсиса
– Я не уверена, что нас пропустят, в это заведение пускают только совершеннолетних, – наконец взяла себя в руки Ангелина.
– Ну, ладно, мы можем вполне оставить «Crazy Horse» на следующий раз, – заявила благоразумная внучка, – тогда остаются бутики, а музеи и без нас обойдутся.
– Как скажешь, – согласилась Ангелина, Марго оказалась права. Ее внучка была вполне нормальной девочкой двенадцати лет, которой было совершенно не все равно, как она выглядит.
– Люблю этот ресторан! – отодвинула от себя пустую тарелку Манон. – Мы с папой, когда в последний раз приезжали, именно сюда и приходили. Кстати, это папа мне сказал, что это твой любимый ресторан.
– Вы с папой? – тупо повторила Ангелина. – Но в меню нет ни одного вегетарианского блюда?!
– Папа – не вегетарианец, а жертва домашнего гнета, – с авторитетным видом произнесла пигалица и с жалостью взглянула на свою недалекую бабушку.
– А Даниэла не в курсе?
– Папе жить не надоело, – вздохнула внучка, – мы втихую отрываемся.
– Но мне кажется, вы вполне могли бы поговорить с Даниэлой начистоту.
– В смысле, так и заявить, что, мол, любим мясо? А она опять завоет про детенышей и козочек с овечками! Кстати, у нее на всех животных аллергия, и фермы она видела исключительно по телевизору.
– Но должен же быть хоть какой-то выход?
– Выхода, бабушка, не было, нет и не будет! Слушай, давай не будем больше про маму. У нее крыша съехала давно и надежно.
– Как ты можешь говорить так о собственной матери? – не слишком уверенно проговорила Ангелина. Хотя внутренне подобному заявлению могла только поаплодировать.
– Ну что ты притворяешься? – проницательно заявил невозможный ребенок. – Тебе это прекрасно известно. Мне папа рассказывал про ваше первое знакомство. И я это говорю совершенно объективно. Ты можешь сказать, что я не люблю собственную мать?
Ангелина дипломатично промолчала.
– Не беспокойся, она в курсе, и это вполне взаимно.
– Что – взаимно?! – приподняла брови Анжи. Сюрпризы, похоже, на сегодня еще не кончились.
– Как что? Я не люблю ее, и она не любит меня. Нет, я вовсе не хочу сказать, что моя мать – бесчувственная. Просто ее больше интересует судьба голодающих детей в Африке или Бангладеш. А так как я не голодаю и в Африке не живу, то соответственно никакого сочувствия не достойна. И не смотри на меня так жалостливо, жизнь так устроена, и я уже привыкла к этому с возраста, так скажем, – задумалась юный философ, – лет трех-четырех. Хорошо, что есть папа, но ему все труднее и труднее. Он человек мягкий, и она его совсем уже в бараний рог скрутила.
Ангелина промолчала. Тем временем принесли второе. Мясо, как всегда, было великолепным и просто таяло в рту. Манон с аппетитом принялась за свое филе. И Ангелина впервые в жизни поверила утверждениям окружающих, что внучка Манон – полная копия Валентина и в какой-то степени ее копия. Конец дня прошел в редком взаимопонимании.
– Бабушка, мне очень понравилось, как мы провели время! – с чувством произнесла Манон в аэропорту на следующий день.
– Приезжай, когда хочешь!
– Когда хочешь – не получится. Не могу оставлять папу одного. Я у него – свет в окошке. Правда, у нас появилась надежда: маму приглашают работать в Нью-Йорк, в какой-то департамент ООН.
– И вы отправитесь в Нью-Йорк?! – с замиранием сердца спросила Ангелина, которой неожиданно стало очень важно, чтобы сын и внучка оставались рядом.
– Ты ничего не понимаешь, бабушка, иначе я бы тебе не говорила про надежду! – как взрослая, вздохнула Манон. – Это мама отправится в Нью-Йорк, а папа не может оставить свою работу, а я соответственно останусь с папой в Женеве. Она все равно мной никогда не занималась, и в Нью-Йорке у нее тем более не будет времени…
Остаток вечера Ангелина провела в совершенно великолепном настроении. Она даже позвонила Валентину сама.
– Манон вернулась довольная и уже спит, – с чувством произнес сын, – спасибо, мама. Она сказала, что вы провели замечательный день. Я надеюсь, она тебя не очень утомила?
– Да что ты! Мы провели совершенно великолепный день, и я была бы рада, если бы она или вы вместе выбирались почаще в Париж.
– Мы постараемся, – пообещал сын.
