Чингиз Абдуллаев - Застенчивый мотив крови
— Я не из барака, — устало возразил Максуд, — я все-таки доктор наук.
— Кому это нужно? Все твои дурацкие статьи и работы, они приносят нам деньги? Ты слышал, что ему покупает отец. И какой подарок он сделал нашей Арине. И ведь еще они не жених с невестой. Умные люди сделали себе состояние в девяностые годы, пока ты сидел в своем институте. Даже мой отец сумел сделать деньги в отличие от тебя.
— У твоего отца были зарубежные партнеры, — напомнил Максуд, — а наша тема была закрытой для зарубежных партнеров. И еще, твой папа всегда умело делал деньги. У меня не имелось таких талантов.
— Что у тебя было? — разозлилась Лариса. — Только твоя наука, которая не смогла обеспечить нам достойное существование. Ты подумай над этим. Ты сможешь дать дочке приличное приданое? Хорошо, что есть мой отец, который обещал все сделать. Он ведь ее удочерил, хотя всегда был ей настоящим отцом.
— Остановите машину, — потребовал Максуд.
— Не валяй дурака, — зло сказала она, вцепившись в него руками.
Водитель остановил машину.
— Езжайте, — крикнула она.
— Стойте, — приказал он.
Водитель обернулся к ним. Это был пожилой человек лет шестидесяти.
— Вы сами разберитесь друг с другом, — посоветовал он, — а потом решите, что мне делать.
Максуд вышел из салона машины, хлопнув дверью. И пошел в противоположную сторону.
— Домой можешь не приходить, — закричала ему вслед Лариса.
Машина тронулась с места. Он медленно шел по тротуару. Нужно было понимать, что визит в эту семью закончится скандалом. Разрыв между их доходами был слишком явным. Доктор наук, имеющий несколько патентов и научных открытий, не получал и сотой доли того, что имел чиновник средней руки, работающий в налоговой инспекции. Это было понятно еще до того, как они оказались в шикарной квартире. И с точки зрения самой Арины, ее матери и дедушки, это была блестящая партия, на которую нужно было немедленно соглашаться.
Максуд дошел до станции метро и спустился вниз. В этот вечер он демонстративно не пришел домой, отправившись к Майе. Он отключил свой мобильный телефон, только позвонил Леониду Альтману, попросил:
— Если будет звонить Лариса, скажи, что не знаешь, где я нахожусь.
— Нарочно нарываешься на скандал, — понял умный Леня.
— Да, — ответил Максуд, — рано или поздно я все равно должен буду расставить эти точки.
— По-моему, рано, — напомнил Альтман, — ты сам говорил, что вы ждете, когда решится вопрос Арины.
— Уже решился, — вздохнул Намазов, — там все будет хорошо. Теперь самое время подумать и о себе. Скажи, что ты не знаешь, где я нахожусь. И это будет правда.
— Поедешь к Майе? — Леонид был единственным человеком, который знал о существовании Майи.
— Может быть. Посмотрю. Счастливо…
— Подумай еще раз, — посоветовал Альтман, — прежде чем окончательно разрушать все мосты. Пока…
В эту ночь Максуд впервые приехал к Майе без предварительного звонка и остался до утра.
Глава 4
Конечно, Лариса звонила все время Альтману, требуя найти этого типа, который не приехал ночевать домой. И конечно, Леонид, как обычно, пытался выгораживать своего друга, говоря о том, что тот наверняка задержался в лаборатории, которая экранирована таким образом, что мобильные телефоны там не работают. Это была очередная выдумка Альтмана, но Лариса не успокаивалась, требуя найти мужа.
Утром, когда Намазов включил телефон, он обнаружил на нем больше тридцати вызовов со стороны Ларисы и четыре звонка своего тестя. Он перезвонил тестю.
— Доброе утро, Вениамин Платонович, — глухо произнес Максуд.
— Что происходит? — вместо приветствия спросил тесть. — Ты можешь мне объяснить? Всю ночь звонила твоя жена и не дала нам с Ариной заснуть. Жаловалась, что ты ее оскорбил и ушел из дома. По-моему, ты ведешь себя неразумно. Ты уже не мальчик, тебе почти пятьдесят. В этом возрасте люди обычно отвечают за свои поступки.
Намазов промолчал. Спорить не имело смысла. Тесть все равно будет на стороне дочери.
— Алло, ты меня слышишь? — строго спросил Зайцев.
— Слышу, — ответил Максуд, — что мне вам сказать? Разве вы не знаете свою дочь? Пока мы ехали в машине, она убедительно доказала мне, какое я ничтожество и как глупо было всю жизнь заниматься наукой, тогда как налоговая инспекция дает такой доход… Наверное, и мне нужно было идти в налоговую инспекцию или торговать просроченными продуктами, как мой друг Костя Хохлов.
