Виктор Мясников - Водка
- О, Железные Зубы пришли! Ставь туда, в ящик!
Пластиковый ящик стоял на земле перед распахнутыми воротами сарая. Олег неторопливо составил в ячейки пустые бутылки, сложил и убрал в карман полиэтиленовую сумку. После этого подошел и окинул троицу насмешливым взглядом:
- Привет трем богатырям! Как идет обдирка чешуи зеленого змия?
- Э-э, совсем плохо, - вяло махнул пухлой рукой Юсуф. - Такая жара, а пиво никто не пьет.
Тут босс лукавил. Пиво народ пил, и ещё как. Просто в киосках пустые бутылки принимали по девяносто копеек, а не по семьдесят. А в сарай под тополя несли светлое стекло и водочную тару, которые в киоски не брали. Но Олег свою "пушнину" всегда сдавал этим азербайджанцам. Здесь он меньше комплексовал. У киосков же у него всегда возникало унизительное ощущение равенства с мальчишками, суетливыми пенсионерками и сизоносыми алкашами, тоже промышлявшими сдачей пустых бутылок.
Алик, не вставая со стула, вытянул шею и руку, издалека посчитал бутылки:
- Четырнадцать по семьдесят... Это будет...
- Шестнадцать, - поправил его Олег, - и будет это двенадцать двадцать.
- Эй-эй! - подпрыгнул Алик. - Одиннадцать двадцать!
- Ну вот, а говорил, считать не умеешь, - усмехнулся Олег, сверкнув стальными зубами.
Юсуф утробно захохотал. Ему эта сцена явно доставляла удовольствие. И то сказать: жара, скука... Алик поднял с земли фанерку, замахал перед носом Олега.
- Вот, все написано! Шестнадцать "чебурашек" - одиннадцать двадцать!
- Ну, раз написано, - Олег снова сверкнул железными мостами, - гони одиннадцать двадцать. А то - четырнадцать бутылок... Счетовод...
Алик бросил обратно на землю фанерку с написанной в несколько колонок таблицей умножения для приемщиков посуды. Полез в боковой карман полотняной куртки, висевшей на спинке стула. Наполненный монетами карман отвисал чуть не до земли. Принялся звенеть мелочью.
Сбоку подошла смуглая молодая женщина с худеньким мальчиком лет семи, катившим велосипед. Мальчик хныкал, шмыгал носом и в придачу хромал. Похоже, он только что как следует треснулся с велика и всплакнул. Мальчишка подкатил велосипед к Юсуфу и неразборчиво заныл. Олег подумал, что это сын Юсуфа, но оказалось - племянник. Женщина же - сестра Юсуфа по имени Гюзель, следовательно, мальчик - её сын. Никто, разумеется, их не знакомил. Из разговора стало понятно. Гюзель спрашивала, нет ли вестей о Мамеде, её муже. У Юсуфа вестей не было и он почему-то рассердился. А женщина, до того встревоженная, наоборот, повеселела.
Мальчик хлюпал носом и жаловался, что велосипед сломался, а он упал и ушиб ногу. Велосипедная цепь растянулась и соскакивала с шестеренки-звездочки. Всех дел было - звездочку подвинуть и цепь натянуть. Но "три богатыря" устроили шумный консилиум и пришли к выводу, что цепь надо разрезать, укоротить и снова склепать. Олег только хмыкал.
- Эй, Зубы, велосипедную мастерскую знаешь? - спросил его Алик.
- Гаечные ключи найдутся? - спросил в ответ Олег.
- Пойди к Феде, принеси ключи, - скомандовал толстый Юсуф круглолицему Рустику.
Тот вскочил со стула и пошел к киоскам.
- На двенадцать и на четырнадцать! - крикнул вслед Олег. Он уже понял, где Рустам возьмет ключи.
Один из лотков занимал торговец инструментом, похожий на сделавшего карьеру сантехника - прилично одетый и трезвый. На земле возле лотка возвышался штабель унитазов и смывных бачков, в основном бывших в употреблении и даже не очень отмытых. А лоток был завален ключами, отвертками, молотками, коробками с гвоздями и шурупами. Все это стоило весьма дешево, поскольку досталось продавцу почти бесплатно. Весь товар сплошной "секонд-хенд", но очищенный от ржавчины. Наверное, спившиеся слесаря со всей округи сплавили на этот лоток ставшие ненужными орудия труда.
Через минуту Рустам прибежал, сжимая в широкой ладони целую пачку разнокалиберных ключей.
- Я же просил на двенадцать и на четырнадцать, - укоризненно сказал Олег.
- Я четырнадцать и принес, - обиделся Рустик, со звоном бросая ключи на землю. - Можешь пересчитать, счетовод!
Качая головой и посмеиваясь, Олег выбрал пару нужных ключей. Принялся неторопливо за работу, искоса поглядывая на женщину. Та с интересом смотрела, как он возится с велосипедом. Мальчик перестал ныть и стоял рядом, задумчиво ковыряя в носу.