Ангелина заснула этой ночью совершенно счастливым и крепким сном. Утром ее разбудил телефонный звонок. Она хотела было не отвечать, в конце концов, все ее знакомые были в курсе, что ее нельзя беспокоить по утрам. Но неведомый корреспондент не унимался. За звонком на домашний телефон последовали звонки на мобильный, потом снова на домашний. Вздохнув, Ангелина поняла, что не отвертеться, придется ответить.
– Мадам Слепцова?
– Да, – со всей холодностью, на которую была способна, ответила она.
– Извините за беспокойство, лейтенант Син, национальная полиция. Нам необходимо встретиться, мы хотели бы вас попросить явиться в комиссариат пятого округа.
– Что-то случилось?
– Да.
– Что именно?
– Я предпочитаю не говорить об этом по телефону.
– Мне необходимо явиться в сопровождении моего адвоката?
– Не думаю, что в данном случае понадобится адвокат. Мы просто нуждаемся в вашей помощи, чтобы пролить свет на последние часы мадам Бренон.
– Мадам Бренон… – задумалась Ангелина.
– Мадам Женевьева Бренон, вы должны были ее знать.
Ангелина вспомнила, что именно так звали странную рыжеволосую женщину, которая так хотела встретиться с ней.
– Последние часы, говорите. Она что, умерла?
– Мадам Бренон была найдена в подземном гараже резиденции с признаками насильственной смерти. Анализ ее мобильника показал, что непосредственно перед смерью она попыталась связаться именно с вами…
Глава 3. Право на ошибку
Уже через час после полученного звонка Ангелина сидела перед лейтенантом Сином, который оказался невысокого роста мужчиной сорока лет с явно выраженными азиатскими чертами лица. Он коротко объяснил Ангелине, какая помощь требуется от нее. Женевьева Бренон действительно пыталась с ней связаться. Но было уже поздно, и Ангелина на тот момент находилась в душе. Она дала ему прослушать полученное сообщение. Оно было кратким: «Мадам Слепцова, нам срочно необходимо встретиться. Дело не терпит отлагательств! Умоляю, позвоните мне сразу, как только получите это сообщение!»
– Вы перезвонили?
– Нет, звонок я не слышала и на мобильник, честно говоря, не обратила никакого внимания. И обычно близкие, если не могут дозвониться по мобильнику, звонят мне на домашний.
– Понятно, а у Женевьевы Бренон вашего домашнего номера не было?
Ангелина покачала головой и спросила, в свою очередь:
– Это неудачное ограбление?
– Нет, ничего не пропало.
– Тогда что произошло?
– Трудно сказать, мы только в самом начале следствия, – улыбнулся Син, всем своим видом давая понять, что вообще-то прерогатива задавать вопросы принадлежит ему, а не ей.
Но Ангелина не обратила на это внимания.
– Я могу увидеть снимки? – сама не зная почему, попросила она.
Лейтенант после недолгого колебания слегка повернул в ее сторону экран компьютера:
– Смотрите.
На цементном полу подземной парковки экзотической птицей раскинулась женская фигура: кричащей расцветки балахон, ярко-рыжие волосы, огненными полосами прорезающие окружающую серость. Женевьева Бренон и в смертный час осталась верна самой себе.
– Как она погибла?
– Несколько выстрелов из автоматического пистолета. Хотя, по всей видимости, работали непрофессионалы. И баллистическая экспертиза пока ничего особенного не дала. Хотя убийца не дурак, правильно рассчитал угол атаки, использовав мертвое пространство, недоступное камерам наблюдения парковки.
– Но он должен был каким-то образом проникнуть в гараж?
– Мы на данный момент располагаем только размытым изображением человеческой фигуры. Причем невозможно определить, мужчина это или женщина.
Он показал ей видеоролик. Действительно, быстро передвигавшаяся фигура могла принадлежать кому угодно.
– И от меня вы ожидаете что-то конкретное? – спросила она.
– Почему Женевьева Бренон хотела с вами встретиться?
– Для меня это такая же загадка, как и для вас. Единственное, речь, я полагаю, должна была пойти о центре исследования нейродегенеративных заболеваний, спонсором которого я являюсь.
– Почему?
Ангелина замялась, а потом решила, что скрывать от полиции суть их разговора не имеет смысла, и вкратце рассказала о странной встрече.
– То есть мадам Бренон была уверена, что центр занимается запрещенными исследованиями?
– Да, – коротко кивнула головой Ангелина.
– Мы просмотрели все ее документы, но ничего, связанного с центром, не нашли.
– Она могла все это спрятать?
– Могла, если догадывалась, что находится в опасности, – в раздумье произнес Син.
– Я убеждена, что она боялась.
– Откуда такая уверенность? – удивился лейтенант.
