Татьяна Степанова - В моей руке - гибель
И только в случае, если бы преступник задумал дать деру на заранее оставленной среди дачного парадиза тачке, стоило становиться в классическую стойку для стрельбы и командовать: «Хенде хох!» Ничего глупее в такой ситуации Колосов и придумать-то не мог.
Однако то, что они затеяли с Халиловым, тоже отдавало глупейшей авантюрой и самоуправством. Но… каким-то внутренним чувством Никита осознавал: нечего тянуть резину с этим ублюдком. Надо брать его, и немедленно, не дожидаясь главковских качков из спецназа. Колосов знавал за собой один тяжкий грех: профессиональное тщеславие и самонадеянность. Ему было отнюдь не все равно, кому достанутся лавры от такого красивого задержания. Грант был достойным противником, и победой над ним впоследствии можно было бы скромненько гордиться хоть до самой пенсии.
Дверь на террасу отчего-то тоже оказалась незапертой. А в доме стояла могильная тишина… Колосов замер на пороге.
Это что еще за фокусы? Тачка его здесь. По фотороботу эта морда сторожем опознана. Но эта гостеприимно открытая дверь… Словно бы приглашает он кого-то или, терпеливо затаившись в темноте, выжидает: добро пожаловать, гость незваный, мент самонадеянный. Заползай, хоронясь по стеночке, доставай свою пушечку — тут мы тебя и замочим, мозги по штукатурке размажем…
Колосов тихонько двинулся вперед: темная терраса, направо — дверь в комнату. Впереди — винтовая лестница на второй этаж. Белое пятно холодильника в углу. Утробное урчание, стук. Ч-черт! Это холодильник включился. Значит, в доме и правда кто-то есть, вернее, был, включил электричество, АГВ… И Колосов уже прикидывал, как бы половчее пересечь открытое место от дверного косяка до угла террасы (если эта тварь затаилась на втором этаже на лестнице, он невольно бы подставлялся под выстрел), как вдруг…
— Крестный, скорее сюда!
На крыльце появился Халилов. Он стоял в дверном проеме — четкий силуэт на фоне белесой утренней мглы, окутывавшей участок. Стоял так открыто и по-дурацки вызывающе, словно ему и в голову не приходило, что в любую минуту из этого мертвого заброшенного дома может грянуть выстрел.
— ОН за домом. Я на него наткнулся, споткнулся прямо, ей-богу, он… Мы опоздали, Крестный, — Халилов дышал так, словно пробежал стометровку.
Спустя два часа, когда на дачном участке уже работала оперативная группа, когда следователь прокуратуры, криминалист и судебный медик, ползая буквально на карачках по траве, сантиметр за сантиметром осматривали место этого нового происшествия, Никита Колосов сидел на полусгнившей дачной скамеечке, низкой и неудобной, облокотясь на столь же низкий и неудобный садовый столик с потрескавшейся столешницей, и, щурясь, смотрел на солнце. Оно казалось красноватым — точно на закате, а ведь было всего-навсего семь тридцать утра. Никите отчего-то представлялось, что он видит Марс — Красную планету. И видение это не предвещало ничего доброго.
— Странно все это как-то, Никита Михайлович, — тяжело ступая, подошел Касьянов — старший следователь областной прокуратуры, дежуривший всю эту неделю по области. Усталый. Длинное лицо — серое, помятое. Под глазами мешки, вид сильно пьющего человека. Но Никите было отлично известно: Касьянов Толик и в рот не берет: язвенник-трезвенник, аккуратист и ужасный крючкотвор, но свое дело знает крепко. А его испитая внешность — одна только обманчивая видимость. — Вы его во сколько обнаружили? — Касьянов хмурился.
— Без четверти пять ровно, — Колосов отвечал через силу: великие пираты, это ж надо такое задержание ушло! Такого фигуранта из-под носа увели-угробили! (Он все еще никак не мог прийти в себя от досады и злости.) — Семен Палыч, судмедэксперт, предполагает, что смерть наступила между половиной третьего и тремя часами ночи.
В час Быка, в общем. — Касьянов пошуршал листами в своей следственной папке. — Палыч что-то с пятнами крови там колдует. Настороженный весь какой-то, заинтригованный, но пока выводами не делится… Мда-а, ну, а ты что скажешь?
Колосов молчал.
— У него вроде шея сломана. И горло, мда-а… Ты видел что-нибудь подобное прежде? Черт-те что.
Колосов машинально кивнул. Переливать из пустого в порожнее ему сейчас не хотелось. Этот труп он видел раньше Касьянова, раньше всех остальных коллег. И вот это самое изумленное «черт-те что» тоже уже слышал от Рената Халилова.