Олег не торопился. Спешить все равно некуда. Он посматривал на женщину - пожалуй, в его вкусе. Невысокая, сложена нормально - есть и бедра, и грудь, и талия. Не сказать, чтобы пухленькая, но и не худая. Как говорится, в соку. Одета, конечно, по-азиатски: атласная белая блузка с какими-то дурацкими рюшками и блестками, вверху тюлевая вставка - якобы декольте, длинная черная юбка до щиколоток, но с разрезом сзади чуть выше колен. За каким-то чертом в такую жару черные колготки и туфли. Туфли новые, тоже черные, каблучок низкий. Венец всему - турецкий платок с люрексом. В общем, выходной наряд образцовой кавказской женщины.
Он перевел взгляд на её лицо. Гюзель смутилась, отвела глаза и слегка порозовела. А она ничего, подумал Олег. Смугленькая, глаза большие, карие. Брови тоненькими дугами, не иначе - выщипывает. И губки пухленькие. В общем, хорошенькая дамочка не старше тридцати, подвел Олег итог. Не королева красоты, но привлекательная. Вот какую надо жену иметь - тихая, покорная, исполнительная. И помалкивает все время.
Он поставил велосипед на колеса и кивнул мальчику:
- Держи, джигит, своего скакуна. Железный конь пришел на смену детской коляске.
Счастливый мальчуган тут же влез в седло.
- А спасибо сказать? - окликнула его мать.
Но карапуз уже выехал на тротуар и покатил вдоль дома. Пришлось Гюзели самой говорить спасибо. Но больше всех обрадовался Юсуф. Проблема решилась, и он на радостях отправил Рустика за пивом. Тот собрал гаечные ключи и отправился выполнять поручение. А каменнолицый Алик тут же убежал в сарай и вернулся с раздолбанной ручной тележкой.
- Вот, - сказал Алик, - колесо совсем не крутится.
Олег неторопливо перевернул бренчавшую колымажку вверх колесами, поставил на дугообразную ручку. Крутнул одно колесо, попробовал другое. Оно не шелохнулось. Хмыкнув, Олег снова перевернул тележку, взялся поудобней и хрястнул о землю.
- Эй! Ты что делаешь! - возмутился Алик.
- Текущий ремонт, - пояснил Олег. - Тебе её подарил кто-то или на помойке нашел?
- Какой нашел! - продолжал возмущаться Алик, синие оспины резко выделялись на покрасневшем удивленном лице. - Купил!
- Купил - пользуйся, - посоветовал Олег. - Видишь - колесо на место встало. - Он покатал тележку. - Только ящики с бутылками на ней не вози упадут и разобьются.
Тут подбежал Рустик, в каждой руке по паре бутылок пива. Поставил на стул и поддернул штаны.
- Почему ящики упадут? - продолжал возмущаться Алик. - Я что, безрукий, да?
- Там трещины на трубках внизу, - продолжил объяснять Олег. - Пока маленькие, но будут больше. А потом как-нибудь лопнут под грузом, и повалятся твои ящики. Эта телега свой ресурс давно выработала. Можно ещё какие-нибудь железки на переломы приварить, но проще новую купить.
Олег взял со стула влажную бутылку, зацепил край пробки за одну из торчащих железок расхлябанной тележки и одним движением распечатал пиво. Над урезом бутылочного горлышка вспух бугорок пены. Олег быстро слизнул его и припал к бутылке. Хорошо!
Унылый Алик, разглядев, наконец, трещины, тоже взялся за бутылку.
- Пойду к Феде, может, знает, где сварку сделать.
Юсуф засмеялся, аж толстое брюхо заходило ходуном. Спросил Олега:
- Ты не автослесарь? Машины ремонтируешь?
- Нет, не слесарь. - Олег с сожалением поглядел на опустевшую бутылку. - Я - мастер на молокозаводе. У вокзала, знаешь?
- А, который не работает, - вспомнил Юсуф. - А чего мастеришь?
- Участок фасовки. Разливаем в пластик молоко и прочий кефир.
- В бутылки? - оживился Юсуф.
- Тебе бы только стеклотару! - засмеялся Олег. - Я же говорю: в пластиковые пакеты. В бутылки давно прекратили.
- Жалко, - вздохнул Юсуф, с сожалением осмотрел опустевшую пивную бутылку и утер ладонью толстые усы. - А в бутылки нельзя у вас разливать?
- У нас и линий таких не осталось. А чем тебе пластик не нравится?
- Э-э, пластик не то. - Юсуф протянул пустую бутылку Рустику, тот хозяйственно собрал освободившуюся стеклотару и понес в сарай. - Бутылки лучше. Водку в пластик не разливают.
- А кто мешает? - пожал плечами Олег. - Что пастеризованное молоко, что из-под бешеной коровки. Нестандартная, конечно, упаковочка получится, потери при транспортировке и все такое...
Юсуф задумался, уставился стеклянным взглядом в свои туфли без задника. Олег присел рядом на стул. Он прекрасно понимал, какие мысли роятся в голове азербайджанца, а потому добавил:
- Вот пиво точно нельзя в пакеты разливать. В нем углекислый газ, разопрет в тепле и стрельнет. А водке чего сделается?