— Нельзя так говорить, — гневно перебил его Зайцев, — ты сам знаешь, что можно быть вполне успешным человеком и занимаясь наукой. Я говорил недавно с вашим директором. Он уже совсем плох, болеет, потерял форму, собирается выйти на пенсию. Хочет остаться научным консультантом в институте. И у тебя появляются вполне определенные перспективы.
— Не понимаю…
— Он останется консультантом в институте. А директором рекомендует своего заместителя по науке. Теперь понимаешь, какие перспективы у тебя открываются?
— Не совсем.
— Тебя будут рекомендовать заместителем по науке, — пояснил Вениамин Платонович, — ты уже засиделся на своем месте. В тридцать четыре ты защитил докторскую и с тех пор никуда не продвигался. Пора подумать о карьере. А заместитель директора — это гарантированное членкорство в академии. Подумай об этом. Тебе пора выходить на новый уровень.
— И какое это имеет отношение к нашим разногласиям с Ларисой? — горько усмехнулся Максуд.
— Самое прямое, — рявкнул Зайцев, — или ты хочешь опозориться на старости лет? Не говоря уже о том, что ты подведешь Арину. О ней ты хотя бы подумал? Слухи поползут по всему городу. Отец девушки гулена. Только этого не хватало! А когда ты станешь заместителем директора по науке и еще членом-корреспондентом, то это уже будет более чем солидно. Твой будущий родственник будет относиться к тебе с гораздо большим уважением.
— А сейчас он меня не может уважать… Доктор наук и лауреат Государственной премии России для его уровня слишком мелко…
— Не говори глупостей, — мрачно посоветовал Вениамин Платонович. — Веди себя солидно, тебе скоро полтинник. Нужно будет намекнуть Кондратенко, чтобы послал на тебя представление. Ты вполне можешь получить орден. Учитывая, сколько у тебя изобретений и патентов. И Министерство обороны сможет поддержать. Я сам поговорю с Андреем Алексеевичем. Думаю, что он будет не против.
— И это все для того, чтобы я вернулся к Ларисе? — несколько вызывающе поинтересовался Намазов.
— Нет, для тебя, непутевого, — окончательно разозлился тесть, — ты не понимаешь, что именно происходит? Во-первых, дело касается в первую очередь Арины, твоей дочери…
«Она сейчас ваша дочь», — хотел поправить его Максуд, но промолчал.
— Девочка должна выйти замуж из семьи, где есть отец и мать, — продолжал Вениамин Платонович, — во-вторых, твоя репутация будет сильно подмочена, если выяснится, что доктор наук в твоем возрасте уходит из дома. И, наконец, в-третьих, подумай о самой Ларисе. Ей сейчас и так очень сложно. Только недавно потеряла мать, дочка на выданье, я болею. Она разрывается между двумя домами и иногда позволяет себе некоторые срывы. Я об этом тоже знаю. Ничего страшного. Вам обоим нужно быть терпимее друг к другу. И если один срывается, другой должен проявлять терпение. Неужели непонятно? Ты же не мальчик, а взрослый мужчина, уже седеть начал. Скоро внуки пойдут. Даже если у тебя есть куда уходить на ночь, то необязательно это делать так демонстративно. Нужно вести себя благоразумно. Скоро будет свадьба Арины, и никому не нужны скандалы. Подумай о своей дочери.
Майя вышла в коридор, откуда говорил Максуд, и молча смотрела на него. Намазов попрощался и убрал телефон в карман.
— В ход пошла «тяжелая артиллерия»? — усмехнулась Майя. — Предлагают тебе новые должности и новые возможности с условием твоего возвращения в семью? Все как обычно. Помнишь фильм с Филатовым, который становится директором, предавая свою девушку? Кажется, назывался «Мелодия для флейты»?
— Нет. «Забытая мелодия для флейты», — поправил ее Намазов. — Можешь не беспокоиться. Мне место директора никто не предложит, — он не стал уточнять, что тесть предлагал место заместителя директора, — это номенклатурная должность и меня должен будет утверждать министр, а не мой тесть. Он звонил не из-за этого.
— Уговаривал вернуться, — усмехнулась Майя.
— Нет. Говорил об Арине. У нее появился молодой человек. И его родители не возражают против их брака. И в такой момент бросать жену перед свадьбой — значит подвести свою семью.
— Так будет всегда, — убежденно произнесла Майя, — сначала ты не мог уйти из-за болезни тещи, потом из-за ее смерти, сейчас из-за свадьбы дочери. Потом появятся внуки. Ты напрасно считаешь, что я комплексую по этому поводу. Ни в коем случае. Я уже была замужем и знаю, что это не всегда так, как об этом пишут в романах. И еще я на тебя совсем не давлю. Ты можешь жить как тебе хочется, как тебе удобно. Может, действительно твой тесть прав…