Когда они обогнули дом, Халилов, в руке у него был теперь вместо пистолета карманный фонарик, посветил в траву. У поленницы возле самого забора Колосов увидел торчащие из лопухов ноги в голубых джинсах. Пятно света сдвинулось вправо, и они увидели лицо того, кто был им так хорошо знаком по фотороботам и снимкам из спецальбома. Безжизненное мертвое лицо. Открытые глаза, кончик прикушенного языка между посинелых губ и…
— Мать честная, кровищи-то! — не удержался Халилов. — Что ж тут было, Никит, а?
Антипов-Грант лежал на спине. Голова его была самым неестественным образом свернута набок, словно, вопреки всем законам природы, он в такой неудобной позе стремился изогнуться на сто восемьдесят градусов. Однако в первое мгновение внимание Колосова привлекла не эта причудливая поза трупа, а внушительная рана на горле. Настоящая дыра с рваными краями. Трава под трупом совершенно почернела от крови. Множественные пятна и брызги Колосов заметил и на ветках жасмина, росшего под окнами, и на дровах. Даже на заборе примерно в метре от земли имелись обильные кровяные потеки.
Луч фонарика сдвинулся вбок, и в траве что-то тускло блеснуло. Колосов наклонился: возле правой руки Гранта, грязной от земли, с застрявшими между пальцами сосновыми иглами — видимо, в агонии он царапал землю — лежал пистолет «ТТ». Колосов достал из кармана носовой платок, осторожно взял им оружие. Осмотрел. Выходит, что-то напугало или насторожило Антипова, и он решил защищаться. Но вот странное дело — не успел даже выстрелить. Его кто-то опередил. Колосов вернул пистолет на место.
— Может, это и не его пушка, конечно, да вряд ли, — Халилов чуть отступил, продолжая светить. — Чем это его так звезданули?
— На пистолете отпечатки Антипова. Только что по детектору «Поиск» проверили, — сухо сообщил Касьянов, прервав цепь колосовских воспоминаний. Это его пистолет. Без номера, исправный, бывший в употреблении. Да, но на этот раз пустить в ход он оружие не успел. Это с его-то хваленой реакцией! А ему сломали шею… Заметь, не выстрелили, не шандарахнули свинчаткой, не пырнули ножом, а… ч-черт, фактически ведь руками с ним справились, а затем уже… Эта рана на горле… Опять же это не порез, а разрыв. Семен Палыч сказал без тени сомнения: разрыв тканей, мышц, трахеи, гортани… Нет, ты встречал что-нибудь подобное в своей практике прежде, Никита?
Касьянов назвал его по имени как друга и соратника. Теперь не ответить было бы просто невежливо.
— Ничего похожего прежде я не видел. Но это ничего не значит. Сейчас можно много чего новенького узреть, только успевай. Одни оригиналы кругом. Душегубы-оригиналы.
— Надо бы планчик предварительный набросать, — Касьянов снова деловито пошуршал бумагами в папке. — Оперативка, чтоб ее… Шеф и твой, и мой сам знаешь, как на все это отреагируют.
Колосов и без этого умника от юстиции преотлично знал, как на все это отреагирует начальство. Известно, по головке не погладят. Заказное убийство Сладких теперь дохлый висяк. Мало ли что Грант основательно в нем подозревался!
С киллера теперь все взятки гладки. Умолк навеки, подбросив тем самым новый ребус для и без того перегруженных оперативных мозгов. «Планчик ему набросать», — Никита покосился на собеседника. Что ж, давай, прокуратура, пищи.
И так уж все обсуждено-переговорено за эти два часа: кто мог прикончить Антипова, за что, почему… Версий с ходу накидали — хоть отбавляй. Расхожие они все и лежат подозрительно близко к поверхности.
Версия первая.
Если Грант действительно выполнял заказ Михайловской группировки по устранению Сладких, то… То скорей всего гонорар свой получал за работу частями. Все сразу михайловцы нипочем бы ему не заплатили — Бриллиант Гоша, Михайлове кий некоронованный лидер, славится феноменальной жадностью, за копейку удавится, а тут на десятки тысяч «зеленых» счет шел. Значит, сегодня днем или вечером (Грант с такими делами никогда не тянул) он должен был получить с бандитов остаток гонорара и… Бриллиант Гоша меньше всего на свете любит раскошеливаться, так что…
Версия вторая и весьма краткая.
Антипова снова выследили и прикончили коломенские братки. Убийство Лодырева они ему не простили. И скрывался-то он за бугром больше от них, чем от милиции, так что…
— Почва какая-то тоже чертова, ничего понять нельзя, — до Колосова донеслось ворчание Касьянова. — Ни следов толком, ни отпечатков обуви… И все же, мне кажется, тут группа орудовала. В одиночку с таким бугаем справиться, это какую же силу надо иметь! Весна еще эта тоже, трава-мурава, как бобрик-коротышка, тоже следов не сохраняет. Одна кровища…
